Беглый Алигофрен : "Один простейший эпизод".

Написано под впечатлением от
"Белой Гвардии"
М.А.Булгакова

Хрустнули гранёные стенки стакана, разрезая своими осколками желтоватые от никотина пальцы. Кап кап кап - засмеялись кровяные человечки, разбиваясь о чисто-белую поверхность накрахмаленной по краям, расшитой скатерти. Жалко труд тёти Маши, вышивала по ночам, когда уж мы - зелёные сорванцы спали, да уж всё равно, восемнадцатый и её забрал, а нет няни - и судить меня некому.
Динь динь дон - смеются старые часы с кукушкой - шельмой, но постой, посиди, не время ещё вылезать и каркать, двенадцати нет.
Медленно встаю с резного стула, с гнутыми, некрасивыми ножками, иду к окну, оставляя вереницу алых пятен на старом китайском ковре. А окно то, окно, с неодинаковой толщиной стекла, будто издевается над миром, искажая его и без того отвратительные контуры. Вон человек, с издевательски большой головой, двигается важно, выпятив живот и гордо помахивая тростью, не замечая, что я улыбаюсь его напускной важности. Тебя ещё брат не достало, но скоро, скоро, близок финал. Растянутая повозка проползла, грузно вращая неодинаковыми колёсами, скалясь спицами мне в лицо, как можно изменить мир с помощью одного лишь кривого стекла.
Динь динь дон - ещё час прошёл, а ведь мне показалось, одно мгновенье. Красные капли перестали ронять себя и раны подсохли сами собой, а я и не заметил.
Глажу рукоять оружия, заряженного укусом пчелы: "ах, не той рукой, что же я такой подарок, да в крови измарал" - и загнутая рукоять скривилась - грустна.
Ну вот и всё, быстро, по-офицерски, прижимаю холодное железо к подбородку и замираю, в надежде услышать последний звук в этой жизни, звук отлёта чистой, преданной России души.