Илья ХУ4 : о людях и блядях на одном дыхании

В камере номер 66 жили бляди. Не те добрые сисястые кудесницы с ленинградки, а Коля и Миша. Оба сидели на централе уже лет по 7, из общего 20-летнего срока; оба за изнасилования и мокруху. Легавые держали их здесь специально, "по-работе". 66-я была известной во всех северных коммандировках прессхатой.
Ребята ломали людей. Неугодных режиму, этапников-отказников, идущих на крытую, и местных следственных, что не хотели признаваться в преступлениях. Били, жгли, резали, ебали,выдирали ногти и волосы. Словом, на все сто отрабатывали харчи и диагноз. Многих изувечили, некоторых убили и сломали почти всех.

Васёк шел на минусинск, в крытую. Здесь, по приезду на централ, его сначала всей сменой вбили на приёмке с воронка, как впрочем и всех этапников, - под басовитый ор жирного майора: "Алё, пидарасы, побросали свои косметички и бегом". Кто-то бросал баул и бежал. Кто-то нет. Долбили всех. Как собственных ишаков.

В коридоре, на шлюзах, всем на головы нацепили черные мешки и шапки-ушанки. Чтоб бить киянкой по голове. "На память", - как выражались сотрудники.

У Васька на деле стоял штемпель "профилактика", поэтому по этапу над ним издевались больше всех. Пацан не ломался, оттого легавые только зверели. И вот, здесь на этой забытой Господом пересылке, утащили Васька в печальный закуток - спецблок, где и находилась 66-я...

Было сырое утро. Миша содрал с расплющеного и окровавленного Васькиного лица мешок.
- Привет, бродяга!
Тот в ответ промолчал.
Руки Миша так и оставил связанными за спиной. Пара пинков по ребрам затромбовали гостя 66-й лежать под шконарь.

Бляди сели жрать. Молча. И Васёк молчал. Ждал... Молча ждала чего-то вся старая замороженная тюряжка.

Когда пожрали, Коля помыл посуду, и они с Мишей ушли вдвоём на дальняк. Судя по звукам - Миша пялил Колю, или Коля Мишу. Потом всё успокоилось. Включили телевизор. Из под шконаря достали Васю. И сумку. В сумке имелись всякие штучки, кривые, острые и не очень...
Ваську дали бумагу и ручку. Предложили подписать отказ... От себя...
Долго били; что-то пихали под ногти; зажимали и крошили пасатижами пальцы на ногах. Увечили. А он орал. Он орал, наверное как в тот первый раз орут, когда вылезут только из материнского тёплого лона. Да, он плакал, но и истерически смеялся. Бляди же, утирая кровь с лица и рук, его кровь, всё предлагали и предлагали подписать сраную бумажку...
Потом он потерял сознание...
...пришел в себя от того, что ему запихали в задницу какой-то предмет. Со шнуром электропитания.
Коля со словами: "Люди гибнут за идею...", - воткнул этот шнур в удлиннитель. Миша гнусавенько запел: "Люди гибнут за металл, лююуууди гиб-нут за меее-талл"
Предмет стал раскаляться в Васькиной жопе. Это был кипятильник. Лопнул нерв. Ушла сила, забрала волю.
Он тогда заорал:
- Я подпишу! Суки...подпишу.
- И правильно. - ответил Коля, щербато скалясь; подал бумагу с ручкой.

Три дня спустя мусора нашли Васю в одиночном карцере, повешенным на скрученной простыне, и со вскрытыми жилами на руках. Оттащили труп в хорошо отапливаемое помещение на территории медсанчасти, дали полежать и вспухнуть. Потом вызвали мать и брата, и отдали на руки.
"Сердечная недостаточность."
На самом деле не выдержал он гнёта пустоты в нутрях. Там где была выкорчеванная с корнем Идея.

Колю и Мишу, с разницей примерно в год убили зэки на этапе. Система, использовав их как гандоны, выкинула и уничтожила.