Припадок спокойствия : ТОШНОТА

Я протер глаза и мир обрел резкость. Как вырубился не помню. На меня пялилась толстая баба с усиками и назойливой бородавкой на лбу. Залы ожидания - апогей несовершенства мира. Всегда рядом может усесться кто-нибудь, от кого тебя тошнит, и ты ничего не можешь с этим сделать. Хоть бы раз приземлилась блондинка с длинными ногами и неподдающейся упаковке грудью, так нет... Баба вытащила из пакета бутылку кефира, беляш из невезучей собаки, и начала себя заправлять. Из глубины желудка, по длинному шлангу пищевода к голове начало выбираться отвращение. Начав с малого, оно с каждой секундой прибавляло, приобретая скорость лавины. Усилием воли остановив его бег на подходе к горлу, я пулей рванул в вокзальный туалет. Влетел в кабинку, проблевался. Затем умылся и вышел в холл. Ну вот, опять... Люди все чаще вызывают во мне тошноту. Дошло до того, что однажды проснувшись, я решил, что меня вовсе нет. В том смысле, что нет для людей. Для лежащей у ног травы, торчащих деревьев, ползущих по разнарядке муравьев, бесстрашно гадящих на газонах собак, спящих на подоконниках котов, тянущихся вдоль улиц облупленных домов и мелькающих спиц велосипедов, для не ремонтируемых годами тротуаров и блестящих после дождя витрин - я есть, а для хомо сапиенсов - меня нет. Когда это началось? Может после развода...

Тряся ворохом юбок, по мраморному полу вокзала проплыла молодая цыганка, окруженная базаром из галдящих детей. Один пацан оторвался, подскочил ко мне и стал грозить ладошкой. Я автоматически потянулся за мелочью, и О-ПА... На моем плече вместо сумки была... Ничего не было. Паспорт, билеты, коричневое кожаное портмоне подаренное сослуживцами - всё исчезло. Холодный пот с садистской неторопливостью начал стекать по позвоночнику. Твою мать... Выйдя из ступора, я прыжками полетел в зал ожидания. Усатой бабы уже не было, и понять где я сидел стало загадкой. Я принялся глазами утюжить сидения и пассажиров. Сумки нигде нет. Может усатая прихватила? Ах ты ж Господи. Да я теперь бомж. Провинциальный чужой городишко, ставшая кошмаром ночь. Из динамика раздался металический "дзинь". Усталый голос диктора, сообщил, что прибыл поезд на Львов. Я глянул на циферблат возле кассы. 04-00. До моего час с мелочью. Может её менты найдут? Через минуту я уже толкал дверь отделения транспортной милиции.

За столом в конце длинной тусклой комнаты маленький, похожий на рысь капитан читал "Спид - Инфо". На стуле у двери безразлично щелкал семечки здоровенный веснушчатый сержант. Рядом лежала дубинка.
- Вам чего? - поднял глаза начальник.
- Товарищ капитан, меня обокрали.
- Кто?
- Я не знаю.
- А ..., - протянул капитан, и продолжил за чтение.
Пробежала куча нелепых секунд. Я стоял, он читал, сержант плевал. Наконец, я решился.
- Товарищ капитан, там паспорт, билет, деньги.
- Да что ТЫ? - капитан с интересом на меня посмотрел. - Значит, ТЫ теперь бомж?
- Ну не совсем. Я ведь могу восстановить бумаги, и у меня есть, где жить.
- А, - протянул капитан, но стал меня внимательно рассматривать.
Я сел на стул.
- Товарищ капитан, может мне заявление написать, и вы по горячим следам найдете преступника?
От этих слов мент встрепенулся.
- Щас. А ну слышь-ка, Григорчук, вспомни, как свидетели описывали того мудака, что нассал в урну на 4-м перроне?
- Высокий, патлатый, в джинсах.
- Не подходишь, - капитан с осуждением на меня посмотрел. - А сексуального маньяка, что на Ипатовну в туалете накинулся?
- Высокий, патлатый, в джинсах.
- Ты гляди какая сука, везде успевает. Опять не ты, - сказал капитан и потерял ко мне интерес.

Повисло молчание. Капитан думал как повысить раскрываемость, сержант плевал семечки, а во мне начала расти тошнота. Я смотрел по ТВ, читал в сети, я знал, что менты - это шайка раздолбаев и бандитов, но никогда не думал, что это рвотное. Если они не собираются никого искать, а до поезда остается всё меньше времени, может мне стоит самому еще раз все осмотреть?
- Товарищ капитан, я пойду?
- Сидеть.
Сержант при окрике начальника, накрыл рукой дубинку, прекратил плевать и сделал стойку. Я стал лихорадочно думать, как слинять. Идей не было, а шансы стать замешанным в криминале росли. Напряженную паузу прервал скрип открываемой двери. В отделение ввалился улыбчивый, молодой милиционер с сумкой в руках.
- Аркадий Петрович, смотрите что Ипатовна в зале ожидания нашла.
- Товарищ капитан, это моё!
- Сидеть, - рявкнул мне капитан, и взял в руки сумку.
Неторопясь вытряхнул на стол паспорт, билеты, ключи.
- Товарищ капитан, поищите, там еще портмоне должно быть.
- Молчать, - снова рявкнул капитан.
Он медленно взял в руки паспорт, открыл, посмотрел на фотографию, на меня, на фотографию, на меня, и со вздохом протянул мне документ. Потом взял билет на поезд, пошевелил губами, и повернулся ко мне.
- Значит в Киев?
- В Киев.
- Поезд отправляется через 15 минут. Садись пиши заявление, что тебя ограбил неизвестный, а мы тебе вернули имущество, хоть задержать бандита не удалось.
- Но у меня ещё портмоне было.
- Пиши, что вернули и его, а то пешком до Киева пойдешь.
Оставалось 12 минут. Я сел и написал.

Выйдя за двери с молодым спасшим меня милиционером, которого капитан послал убедиться в том, что я сел на поезд, и потому мой опус, оставшийся в отделении оспариванию не подвергнется, я удивился скорости перемен в организме. Тошнота стихла, рядом с этим розовощеким, улыбчивым парнем с умным понимающим взглядом. Если менты перестанут быть теми ментами какими являются, возможно общий градус тошноты в обществе снизится, и я смогу чаще ходить по улицам улыбаясь, а не выискивать места, где можно блевануть.
Мой вагон. Проводница стоит как статуя. Синяя пилотка, белая блузка. Шикарна как кинозвезда.
- Удачно вам доехать, - улыбнулся парень, и отдал мне честь.
Вот, вот на кого должны быть похожи всё менты. Умный, красивый, честный.
- Спасибо, - я предъявил проводнице билет, и взялся рукой за поручень. Милиционер развернулся, и пошел вдоль вагона. Из его правого бокового кармана, сиротливо выглядывал краешек моего коричневого затасканного портмоне.
Меня снова вырвало.