Григорий Перельман : Святочный рассказ. Из серии

Вам когда-нибудь приходилось испытывать непреодолимое желание разукрасить стены своими мозгами? Лично я нахожу это прекрасным. В итоге придет время воплотить это в жизнь...
Меня останавливает лишь один парадокс: если и убить себя, то сделать только хуже. Демоны, наводящие меня на такие мысли, живут не в моем воспаленном мозгу, а в убогом сознании, берущем начало на задворках души. Эти демоны бессмертны, как и сама душа, от них не избавиться.

...демоны...
Есть у каждого, и у каждого свои. Это не означает темноту души, нет. Зачастую они не дают о себе знать, но есть и исключения. Например, слабость духа, неспособного победить их, как в моем случае.
Тогда можно вынести себе мозг и от перенапряжения. Да, именно перенапряжения. И боли. В то время, когда, пытаясь ни о чем не думать, сидишь в абсолютной тишине, ибо одинок, и смотришь в одну точку на белой, ибо и цвета не радуют, стене, начинаешь слышать голоса в собственной голове, которые пока ни с чем не отождествляются. Невозможно заставить их молчать. Общением с другими людьми можно заглушить это, но ты одинок. Патологически одинок и наслаждаешься этим. Ты видишь сущность людей, какая она есть на самом деле, мгновенно теряешь к ним интерес, пусть и нуждаешься в их пресловутом общении, требуемом лишь в качестве анальгетика. Расстройства, сопровождающие твое отчуждение от социума, лишают обыденных чувств и эмоций; отупляют сознание.
А голоса в голове становятся только громче и отчетливей. Они приобретают эмоциональную окраску, какой давно нет в твоем реальном голосе, о чем-то яро спорят, хотя ты давно потерял к жизни интерес. В воспаленном сознании голоса обретают сущность, становясь поистине демонами.
Они знают твою реакцию на них - эти твари часть тебя. Они с каждым разом становятся громче, хочется орать и заглушить их. Некоторым удается успешно сражаться с ними. А ты вполне можешь позволить себе такую роскошь, как крик души, ведь ты одинок. Возможно, ты бы и боролся, как те самые некоторый, однако в твоем случае бороться не за что, ведь ты все потерял. Своими проблемами распугал всех вокруг, но уже не в состоянии идти на новые контакты. Время пусть и не существующая единица, но для мясного костюмчика моей больной души оно много значит.

Интересно, через сколько тело перестанет бороться с сознанием? Или душа с телом? Или сознание заставит убить тело?
Черепная коробка начинает вдруг сдавливаться у висков. Это чувство отдаленно можно сравнить с тем, как Цербер тремя своими пастями грызет Иуду, Брута и Кассия. Твоим собственным размышлениям и вопросам уже нет места в твоей голове - ты стремительно проигрываешь демонам в этой войне.
Итак, это то, что происходит со мной изо дня в день, неистово усугубляясь. Я не отрицаю наличия серьезных психических заболеваний, но и не намерен их лечить. Мое лечение заключается в том, что бы заставить меня забыть этих демонов, которые стали такими родными в моем одиночестве. Они малая часть меня, но такая значимая. Если мы и уйдем, то вместе. Я мог бы рассуждать на эту тему всю свою ебаную жизнь, но голова гудит все сильнее. А я слаб, я не хочу мучиться дальше. Меня даже парадоксы теперь не остановят.
Я хочу уйти в вечность, чтобы узреть то прекрасное, которое всегда вызывало восторг.
P. S. Это могло бы стать прощальной запиской, будь ее кому адресовать.
* * *
Повсюду беззаботные, на его усмотрение, люди, и смеющиеся дети - он допечатал эти слова, стоя в холле торгового центра на кануне Рождества.
Никто не мог и подумать, что неприметный человек сунет в рот ниоткуда взявшийся револьвер и внезапно станет художником.