zhelnov : Действительно херовый день.

Это был один из тех дней, когда с самого утра не заладилось. Настроение на нуле, все не так, и все не то. Ну знаете, иногда такое бывает.

Проснувшись от страшной боли в ушах, я с разочарованием для себя обнаружил, что все еще был жив. Перед глазами все плыло. Голова трещала, словно внутри работал отбойный молоток. Уже светало, и ярко-розовый свет стал заливать верхушки деревьев. Я лежал на земле, устремив сонный взгляд в небо, и покрытые инеем сосны казались мне гигантскими исполинами - атлантами, простирающимися ввысь и удерживающими небосвод. Лес окутала легкая дымка, трава покрылась росой. Обжигающая ледяная рука утреннего холода пробиралась под одежду, заставляя тело дрожать от озноба. Я хотел представить себя бывалым лесником или мудрым егерем, сытым и бодрым, который после долгой прогулки прилег отдохнуть под сосной, но нестерпимая боль возвращала меня из сладостного коматоза в реальность, где я был всего лишь выжившим после крушения самолета пассажиром, оборванным, голодным, с переломанной ногой и несколькими выбитыми зубами, который после двух дней скитаний потерял сознание от усталости и голода, и теперь, распластавшись посреди леса, пытался прийти в чувство. Я не знал, сколько был в отключке, но что было известно точно, так это то, что мое лицо - единственная часть тела, которая оказалась не защищенной одеждой в тот момент, когда я рухнул на землю и вырубился - все это время была посадочной полосой для кровососущих тварей. Мои уши превратились в два уродливых мешочка, свисающих с головы, а лицо опухло настолько, что когда я ощупывал его онемевшими от холода пальцами, то представлял шар для боулинга.

Я кое как встал, но изнуренное обессиленное тело тут же скрутил спазм, и, упершись одной рукой в дерево, я согнулся пополам в рвотных позывах, как жертва булимии после шикарного застолья. Тошнило, видимо, из-за сильной интоксикации, но последние два дня в мой желудок поступала разве что энергия из космоса, так что нормально проблеваться я не мог. Разогнуться - тоже. Приступ был настолько мучительным, что мне казалось, будто я отрыгиваю ежа.

Это был очень херовый день - проблема на проблеме.

Сломанная нога превращала каждый шаг в настоящую каторгу: стоило перевести на нее хотя бы половину веса тела, как от жуткой боли непроизвольно перекашивалось лицо. Но, несмотря на это, когда приступ тошноты наконец прошел, я побрел прямо. Что-то во мне заставляло вспомнить школьный курс безопасности жизнедеятельности и определить по мху или по муравейникам в какой стороне север. Как будто это, блядь, могло мне сейчас как-то помочь. Сил еле хватало, что бы переставлять ноги. Желудок неумолимо просил еды и воды. Выбитые зубы просились к стоматологу, сломанная нога - на перевязку. Но в том, что я был ужасно голоден, была и хорошая сторона. Мысли о еде, непрерывно осаждающие мой мозг, немного отвлекали от невыносимой физической боли. Перед глазами мелькали рекламы гамбургеров, с пикантным соусом и сочной котлетой гриль. Запеченный картофель с грибами и мясом, под соусом карри. Огромные сандвичи, из которых вываливается колбаса и буженина. И прохладная газировка...

Но вместо этого я съел с десяток дождевых червей, которых заметил на земле около старого сгнившего пня. На вкус они были... как дождевые черви. Будь я в городе, сытый и выспавшийся, меня, наверно, вывернуло бы, если бы кто-то предложил мне полакомиться этим дерьмом, но сейчас я глотал червяков за милую душу. И плевать, что они все были перепачканы землей. А затем я заметил нескольких небольших улиток, ползущих по листве неподалеку от меня, и они тоже пошли в расход. Вместо передних зубов у меня зияла дыра, так что я воспользовался боковыми. Брав улиток за панцирь, я откусывал туловище, стараясь такой деликатес не пережевывать и сразу глотать. В такие моменты понимаешь, что даже самая отвратительная пригорелая яичница, с кусочками скорлупы, хрустящими на зубах, это настоящее, мать его, лакомство. Я мысленно корил себя за всю ту еду, которую я когда-либо не доел или отправил гнить в мусорный ящик. Я хотел попросить прощение у каждого бутерброда, который показался мне когда-то невкусным.

Надо сказать, что моя сломанная нога, ко всему прочему, еще была вся в глубоких порезах. Их я перевязал сразу после крушения, первыми попавшимися под руку тряпками, но естественно, ничего обеззараживающего в тот момент у меня под рукой не оказалось, и какие-нибудь неведомые инфекции наверняка уже поразили мои ткани, как акулы, учуявшие кровь. В голливудских фильмах раненый герой, оказавшийся один в лесу, всегда находит какие-то ебучие корешки или листки чудодейственного растения, прикладывает их к порезам, корчиться от боли несколько минут, а затем у него благополучно все проходит. Но максимум, на что я был способен в лесу, так это отличить дуб от ели. Или рябину от лиственницы. Так вот, раны на ноге загноились и горели огнем, а в области порезов кожа приняла синеватый оттенок, словно мне жгутами перетянули артерии. Одно из рассечений было весьма обширным и глубоким - я с легкостью мог рассмотреть там красные волокна мышц, которые угрюмо выглядывали из под распоротой кожи. Повязки периодически приходили в негодность, и я менял их, постепенно расставаясь со своей одеждой, которая шла вместо бинтов.

Больше всего я хотел сжечь этот лес к хуям.

Я хотел есть и пить, хотел умыться от грязи и крови, хотел принять обезболивающего и нормально выспаться. Я практически перестал что-либо слышать, ведь мои ушные раковины были изуродованы москитами. Сломанная нога постоянно гудела, каждую секунду, шел ли я, сидели ли я, бесконечная боль истощала запас моих сил, к тому же порезы на ноге, хоть и не столь сильно, как сам перелом, но все же доставляли дискомфорт при ходьбе. Гноящиеся раны ничего хорошего не предвещали. Личинки какого-нибудь ебучего жука наверняка уже трахались с моими эритроцитами, готовые пустить потомство и превратить мою ногу в цех по производству всевозможной заразы. На левой руке обосновались два клеща, причем так крепко, что у меня никак не получалось их удалить: попытаться схватить пальцами, подцепить ногтем, расчесать - все было тщетно, намертво присосавшись своими зубчиками к моей коже, они продолжали высасывать из меня кровь.

Я хотел сбросить на этот лес бомбу.

Я решил, что если выживу, то обязательно отправляюсь на природу и наловлю целый вагон комаров, москитов, клещей и другой мошкары, затем оболью керосином, обоссу и подожгу. Такие мысли придавали мне сил. Это стало моей целью, а когда у тебя есть цель, тебе есть за что бороться. Съеденные черви и улитки на некоторое время подарили мне избавление от скручивающего живот чувства голода, так что я решил, что если выживу, то открою благотворительный фонд "Спаси дождевых червей и улиток, и однажды они спасут тебя".

Я продолжал идти. Голова кружилась. Картинка перед глазами плыла. В такие моменты ты понимаешь, что все проблемы, когда-либо преследовавшие тебя, были лишь пустяком, не стоящим выеденного яйца.