Сингуляр-Нова : Помидор (быль) На конкурс

Жил-был Помидор.
Неказисто жил, в холодной тесноте ящика для овощей, который извлекли из приговорённого к помойке холодильника ЗиЛ, 1969 года, да и оставили, должно быть, умилясь его сохранности. Тёрся Помидор своими пластмассовыми боками о растопыренные в немом ужасе пальцы шершавых пупсов и - страшной своей похожестью на человечью - кожу оплешививших медведей. Мучился соседством сплюснутых в лепёшку кошаков и псов, с мордами слепыми в отсутствии глаз. Брезгливо отворачивался от замызганных харь клоунов и паяцев. Обитал, как придётся. Бывало стоймя, бывало навзничь, чаще ничком, но хуже был срам – когда вниз головой, дыркой в подошвах штиблетов всей компании на обозрение. Дырку эту, переходящую в аккуратный каналец , а далее в компактную шахточку, ему некоторое время удавалось искусно скрывать, пока в неё не вставили палочку злые дети, вставили, да и забыли. Обомлевший от непереносимого стыда, Помидор укромными движениями чрева пытался колышек выпустить, даже пукал, сохраняя при этом отрешённый вид, чтобы соседи по ящику не заподозрили. Палочку долго не удавалось вытолкать: Помидор был полым. У него не было ни поперечно - полосатых мышц, ни кишочков, ни даже мочевого пузыря. Но он этого не знал. Ведь он никогда не заглядывал себе в дырочку, а от соседей прятал.

В Помидора играли чаще, чем в пупсов и зверей. Руки он держал в карманах своего зелёного, расшитого золотом, кафтана, голова и туловище являли собой два алых тугих пластмассовых шара, побольше и поменьше, поэтому его грызли мало. Соседи по овощному ящику возвращались с работы обслюнявленными, покусанными, недолго, но растроганно горевали над утраченными фалангами пальцев и - засыпали, дружно припав к свежим культяпкам. Помидор соседей сторонился. Был гордецом. Не мог забыть перенесенного унижения в виде палочки.

Однажды Помидор решил бежать. До наступления темноты он незаметными толчками продвинул свое валкое тело в угол, где покоился совсем мертвый бегемотик, с внутренностями, размётанными по всему ящику, отчего его распростёртое тело напоминало грязный носок без ноги. Зато голова у него была большая, выструганная из цельной сосновой чурки, обтянутой истёртым до лоска плюшем. На голову можно было встать, как на пенёк, а затем уцепиться за край край ящика подбородком. Что делать дальше, Помидор не придумал, ведь руки у него были сложены в карманах. Когда-то давно он пытался разведать тайную силу рук, пошевелить кулаками, сложить фигу, ущипнуть себя за ляжку. Не огорчился ничуть, когда догадался, что ни рук, ни карманов и нет вовсе, а есть щели только, которым на игрушечном производстве придали вид карманов с засунутыми руками: конечности, прочно приваренные к туловищу, не болтались, в рот не лезли и не вызывали искушения цапнуть или куснуть. И это было хорошо.

Стоять на башке бегемота было неловко – Помидор возвышался излишне, и его хотелось умять. Догадавшись об этом, он привалился боком к ноздре на чурке, не заботясь более о зияющей дыре в подошвах штиблетов, и стал смирно ждать ночи. Незаметно для себя уснул. И приснился Помидору сон. Приснилось, что он не Помидор, а - помидор. Живет на грядке, дружит с горластыми кабачками, а в любовницах держит застенчивую тыквочку. Живёт - поживает, пока не настаёт пора прыгнуть в корзинку хозяйке. Такой оборот дела ему сначала нравится – он с удовольствием принимает ванну с щёткой, при этом ему немного щекотно, но весело, после чего его бережно укладывают на зелёную перину из хрустких листьев салата и подкатывают в сотоварищи белозубый чеснок. А потом... начинается ужас. Вот он:
…посыпают солью и кусают... нет, не так... вонзают зубы в податливую мякоть и сосут сок, помидорную кровь, а внутри помидора - сотни семян... не родившиеся помидорчики…помидорчики - дети…младенчики... их тоже с жадностью поглощают, и эти зародыши наполняют своей созревающей энергией и грядочным оптимизмом чей-то усатый зубастый рот на потной, разморенной жарой морде, и живая, свежая огородная пассионарность струится ниже, ниже, ниже… достигает чуждой, инертной, вялой плоти , пробуждает в ней смутное вожделение, подспудную тягу к потаённому, животному, стыдному… А дальше…дальше…дальше….
... Помидор вскрикивает и просыпается…. Лежит какое-то время, замерев, ошеломленный открывшейся ему бездной. Слегка повернув голову, пытается разглядеть спящих соседей. Те спят, скуля и постанывая во сне. Бывают же ужасы, думает растроганный Помидор, нежно вглядываясь в темноту, бывают же монстры…
(конец)