Шуруп : Откровения монархиста.

Откровения монархиста.

Я, убежденный монархист, часто прихожу в церковь святого Петра и Павла, что в Санкт-Петербурге. Тишину православного храма нарушают лишь суетливые туристы. Долго стою около могилы царей. "Здесь кончилась Россия"! - говорю я себе.
Русский народ знает лишь две формы существования: абсолютную монархию или абсолютную анархию, которая вскоре все равно переходит в первую форму, прямо как детская игрушка Ванька- встанька. Это связано с глубокими историческими, психологическими и культурными традициями, заложенными в русских. Лишь при очень тонком и умелом управлении фрегатом русской государственности можно пройти рифы анархии и стихийных "быдляческих" бунтов. Это путь абсолютной монархии на основе натурального хозяйства к самодержавию на базе рынка, а затем к рыночно -демократической структуре с сохранением царской семьи как одного из величайших символов русского народа.
К сожалению, у руля не всегда оказывались талантливые капитаны. Русская буржуазия попыталась перепрыгнуть через целую стадию и превратить Россию в Америку, заставив рыночной стихией и демократией русского мужика работать. Это привело к чудовищному стихийному взрыву, анархии, которыми воспользовалась большевистская партия. Но, ленинцы, придя к власти, побросавшись из стороны в сторону, вынуждены были вернуться все к той же самодержавной идее, но только искаженной марксистской идеологией. Они даже ввели в деревне второе крепостное право большевиков-ВКПб. Марксистская монархия стала буквально пародией на истинно русское самодержавие. Здесь и почитание святых мощей сушеной мумии вождя и дальние крестовые походы как в Ливонию, так и на Восток( Афганистан). Истинного патриота приводит в тошноту коммунистическая практика, когда русским царем становится хачек или неграмотный малоросток с кукурузой в руке, а то и бровастый лопотун...
Самодержавная идея, порой в извращенном виде, жива в русских и должна быть возвращена в лоно православия. К этим мыслям я пришел после многих испытаний и переживаний. Я вдосталь, до тошноты насмотрелся на так называемых демократов, причем я захватил начало демократизации в провинции, где убогость и наносность этих процессов была наиболее обнажена.
Дымократия демократов.
Дело происходило в Самаре. Я почувствовал пьянящий воздух свободы. Даже туда стали проникать ранее запрещенные романы и пьесы. На устах интеллигенции зазвучали имена Бека, Пастернака, Шатрова, Рыбакова, Гроссмана и других... Это был первый залп по сталинизму. Он закончился дискуссией в областной библиотеке. Вел поединок со стихийными демократами ведущий местный профессор по научному коммунизму. Он строго сверкал сенаторскими очками и его элегантный животик стремился первым добежать до коммунизма, намного опережая самого доктора наук.
На той дискуссии помню выступление одного из будущих организаторов самарского партклуба, нумизмата и краеведа. Но в то время он высказывался как славянофил об особом историческом пути России и что-то там о масонах. На памятном собрании демократы впервые увидели друг друга, стали знакомиться и присматриваться.
Но все-таки первым непосредственным шагом приобщения людей к демократии был нашумевший спектакль "Демонстрация". На него приходили сторонники перемен и устраивали словесные баталии со сталинистами. Обком КПСС, как на бой с Врангелем, отмобилизовал старых служивых обществоведов, которые, как в очередь в Собес, выстраивались у микрофона и поносили молодого режиссера и постановщика спектакля. "Как Вы смеете первомайскую демонстрацию превращать , в крестный ход с иконами без лиц"? Зал в ответ улюлюкал.
Вск понимали, что этот спектакль - камень в огород первого секретаря Обкома КПСС Е.Ф. Муравьева. У зрителей сердце замирало от восторга, что вот здесь, в данную минуту, они участвуют в перестройке. Власти метали громы и молнии. Но спектакль не запрещали. Тогда я еще не понимал, почему? Думал: "Ура, гласность"!
Интеллигенция кучковалась на кухнях, пила чай и полушепотом доказывала друг другу, что Сталин хуже Гитлера, а бюрократия - это класс. Помню, одно из таких тайных сборищ вошел энергичный молодой человек и сказал: " Я - кочегар и ленинец! Будем начинать все с начала: от "Искры" до залпа Авроры". Позже он побывал в лидерах Народного фронта, где столь же энергично объявлял себя антиленинцем, и если бы Россия состояла из одних женщин, может быть он, действительно, повернул бы ее в сторону своих неясных политических взглядов. В дальнейшем он провел серию лекций, на которые опять мобилизовывались силы обществоведов, но, побиваемые стихийными демократами, быстро разбегались, ведь от них там требовался не диплом кандидата наук, а хотя бы минимальный интеллект. Но последний, как мы знаем, не совместим с работой на общественной кафедре.
