Вано Борщевский : Потоки ваты

Красные рожи алкашей парили над землей на подхвате у опаздывающего рассвета пока ночь в солнцезащитных очках отползала все дальше на запад. Воздух не успел очиститься и вгонял в сон. Похмельная сладость безлюдья.

Наэлектризованные алкаши хмурились и обсуждали вчерашний день. Кивали головами. Руки, как положено в карманах. Полчаса у подъезда они ширили озоновые дыры перегаром. Всегда говорят только о прошлом, словно отстают на сутки.

Дворовый пес – Ширли стачивал в кровь анус по бетонной плитке, изнывая от глистов, а слуги тёмного решали замут с дешевым алкоголем в пластике. Вердикт: надо идти по старым запойным. Тем, кто в завязке и обязательно не работает. Те всегда делились себе в ущерб.

Остался лишь принципиальный вопрос: «Кто сегодня альфа? Кто будет вафлить Маринку»? По такому случаю отгремела потешная драка.
А теперь встречайте победителя. Маакууухааааа. Давай, скажи, что-нибудь, сынок.

- Заткни ебало, рассказчик. У тебя изо рта воняет.

Макуха на волне победы в драке угрожал небу кулаком.

Ты на кого рот открыл, блядюга? Гавно жрать заставлю или похороню заживо. Как тебе планы на будущее? Что выбираешь?

- Ничего.

Где ты, сука, слышал такой вариант? Я тебе сказал? Отмотай текст назад, мудак.
Макуха виновато опустил голову.

- Гавно жрать.

Так то! Знай свое место. Иди, посмотри, что на скамейке лежит. Пора уже начинать.

- Макуха, я ссать хочу. Пошли со мной за дом отойдем.

Маринка с хрустом почесала грудь и зажала руку между ног, приседая к земле.

- Ой, да кто не видел тебя?! Иди уже, мать четверых детей.

На скамейке лежали две путевки в Турцию, которые Макуха тут же брезгливо выкинул в урну. И приглашение на праздник третьей инаугурации Императора. Бесплатные шашлыки, дешевое пиво и стабильно одинаковый салют. Программа обещала день, который останется в памяти навсегда.
- Мужики, сегодня отмечаем выборы на трон.
- Где?
- Да как обычно. На озере будет.
- Ништяк, блядь. Ну? Полетели, мутить?

Макуха подтянул трусы ближе к груди, где слабая резинка от трусов держала надежнее, и смачно треснул ладонью по Маринкиной заднице. Злодейский хохот сопровождал алкашей всю дорогу. Наступил рассвет.

Во двор по газону заехала «шестерка» на литых дисках, с химическими формулами канабиса и амфетамина на дверях и без лобового стекла.
Дворовые липы затряслись под ударами звукового усилителя.
« А я на нарах, как на каруселечке»...

«Бродяга» как он сам себя называет с беременной дамой сердца вышел из машины, не убавляя громкость музыки.

- Позвони, ну! Сереж, чего стоишь? Позвони им. Где они пропали. А? Договаривались же. Да хватит, Серег, семечки жрать!

В аккурат на последнем слове сработал домофон. Открылась дверь. Пьяный дембель упал лицом на выделения Ширли и засопел маленьким носом.

- Вась, ну ты чего упал? Чего как не родной?

Через военного сперва перешагнул сам, а потом помог пронести над ним коляску с ребенком - бывший однокашник, разъебай Григорий.
Бродяга тоже спохватился помочь с коляской. Поставил ее поближе к машине. На коляску, как на стол он выставил грязные одноразовые стаканчики, остатки водки и пару банок коктейля.
Уставший дембель захрапел в голос, так что пришлось его будить, чтобы снова выпить.

- Вась, давай, накатим, ну? Соскучились мы по тебе, будь уверен. Хм. Ой, дай, запить коктейлем быстрей. Ху. Чего то плохо пошла, сука.

