Шева : Асталависта, беби

Если тебе по жизни вдруг стало очень хорошо, неожиданно очень хорошо, это значит, ты просто чего-то не заметил.
Или она впереди.
Подлянка.
Закон жизни.

В том, как они познакомились, не было ничего удивительного или необычного.
Всё как у всех. Банально до скуки - увидел, челюсть отвисла, без поводка собачкой побежал за.
Далее - традиционное надувание щёк, распускание перьев, токование глухаря, подспудно подразумевающее галантно-плезирно-куртуазный текст типа - мадам, не имею чести быть представленным, однако осмелюсь обратиться с вопросом - отдаться не интересуетесь?, плохо скрывающий беззастенчиво выпирающий основной инстинкт.
Классический волк-бабушка, выпендривающийся перед Красной Шапочкой.
В надежде на пирожки. Если это можно так назвать.
Удивительно было другое - что Красная Шапочка, которую, как оказалось, звали Ольгой, его не отшила.
А ведь могла. Но не сделала этого. Наоборот, любезно дала Олегу взглянуть на название толстенной книги, которую она, как примерная студентка из американских фильмов, несла подмышкой.
Нет, это была не «Камасутра». И даже не какой-то там «Матанализ». Это была «Физика твердого тела».
- Символично и многообещающе, - подумал Олег.
Оказалось, мы готовимся к экзамену по этому предмету. Нет-нет, уже закончила, это - второе высшее. Работаю, да. Вон в том высоком здании, это институт проблем прочности. Интересно ли? Еще не знаю, работаю всего два месяца.
В общем-то весь вышеприведенный текст можно было бы и упустить.
Почему? Да потому что лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать.
Ольга была настоящей красавицей. Причем, как верно заметил еще граф Лев Николаевич, породистыми бывают не только лошади, но и женщины.
Именно это слово больше всего подходило Ольге.
В чём это выражалось? Трудно сказать. Пожалуй, во всём.
Стать, роскошная грива волос, обрамляющая красивое, классическое лицо молодой королевы, восхитительные бёдра, стройные, сексуальные ноги, едва прикрытые мини-юбкой.
То, что Ольга была на полголовы выше Олега, наоборот, придавало их совместным прогулкам дополнительную пикантность и вызывало досадное недоумение на лицах мужиков.
Которые с неприкрытым удовольствием облизывали взглядами фигуру Ольги.
Вот так и стали они встречаться. Сначала - каждый обеденный перерыв. Причём - так Ольга попросила, встречались они не возле входа в её институт, а во дворе жилого дома неподалеку. Возле крайнего подъезда, в котором на первом этаже был офис какого-то нотариуса.
Ольга еще шутила - Нотариус фореве!
Потом как-то после работы сходили пару раз в ресторан. Побывали на одной серьезной презентации, которая Ольге очень понравилась.
После презентации, правда, произошел эпизод, оставивший неприятный осадок. Будучи хорошо «под шофе», на заднем сидении такси Олег попытался положить руку на вызывающие коленки Ольги. Что почему-то вызвало бурную негодующую реакцию. Тогда-то Олег и припомнил, что его попытки иногда приобнять Ольгу, а точнее даже, лишь дотронуться до её руки или бёдер, встречали такой же отпор.
- Ну, ничего-ничего. Не всё сразу, - умудрённый опытом и в ожидании неизбежного логического завершения предварительной стадии философски решил Олег.
Но внутренний голос удивился - Ты смотри, недотрога какая!