А демократическое движение нарастало. В городе заговорили о каком-то страшном диссиденческом журнале "Самара", который, к сожалению, никто не мог прочитать, так как все четыре его экземпляра были распределены между обкомом, горкомом и Ленинским райкомами КПСС. Но все понимали, что журнал страшный, ведь главный редактор его еще в 1979г. пытался от застоя убежать в Турцию то ли на надувной, то ли на подводной лодке.
И вот, наконец, возникла организация "Перспектива1". Кого в ней только не было... Собирались иногда на берегу Волги, в ботаническом саду, вели жаркие дискуссии: кто стукач и кто на кого доносит? Все бы кончилось банальным мордобоем, если бы из Юнгородка не раздался мощный клич пролетариата: " Все на митинг! Долой Муравьева"!Одна половина города клеила на стенах домов воззвания, вторая половина их отрывала. Но на площадь Куйбышева люди пришли. Я помню белые лица аппаратчиков и людское море, которое кричало: " Микрофон!!!" все ждали прихода одного из организаторов митинга умного и интеллигентного человека, но он прятался в толпе, как князь Трубецкой. Второму организатору митинга, рубахе-парню, пришлось все взять в свои руки. Я помню он сорванным голосом кричал в микрофон:" Провокаторы бьют меня в спину!" А его команда поддержки из дюжих рабочих действовала как группа захвата. Это был триумф "Дымократии".
Многие поверили, что все станет по-другому, что свобода где-то рядом и до нее можно дотронуться рукой. До поздней ночи люди не расходились с площади, разгорались споры о будущем города, страны. Потом был второй митинг. Нравственное побиение Муравьева, затем снятие его с поста. И на белом коне в Самару въехал Афонин.
На втором митинге было объявлено о создании Народного фронта содействия перестройки, и сотни людей записывались в него прямо на площади. Они не боялись давать адреса и квартирные телефоны. Самарский народный фронт возглавил стройный симпатичный молодой историк товарищ Ч. Он ходил в костюме-тройке, в белой рубашке и при галстуке. Демократия наступала широкой волной. Пиком этого процесса стало 7-е октября. На день Конституции был назначен третий митинг, запрещенный обновленными властями. Симпатичный молодой историк перед самым митингом вышел из Народного фронта и, как рассказывают, плакал в РК КПСС, прося вернуть его в лоно родной обществоведческой номенклатуры. Митинг был разогнан резиновыми дубинками. Народ впервые увидел рыцарей перестройки, закованных в бронежилеты с пластиковыми щитами и пробковыми "шеломами". Все отрезвели, увидев шакалий оскал "нового мышления".
Многие стали осознавать, что и первый, и второй митинги были проведены по кремлевскому сценарию. Михаил Сергеевич убирал руками народа неугодных, зарвавшихся сатрапов. В демократическом движении начался первый кризис, вылившийся в бесконечные расколы и поливание друг друга грязью. Но резерв демократии еще не был исчерпан. Как грибы после дождя возникали новые организации. Но их деятельность не затронула основной массы городских жителей. И когда дело дошло до реальной работы, лидеры Народного фронта оказались маршалами без армий.
Вспоминаю такой случай: два человека из руководства Народного фронта содействия перестройки ходили вечером с целлофановым пакетиком, собирая в него членские взносы с тех, кто записался в НФСП на втором митинге. Им не открывали дверь. В народе смеялись: в Народном фронте одни недоумки, недоноски, калеки разные. Сами лидеры вновь грызлись, искали среди себя стукачей. Обвиняли во всем "гэбэшных" провокаторов. А нет, чтобы взять зеркало да посмотреть на самих себя.
Бывший организатор первого митинга, что прятался в толпе, князь Трубецкой ушел с работы и продавал щенков от своей суки. Потом они с бывшим ленинцем- кочегаром пытались ремонтировать квартиры, но покрасили потолок и побелили пол... Врач из лаборатории по забору крови устроил у себя неформальный центр и угощал особо приближенных лиц спиртом, разбавленным кровью. Туда же приходил пролетарий в кепке и с подбитым глазом. Он показывал мозолистый кулак и говорил:" Вы еще не нюхали настоящей диктатуры пролетариата".