Беременная подруга припадала к банкам жадными глотками. Делала она это от чувства вины редко и очень быстро. Пятый айфон ожил в ее кармане с песней Влада Сташевского.
- Алло. – нерешительно сказала подруга.
- СВЕТЛАНА ПАВЛОВНА?
- Да, это я.
- ТЫ КОГДА, СУКА, ДЕНЬГИ НАШЕМУ БАНКУ ОТДАШЬ? ТЫ ИХ У СОСЕДА ОДОЛЖИЛА ЧТО ЛИ?
- Я работу потеряла. И денег нет пока. Как найду работу так сразу и заплачу пусть и с пенёй.
- ТО ЕСТЬ Я ФИКСУРУЮ ОТКАЗ ОТ ОПЛАТЫ? Я ТАК ПОНИМАЮ, ГРАЖДАНКА, ГОЦКА? ЗАЧЕМ ВЫ ТОГДА АЙФОН В КРЕДИТ БРАЛИ?
- Ну, не пойду же я воровать? Говорю же вам, потом заплачу.
- ХОРОШО. СКАЖИТЕ, У ВАС ПЛАТЬЕ ХОРОШЕЕ ЕСТЬ?
- Что?
- Я СПРОСИЛ, ПЛАТЬЕ У ТЕБЯ ЕСТЬ ХОРОШЕЕ?
- А вам то, какое дело? Вы не оборзели ли в ваших банках совсем?!
- ТАК ВОТ СЛУШАЙ СЮДА, СВЕТА. СЕЙЧАС ПРИЕДЕТ ГРУППА ВЫЕЗДНОГО ВЗЫСКАНИЯ К ТЕБЕ ДОМОЙ. ОДЕНЕШЬ СВОЕ ЛУЧШЕЕ ПЛАТЬЕ И ПОЕДЕШЬ НА ГЛАВНУЮ ПЛОЩАДЬ РАБОТАТЬ, ПОНЯЛА?
- А приезжай! У меня и брать то нечего. Я будущая мать-одиночка, мне похуй, понял?

Света была им не по зубам.

Первые работяги потянулись к остановке на маршрутку. Ширли с воем убежала за вороватым научником, который носил прищепки на брюках. Приглашение на праздник поднялось в воздух и легло точно на рюмку Бродяге.
- Сегодня на озере… - начал Бродяга.
- Да мы знаем, знаем. Уже видели, ну.
- Да и похуй. Давайте, выпьем, вот за что. Я от сеструхи слышал, что если бы существовал Бог, он бы не ходил, а танцевал. Я лично нихуя сам из этого не понял, но, может, хоть до вас дойдет.
Все дружно ударили стаканами и запрокинули головы назад.
- Фууух… Плохо пошла. Живот, чего то болит, сукаАААА...

Из-за поломанных кустов сирени мелькнул Макуха. Плавно танцуя по центру дороги, он держал на вытянутых руках пакеты с алкоголем. Через несколько секунд замелькали силуэты. Одержимые алкаши тянулись за ним шеренгой через всю дорогу. Они шли в один шаг. Некоторые срывались и вытягивали перед собой руки.

- А ну пошли отсюда, наркоманы чертовы! Весь двор уже обосрали, твареныши! Щщщщщас я быстро милицию вызову на вас.

Большая кастрюля с холодной водой опрокинулась из окна.

- Блядь.
- Ай.
- Чего больная, что ли?
- Я тебе покажу, малолетка, кто больной! ПРОСТИТУТКА! ШАЛАВА ИЗ СЕДЬМОЙ КВАРТИРЫ! ВСЯ РОДНЯ У НИХ АЛКАШИ!
- Сваливаем, Сереж, а то реально она мусоров вызовет, а ты без прав у меня. Мур? Ну поцелуй меня. Ммм. Чего так мало? Не любишь? Из-за того, что ребенка я жду не от тебя, да? Я же тебе сказала, что этот придурок в прошлом. Он мне не нужен, ну. Ты моя смерть, Бродяга.

