Ромка Кактус : Цветы из далёких снов

- Когда прекрасная Адель ушла в страну теней, муж её, хозяин Хрустального грота, собрал в окрестных деревнях молодых девиц, свёз на окраину леса и посадил в глубокую яму, чтобы плакали они и чистыми слезами своими заполняли прорехи, возникшие в расшитой звёздами ткани космоса… А теперь спатеньки!
- Почитай ещё, мам.
- Завтра почитаю. Закрывай глазки… вот так.

Ирина поправила одеяло, поцеловала мальчика в край огромного, не помещающегося целиком на подушке лба, погасила настольную лампу и тихо выскользнула в коридор, оставив за собой шлейф материнских ароматов и еле заметное электричество тревоги. Глеб ещё наблюдал какое-то время за слабыми разрядами, мерцавшими в ночном воздухе комнаты, а потом уснул.

Ирина выпила на кухне стакан холодной минеральной воды и долго смотрела на своё отражение в отполированной стальной поверхности электрического чайника. Изображение растекалось по сферической поверхности: бледное, больное.

Сквозь стеклянную дверь спальни проникал ярко-жёлтый, желточный свет; на мгновенье он показался Ирине таким нереальным, словно люди убили Солнце и заменили его труп злой технической подделкой.

Максим читал, сидя в кресле; на журнальном столике высилась стопка книг – его дневная норма; стоял открытый пузырёк с пилюлями, которые Максим принимал от головной боли. Столб знаний распирал его череп изнутри. Это же давление увеличило мозговой отдел черепа трёхлетнего Глеба, поскольку швы ещё не заросли и кости не перестали расти. Согласно последним обмерам, произведённым в присутствии доктора Добролюбова, объём мозга ребёнка превышал нормальные показатели в сорок два раза.

Когда Ирина вошла в спальню, Максим, не отрываясь от книги, сказал:

- Я думаю, нам надо уделять больше внимания музыке. Исследований в этой области не так уж много, но все признают огромный потенциал… и тесную связь с математикой… Что с тобой? – Он наконец посмотрел на жену. – Ты приняла таблетки?
- Двойную дозу.
- Не помогает?
- Не знаю…
- Я поговорю об этом с Леонидом Борисовичем. Не хватало сейчас только срыва, после всей колоссальной работы, после грандиозных успехов, которые невозможно было заранее спрогнозировать и которые заставили разом заткнуться всех скептиков и завистников, этих крыс в белоснежных халатах!
- Я ничего больше не знаю… Понимаешь?

Максим поднялся из кресла, сел в ногах у Ирины, взял её ладонь в свои руки и нежно сжал:

- Всё понимаю, малыш. Тебя ужасает ответственность, которая легла на наши плечи. Меня она тоже пугает. А также неизвестность, эта кромешная тьма, которую не в состоянии развеять самые блестящие выкладки аналитиков. Мы находимся на самом пике прогресса, от наших действий зависит будущее, возможно, всё будущее человечества. Одна единственная ошибка может привести к катастрофе глобального характера. Поэтому нам нужно очень внимательно следить за собой… Стресс, в котором мы находимся, должен работать на нас.
- Неужели, ты совсем не думаешь о нашем сыне?
- Я думаю о нём целый день, даже во сне меня преследуют вопросы, как увеличить эффективность поглощения информации, как не спровоцировать при этом дегенеративные изменения…
- Ты же видишь, во что он превращается. Это чудовищно!
- Ну-ну, всё не так плохо. Просто мы ещё не привыкли.
- Не привыкли? Ты думаешь, к этому можно привыкнуть? Он не может двигаться, даже ползать, без риска свернуть себе шею. Зато сегодня он доказал теорему Лапласа… А что будет завтра? Он научится силой мысли плавить алмаз? Его заберут от нас…
- Не говори так. Пожалуйста, не говори. Мы с тобой всё это уже проходили… Георгий Георгиевич обещал, ни при каких обстоятельствах…
- И ты ему веришь?

Максим пожал плечами.

- Учёный должен быть готов на жертвы во имя науки. К счастью, мы живём в просвещённое время.
- Как ты можешь верить в такое? Максим, тебе лучше, чем кому бы то ни было, известно, в какое время мы живём. Фантастически сложная техника и средневековое сознание… Дикари с ядерным оружием вместо дубин. И скоро они получат нашего сыночка.
- Дорогая, суть эксперимента как раз в том, чтобы наверстать упущенное, сократить разрыв между вещью и её пониманием.
- Благие намерения. Благие намерения… Жаль, что так поздно приходит понимание того, что давно известно.

Ирина закрыла лицо руками. Максим осторожно помог ей опуститься на кровать.

Свет в спальне погас. Погас огонёк сигареты под стопой офицера Службы безопасности, который наблюдал за окнами с улицы.

Маленький Глеб видел во сне диковинный сад, полный ярких птиц и невообразимых цветов. Чёрные, словно обсидиан, цветы хватали птиц на лету и пожирали. Необычная, густая музыка вытекала из чёрных бутонов. Пёстрые птицы летели, привлечённые музыкальным мёдом. Проявилось наконец существо, собиравшее мёд с помощью длинного, разделённого на сегменты хобота. Серое существо, как бы стёртое, с чертами неявными, изменяющимися: медленно, мультипликационно. Это сразу понравилось Глебу, к тому же, существо улыбалось скромной и жуткой улыбкой. Оно заговорило – без слов и телодвижений – одними эманациями музыкального мёда. И Глеб отведал этот мёд, сок инопланетных цветов зла из далёких снов давно погибших цивилизаций, и понял всё про свою маму, своего папу, про Леонида Борисовича, Георгия Георгиевича и их заокеанских оппонентов: всё про всех и каждого, – и содрогнулся от ужасающей нелепости человеческой жизни, и постиг, как обрушить небо.