Но, как было сказано выше, если тебе очень хорошо - значит, скорее всего, ты просто чего-то не заметил.
В ту роковую среду, за час до обеда, Олег, как обычно, послал эсэмэску - «У нотариуса?».
Ответ Ольги разочаровал - «Очень занята по работе. Сегодня не смогу».
- Ну, на нет и суда нет, - вздохнул Олег.
В обед заварил себе чаю и только поднёс ко рту бутерброд, как ненароком взглянул в окно - и застыл.
А надо сказать, что из окна офиса Олега чудесно просматривался вход в институт, где работала Ольга.
Бутерброд стал костью в горле, когда Олег увидел, как в обычное, «их» время, Ольга спустилась по ступенькам к поджидавшему её возле входа молодому перцу в сланцах, шортах и щегольской белой летней шляпе, и они неспешным, прогулочным шагом двинулись известным ему «их» обеденным маршрутом.
Между мгновенно возникшими в голове выражениями «Нихуясебе» и «Бля…пиздец» Олег почему-то безоговорочно сделал выбор в пользу первого.
Бутерброд уже не жевался. Чаю тоже не хотелось. Вспомнилось знаменитое - Порой бывает так херово, что даже чай не лезет в глотку. А лезет в глотку только пиво, которым запиваешь водку.
Вернулся взбешенный Олег в свой кабинет уже только к концу обеда.
По жизни бывает такое - вот знаешь, что чего-то делать нельзя, или не нужно, но тебя так и тянет, так и тянет. Дрочка, например.
Вот и Олег не смог заставить себя не смотреть в окно.
На вход в институт.
Они появились минуты за три до окончания обеда. На Ольге была белая шляпа её ухажера. Перед входом она сняла её и сама надела на голову своего парня. Затем обняла его, притянула к себе и они начали целоваться.
Еле оторвавшись, она повернулась уже ко входу в здание, когда парень ловко шлёпнул её по заднице.
Как лошадь.
- Точно, что жопа, - подвёл итог ситуации Олег.

По окончании работы Олег в присущей ему решительной, мужской, брутальной манере нажрался.
В смысле - напился.
А затем позвонил. И сказал всё, что думает.
А потом остановил частника и зачем-то поехал к себе на дачу.

Олег только закрыл за собой входную дверь дачи, когда пришла эсэмэска - Да…такой бредятины я еще не слышала! Больше не хочу выслушивать эту чушь! Асталависта, беби!
Олег набрал ответ. Получилось неказисто, но душевно - Да пошла ты нахуй.
Перед тем, как отправить, долго думал над словом «нахуй».
Это что же получается - он сам её посылает на чей-тохуй? Нелогично, и где-то даже обидно. Да и врожденная интеллигентность подсказывала, что как-то это…некомильфо, одним словом.
В результате ожесточенной борьбы мистера Джекила и мистера Хайда в душе Олега «нахуй» было вычеркнуто.
Он остался доволен - получилось изящно, тонко, благородно.
Почти хокку или танка - Да пошла ты.

Отправив ответ, Олег поднял глаза от экрана мобилки.
Внимательно, даже пристально, как это обычно делают пьяные, взглянул в зеркало, висевшее в прихожей.
Увиденное в зеркале ему неожиданно понравилось. Уставшее, покоцанное,но решительное, энергичное и где-то даже симпатичное лицо тронутого сединой, но с озорными чертенятами в глазах, взрослого раздолбая.
Которому, подумать только!, через месяц исполняется шестьдесят.
Олег вдруг ухмыльнулся.
- Подожди, подожди! Это же тебе, без пяти минут пенсионеру, двадцатитрехлетняя девчонка написала - Беби! Гордиться надо!
Он зачем-то вышел из дома и каким-то новым взглядом посмотрел вокруг.
После прошедшего недавно дождя зелень деревьев и травы на лужайке возле дома заиграла, заискрилась новыми, свежими красками.
Дождевые капли будто приклеились к листьям, травинкам, всяким там былинкам, и не хотели скатываться с них. В лучах выглянувшего из-за дождевых туч солнца они казались бриллиантами «чистой воды», гордо демонстрирующими свою красоту. И ждущих своих женских или девичьих шеек, пальчиков, высокоподнятых грудей, которые они могли бы украсить.
На душе у Олега неожиданно стало благостно, радостно и хорошо.
Очень хорошо.
Умерла так умерла.
И хер с ним, что, может быть, он опять чего-то не заметил.
Хер-то с ним.
А это - главное.