Во дворе стихло. Время самого вкусного сна. Хрупкая на вид старушка вышла из подъезда. По привычке слепыми глазами обвела пространство вокруг, нашла наощупь лавку и дотронулась до приглашения пальцами. Секунды две она сомневалась, но решила - таки оставить его в руках до прихода других женщин. Не подруг.

Старушка была безымянной. Все обращались к ней просто: А ВЫ.

К лавочке неслышно подошли две бледные женщины. За пятьдесят обеим. Лица хорошо сохранились. Строгие, не понимающие намеков. Снятые давно с продажи плащи. Их мужья крепко забухали лет двадцать назад, а они все равно не снимали колец, ища все ответы вне секса. В Библии. И они их нашли.

- Люб, ты не поверишь. Была я тут на могиле старца одного. ТАКАЯ СИЛА! Меня аж затрясло всю. Говорят, чудеса делает, ну. Он силу, энергию придает. Сходи, поклонись.

Люба зевнула. На всякий случай перекрестила рот, что бес не залетел.
Пришли бабушки. Пришли голуби.

- Ильинична, слышала, опять хлеб подорожал, ну? И повышают, повышают. Денег – ровно, чтобы считать все копейки.
- Даааа.
- Вот, если бы Император поднял все пенсии и сроки ввел уголовные для уклонистов и бездельников. Был бы настоящим мужиком. Ну?

Слепая дама протянула перед собой лист бумаги.

- Что там написано? А? Я просто вижу плохо без очков. Говори громче, Ильинична.
- Тут написано про вступление Императора в должность императора.
- Не поняла, ась?
- Про праздник…
- А? А! Ну, ну…
- Сейчас начнется уже. Почти девять. Весь день с вами просидели, сестры.
Голодные религиозные женщины спешно оправляли свои длинные юбки.
- Пойдемте скорей, сестры. У нас есть шанс загадать Императору желание. Ну, скорей же.
- Я спать пойду.
- Да и я, пожалуй.
- А на храм пожертвуете, сестры?
Конечно, – в один голос. - только с книжки снять. На недельке. После деревни. Если вернусь.
Женщины пошли на праздник.

Надувная сцена и охрана были на своих местах. На вытоптанном поле через каждые десять метров стояли мангалы. В тени пивных животов, на углях, плавилась пластмассовая посуда. Играл гимн страны, под который большинство даже не открыли рты. Все ходили ссать не дальше десяти шагов от стойбища. На чужой мангал, на чужие пакеты с едой, на чужие ноги.

По статистике самоубийцы никогда не моют руки после туалета.

Нарядно разодетые мальчики дули в медные трубы. На сцену выкатили атомную бомбу. Император сидел верхом, раскачиваясь от каждого порыва ветра. Трехметровая ватная кукла с нарисованными чертами лица и нарисованным костюмом тройкой молча кивала головой. Гости хлопали в ладоши и снова наливали по стаканам.
Император слез с бомбы и твердой походкой подошел к краю сцены.

- Друзья, по традиции я выполню одно ваше желание.

Худенький мальчик в китайских трениках и в лиловой футболке с портретом Наталии Орейро открыл рот первым.

- Император, снизьте, пожалуйста, цену на водку, а то на хлебушек перестало хватать.

- На водку не снижу! – ответил Император.

Все разом выдохнули от неожиданности. Неужели на попятную пошел?

- Я цены на хлеб убавлю!
- УРАААААА.

В воздух полетели бейсболки и соломенные шляпы. Обнимая своих любимых, люди с праздника медленно разбредались в темноте. Сцену сдули и погрузили в «Газель». На поле осталось килограммы мусора и говна. Лишь Макуха остался у потухшего мангала, бросая липкий взгляд на остатки алкоголя.
КОНЕЦ

Стоп, стоп, стоп. Ты же не думал, Макуха, что я про тебя забыл?
Макуха посмотрел на небо с мольбой о пощаде.