Atlas : Жопа

Поздним утром, когда солнце уже поднялось над крышами Муходжанска и пронизывало квартиру насквозь, раздался звонок в дверь. Пенсионер Варфоломеев вздрогнул, едва не выронив горшок с распустившейся геранью.
«Кто бы это мог быть?» — испуганно подумал он.
Отставив цветок в тень, Варфоломеев на цыпочках подкрался к двери и приник к глазку. В рыбьем глазу линзы искривлялось пространство подъезда, а прямо перед дверью маячило нечто непонятное, будто огромная небритая щека.
— Кто там? — спросил Варфоломеев неуверенно.
— Бог ты мой, — донесся снаружи нетерпеливый баритон, — Петр Васильевич, откройте, это же я!
Варфоломеев отпрянул в недоумении: голос был решительно незнакомый.
Покосившись на топорик для мяса, пылившийся между дверей, он несколько даже рассердился и распахнул дверь.
— Кто еще тут... — слова застряли у него в горле.
На пороге стояло невообразимое существо. То, что Варфоломеев принял за щеку, было, скорее, выпуклыми ягодицами, водруженными на длинные мохнатые ноги. Между двух половинок располагалось подобие рта, а сверху, на тонких стебельках раскачивались три внимательных глаза.
Варфоломеев охнул и попытался захлопнуть дверь, Нечто ловко подставило пятнистую жирафью ляжку.
— Трехглазый... — ошеломленно пробормотал Варфоломеев, колени бессильно подогнулись.
— И что, — задвигался между ягодиц уродливый рот, — из-за этого будем стоять в дверях? Что есть норма, милейший Петр Васильевич, у вас ведь тоже всего одно яичко. Варикоцеле беспощадно к мужчинам вашего возраста...
Варфоломеев насупился.
— Что вам угодно? — произнес он сухо и официально.
— Совершенно неотложное дело, — важно сказало невероятное существо. — Позволите все-таки пройти?
Варфоломеев в замешательстве отступил и повел рукой:
— Прошу!
— Вы уж извините за доверие, — охотно разглагольствовало Нечто, удобно устроившись в кресле и закинув ногу на ногу, — но выбор пал на вас, глубокоуважаемый Петр Васильевич, — черное раздвоенное копыто покачивалось в такт речи. — Мы давно и пристально наблюдаем...
— Погодите, — перебил Варфоломеев. — Кто это мы?
Он внезапно осекся, вскочил со стула и попятился, размашисто крестясь. «Боже мой, — стучало в голове набатом, — боже мой...»
Существо издало серию неприличных звуков — видимо, заменяющих ему смех, потешно подрагивая волосатыми ягодицами и закатывая глаза.
— Пук! Пук! П-р-р-р!
Варфоломеев неожиданно успокоился и смущенно присел на место, вытирая испарину. «Лезет в голову черт те что!» Поглядев виновато на гостя, он незаметно и осторожно принюхался. Серой не пахло. «На звонок-то он чем нажимал?» — подумалось некстати и, словно в насмешку, в прихожей задребезжало.
— Вперед, к приключениям! — воодушевленно вскричал Некто. — Откройте, Петр Васильевич, это к вам.
Недоверчиво оглядываясь, Варфоломеев прошел в прихожую, прильнул к глазку и обмер. За дверью стояла высокая, удивительно красивая и полностью обнаженная женщина. Словно во сне он распахнул дверь и зажмурился от ослепительного сияния наготы. Впрочем, в следующее мгновение он уже разглядел всё.
Немолодая, с удивительно рельефным животом, необычайно подтянутая, но не кажущаяся изможденной — наоборот, пышущая либидо брюнетка, смахнула прядь волос и взглянула на него синими глазами.
— Меня зовут Гёта, — сказала она негромко, с каким-то неуловимым акцентом. — Ви есть гауляйтер Евразии?
Варфоломеев от неожиданности икнул.
Впрочем, он тут же опомнился, осклабился широко, любезно и развел руки в стороны.
— Натюрлих, фроляйн! Добро пожаловать!
Сзади она выглядела так, что Варфоломеев едва не застонал. Проходя мимо она опалила его жаром тела, отчего он мгновенно вспотел, а внутри пробудилось томящее покалывание.
— Вам письмо, — повторила Гёта, подняв бровь.
— Что? — опомнился Варфоломеев, — оказывается, он пялился на нее уже довольно долго. — Какое письмо…
Он уже не украдкой, а бесстыдно и с удовольствием обшарил ее глазами, недоумевая, где может разместиться послание.
«Отвести бы ее на диван, а там… Черт! — Варфоломеев едва не подпрыгнул. — Там же этот урод!»
— Айн момент! — засуетился он. — Я только возьму карандашик... в квитанции расписаться…— бормотал он, пятясь спиной в комнату. — Сей секунд вернусь!
В комнате никого не было. Варфоломеев застыл на пороге.
«Вот и хорошо, — мелькнула шальная мысль. — Вот и славно! Сейчас приведу ее сюда...»
— Месье… — раздалось сзади.
Он махнул рукой, не оборачиваясь:
— Пардон мадам, айн момент!
«Значит веду ее сюда, а потом, кажется вот в том ящике, у меня есть...»
«Варфоломеев, не дури!» — вспыхнула на стене надпись.
Буквы шевелились, как живые, изо-всех сил стараясь удержаться на старых обоях. Одна буква взвизгнула и рухнула вниз, следом за ней затейливым тетрисом посыпались остальные. Они падали одна за одной, ловко переворачивались, складываясь в фигуру, напоминающую издевательски вытянутый средний палец.
— Месье, — рука легла на плечо. — Ваше письмо…
Варфоломеев обернулся и утонул в синеве ее глаз. Голова закружилась, он весь обмяк и едва не упал, но брюнетка подхватила его за талию крепкой рукой и впилась в губы сочным поцелуем.
— Ох! — вскрикнул через некоторое время багровый Варфоломеев, задыхаясь от нехватки воздуха.
— Еще разочек, — сказала вкрадчиво Гёта. — Вторая половинка письма…
Она снова приникла к его губам, подмигнув куда-то в сторону, и высунув на мгновение толстый раздвоенный язык. Варфоломеев застонал, чувствуя что пропал окончательно и бесповоротно.