Яркой звездой вспыхнула неформальная организация историков. Один из них по кличке "Керенский" был грозой всех телеоператоров. Он визжал на митингах и брызгал слюной, которая попортила не один импортный объектив. Историки собирали деньги на улице во время исполнения диссидентских песен. Не на эти ли средства жил лидер объединения, выгнанный из аппарата и всеми силами стремившийся вернуться туда на волне демдвижения. Историкам почему то бесплатно выделяли залы для дискуссий, с ними встречались руководители КГБ и аппарата власти, а после помогли выдвинуться в Советы.
Совсем забыл еще одного из демдвижения, который побывал почти во всех организациях. Он носил короткую прическу, будто только что из тюрьмы, и ходили упорные слухи, что он там, действительно, по ночам работает наседкой. Последний, как и Керенский, не боялся ничего и кричал страшные вещи, но милиция обходила его стороной.
Где-то тут появился столичный самиздат. Продавцы "Правды" напоминали на Панской улице американских проституток, хватая за руки прохожих и предлагая купить какие-то плохо пропечатанные бумажки. А в это время оголтелая толпа ходила с трехцветным флагом туда и обратно, участвуя в демдвижении лишь для того, чтобы был повод сказать красивый тост во время очередной попойки.
Да, совсем забыл, в Самаре был социал-демократический клуб. Он собирался в загородном парке и искал родство между собой и Юлием Мартовым. Диспуты проходили шумно, а прогуливающиеся в стороне обыватели спрашивали друг друга: " Кто это, неужто у голубых какая-то конференция?" А вообще то я эту команду болтунов презирал хотя бы за то, что из подобной им среды выползли в начале века большевики. Неужели до сих пор нельзя понять, что любая социалистическая партия - это партия распределения, а не созидания! А что можно распределять в обанкротившейся России?
Примерно так выглядело демократическое движение к лету 1989года. А люди жертвовали на него свои деньги, которые исчезали неизвестно куда... Тут я уехал в Питер, где про Самару мне сказали так: " Да там в демдвижении стукачей больше, чем самих неформалов". В столице я понял, что подобная ситуация сложилась не только в провинции, она везде. Разница лишь в масштабах убогости. Страна настолько одурачена большевизмом, что она не может дать нормальных демократических лидеров, да и демократов вообще. Окончательно раскрыл мне глаза такой факт: в Питере проходила несанкционированная демонстрация, я и группа товарищей были арестованы. Нас посадили в "Кресты". Мы объявили голодовку. Однажды ночью я проснулся и увидел, как все незаметно друг от друга жуют хлеб. Нет, демократия Россию не спасет!
Демократическое движение - это изнанка все того же большевизма. Неформалы просто используют демократические идеи для самореализации, для удовлетворения своих амбиций. Демократия требует рационализма, а его в нашем народе отродясь не было. Объединить рассыпающуюся на глазах страну может лишь обращение к старинным русским традициям, православию, соборности, вере, олицетворением которых является монархия. Все это живет в русском народе. Надо только дать возможность вырваться этим идеям из паутины бюрократизма и номенклатурной скованности. И тогда как птица Феникс из пепла восстанет Великая Русь.
Но без носителей старой культуры здесь не обойтись. Надо широко распахнуть двери для потомков, что были выброшены из родовых гнезд. И пусть в Кремль въедет настоящий потомок династии Романовых - человек-символ.
Жизнь, однако, посмеялась над нашей несчастной Родиной и над ее последними искренними пассионариями. Горбачевская перестройка была проведена номенклатурой только для того, чтобы выбросить устаревший мусор марксистско-ленинских идей под ширмой "дымократии". Ельцинские реформы опять таки проводились ради перераспределения собственности и недр в интересах все той же пресловутой номенклатуры под той же ширмой "дымократии". Когда тигры насытились, им потребовалась жесткая власть и железная рука для наведения порядка. Если бы Ельцин в этот момент объявил царем наследника Романовых Георгия, то сразу бы превратился в величайшего политического деятеля. Однако номенклатура испугалась настоящего императора и потребовала себе эрзац - правителя. Им мог стать любой угодный олигархам человек. Так и произошло.