Ралевич : Неудачник

Марья Андреевна Лисицына вышла замуж за сгусток предрассудков и комплексов. Всё вроде бы, как у всех, но предрассудки её супруга носили чисто индивидуальный характер.
Загвоздка крайне хитроумная. Дело здесь в следующем невероятно комфортном различии между двумя видами человеческого субъективизма: если предрассудки носят общественный характер, пусть навязаны хоть церковью – разницы нет, то их надо отстаивать. И это как минимум. Но если нечто вложено воспитанием, и пребывает в состоянии застоя испокон веков – то есть, с детства, когда и началась жизнь человеческая – то вытравить это мало что невозможно, но более того, запятнанный подобным изъяном носитель оказывается правым всегда, и чем дальше от жизни находится его взгляд, тем более прав Аркадий Константинович Узколобов.
Да, предрассудки данного субъекта никогда не поддавались логике обусловленности и, как следствие, были неоспоримы.
Когда Узколобов вдруг, сотый раз перечитывая рассказ, обнаружил в нём остро заточенный камень, невзначай брошенный в огород одного многоуважаемого деятеля, то мгновенно и невозвратно впал в депрессию, продлившуюся у него аж целый вечер. Казалось, так неожиданно и глубоко в него ничего не западало уже давно. Вся прежняя жизнь показалась старцу настолько незатейливой и доброй, что он удивился, как раньше не понимал этого.
Выскребав из себя остатки депрессии, он пришёл за ужин. Овощной салат был уже на столе. Аркадий Константинович брезгливо вскинул глазами на жену:
- Ничего нету, что ли?
- Нет. А откуда я знала, что ты встанешь?
- Ты без меня не знаешь, что питаться надо, из дому выходить, в туалет ходить? – назидательно перечислял, уставившийся в затылок жены, скаред.
- А какие претензии? Вперёд, выходи!
- Угу, чтобы пристрелили? А ты этого только и ждёшь.
- И ты! – под тон мужу вставила Марья Андреевна.
Это был привычный ужин в семье Узколобовых.
Мерцание семейного идола бликовало на лицах супругов. Корреспонденты красноречиво вещали о страшном геноциде, за репортажи о котором получали потом красноречивые суммы. Аркадий Константинович на канун опасных командировок специально сопоставил зарплату корреспондента с месячным минимум за проживание человека, пришёл к выводу, что после каждой такой командировки следует, по совести, забирать, самое меньшее, двух подпавших под угрозу мирных жителей, а если нет – ведь коллеги засмеют – то уж извините, никаких командировок, никаких репортажей на всю страну!
- Короче, есть вариант с проверенным издательством - начал разговор глава семейства.
- Подождать не хочешь? Обещали же…
- Если бы талант заметили, уже бы и перезвонили! А если не видят, чего теперь нам, до зимы ждать?
Аркадий Константинович продолжал смотреть в спину голой жены.
- Надо уже определяться с нюансами. Надо всё узнать ещё раз…
- Ты из-за той главы?
- Да при чём здесь та глава! Ты пойми, что чем скорее определюсь, тем лучше! Ты меня случаешь сегодня?
- Чего ты тогда хочешь, я не пойму…
- Ты издеваешься, что ли? Ещё раз, для некоторых, повторяю: это надо обязательно издать. Так понятно? Как тебе ещё объяснить?
- Вот и я говорю, что можно не торопиться и подождать нормальные издательства…
- Тьфу ты! – задёргался на стуле Аркадий Константинович. – Ты что издеваешься, что ли! – возопил он, подняв весь свой писклявый бас. Из глотки его завоняло.
- Ты что, прикидываешься тут, я не пойму? Отвечай! Поняла ты, или нет!
- А что ты так…
- Да ничего! Достала! По три раза тебе всё надо повторять?
Разраставшийся афронт прервал телефонный звонок.
- Позвонили из бесплатного издательства. Готовы к работе – возвращаясь за стол, объявил Аркадий Константинович. Он посмотрел на остолбеневшую жену:
- Я не пойму, есть не будем сегодня?
- Аркаш, что ты им ответил? Это правда оттуда?
- Ой, господи… Господи, пощади меня. За что мне всё это, господи!
Вдруг, облокотившись о стол, он страдальчески просунул лоб в полость между большим и указательным пальцем.
- Господи, за что мне все эти муки…
- Ты можешь сказать по-человечески? Ты отказался, что ли?..
При этих словах что-то дрогнуло в голосе Марьи Андреевны.
- Да, я, отказался – членораздельно проговорил позеленевший супруг.
- Как отказался…
С этими словами Марья Андреевна рухнула на стул.
- Господи, дурак-то какой…
- Что-о? – уже оправившийся муж буквально возрос над ней.
- Повтори, что ты сказала!
- Твоего издательства больше нет! Я боялась, что тебя это… Аркаша! Аркаша!
Аркадий Константинович брякнулся на стул и уронил голову на грядушку стула. Глаза его закатились…
Через пять минут, аккуратно приложив совок и приспособив веник, чтобы самой невзначай не дотронуться до склизкой поверхности, Марья Андреевна достала глаза из-под холодильника, с облегчением вздохнула и проговорила в пустоту:
- Ну, слава Богу, этот мир стал выглядеть немного лучше.