P-08 : Тит

Представьте себе персонажа, в котором причудливым образом сочетается самая несуразность из тех, что только можно вообразить. Добавьте к этому откровенно комичную внешность, неровную стрижку с разной длины волосами, и вечно полупьяное состояние. Таким был Тит – взрослый парень лет двадцати пяти, казавшийся мне о ту пору настоящим мужиком.

Нет, мужиком не в том смысле, что в нем обнаруживались какие-то мужские качества, а исключительно ввиду возраста. Сколько мне было тогда? Пятнадцать, семнадцать – где-то так. Тит же, по ряду причин не ужившийся со своими ровесниками, предпочитал проводить время в компаниях возрастом несколько младше. При этом, он ничуть не обламывался, так как хорошо знал, что без проблем будет сыт и пьян. Поили Тита исключительно ради ржача.

Действительно, было с чего посмеяться. Напивался Тит быстро, и стремительно терял человеческий облик. Язык его начинал заплетаться, движения становились размытыми, и он, натурально, начинал всех смешить так, что его перлы долгое время затем были легендой двора.

Собственно, Тит – это производное от фамилии. Валерий Титов – так его звали. Обладая вполне русским именем-отчеством, обличьем он походил не то на татарина, не то на узбека, что давало дополнительный повод для шуток. Он ничуть не бравировал своими годами, да и по развитию находился где-то на одной планке со всей остальной развеселой компахой.

Семейка Тита – то была притча. Родители, пораженные просто паталогической жадностью, перли в дом все, что плохо лежало. Старый шезлонг из помойки, какие-то шины, валявшиеся на шкафу, старая мебель – все это собиралось его отцом по окрестным свалкам. Иногда, когда предки Тита собирались на дачу, он приглашал всех к себе, и тогда-то удавалось откапывать подлинные артефакты среди залежей, что повсеместно присутствовали в его хате.

Ну например, непочатый блок польских презервативов, чей срок годности вышел еще до нашего рождения. Ох и смеялись мы, вытащив его из какого-то ящика. Те пресловутые шины, упаковка батареек еще советских времен, и немало другого хлама.

Хитрожопостью Тит выше в батю. Так, по двору долгое время ходили истории, как последний поперся посреди ночи за пивом, взял с собой всю получку, был отоварен по куполу кирпичем и предстал с утра пред супругой без копейки в кармане. Злые языки обсуждали, что на самом деле Тит-старший зарплату банально пропил, а чтоб не влетело, сочинил историю о злодейском нападении, обильно украсив ее деталями своего сопротивления супостатам. Никто не скажет, как оно было.

Мать Тита трудилась врачом в поликлинике. В старших классах и в институте через нее можно было достать больничные – разумеется, за определенную плату. Поговарили, что за деньги она же могла выписать рецепт на трамал. Вот по кому тюрьма плачет, реально.

Жадность семейства не знала границ. Все Титовы были обуяны просто какой-то паталогической скупостью, летом регулярно выезжая на дачу, охотно трясясь два часа в старой шестерке и проводя выходные на огороде лишь для того, чтобы сэкономить на помидорах. Как они скот не развели еще в городской квартире – загадка.

Вот, предположим, как-то раз довелось выпивать у Тита. Во время гулянки хозяин несколько перепил, и удалился в комнату спать. Нешуточно захотелось есть и в недрах морозилки была найдена пачка дешевых рыбных палочек в панировке, которые тут же зажарили и с радостью стрескали. Что было с Титом, когда он проснулся! Нагнетая преддверие родительских кар, он обзванивал всех участников посиделки, включая девчонок – что, вообще-то, являлось своего рода табу – с тем, чтоб ему компенсировали стоимость этих гребаных палок. Поговаривали, что колбасу ему дозволялось есть по линейке – не более трех сантиметров в день.

На женский пол пассажир не обращал никакого внимания. Да оно и понятно – вот выпить и от пуза пожрать, желательно, на халяву – это он уважал, что там какие-то девки! Рассказывали, впрочем, как где-то когда-то ему довелось присутствовать в компании, куда вызвали проститутку. Этот герой отличился и там, поимев ее не куда-нибудь, а в подмышку! В общем, полнейшее мракобесие и джаз.

Разумеется, к своим годам он где-то трудился. Понятное дело, что на приличную должность такого б не взяли, и он подвизался на ниве малооплачиваемых и непрестижных занятий, отдавая всю и без того копеечную зарплату в семейный бюджет – купив ему как-то компютер, родители рассчитали хитрую систему кредита, согласно которой он был перед ними в перманентном долгу. Казалось – родные люди, с ума сойти можно!

О Тите было модно писать на заборах. В настенной живописи района он выступал неизменным героем похабных частушек, то и дело вляпывающимся в разные приключения.

Своеобразным спортом считалось писать то же, находясь в дальних поездках – в других городах, или вовсе за рубежом. Все это потом фиксировалось на камеру, и всем двором потешались.

Была и еще одна забава, связанная с Титом – его любили поколачивать. Не так, чтоб мы были злыми, просто нажравшийся и распустивший язык Тит словно бы сам нарывался на неприятности. Напомню, что он был существенно старше всех нас, и редко уходил с посиделок без тумаков. Метелил его даже младший брат одного моего друга – тринадцатилетний Лешка, да метелил так хорошенько, как грушу. Но однажды Тит получил по рогам и вовсе комичнейшим образом.

Дело обстояло примерно так: отправившись в лес с упоминавшимся прежде Иваном, взяв еще пару приятелей, мы позвали Тита. Под хмельную голову среди молодых отморозков развязался спор...о международной политике 40-хх годов прошлого века, в рамках которой упоминался Рузвельт. Тит высказался, что Рузвельта шибко уважает и считает его мудрым и дальновидным политиком.

Разумеется, дело было не в Рузвельте – нужен был повод. Невоздержанного участника дебатов попросили заткнуться, для вящей покорности предупредив, что, помяни он еще раз Рузвельта, то будет бит. Разумеется, Тит не был бы Титом, когда б не сумел и здесь предстать феерическим идиотом. Я слышал лишь начало фразы – «...А вот Рузвельт!...» - а далее рядом мелькнула нога Ивана, четко вписавшись в сопатку сидящему на бревне Титу.

Только сейчас я в полной мере понимаю весь комизм ситуации. Лес на окраине спального района, группа молодежи на опушке распивает горячительные напитки, все это сопровождается матом, и, как и во многих схожих случаях, завязывается драка. Картина, повторявшаяся не раз и не два, и абсолютно типичная для жизни многих городов и городишек. Но кто ж знал, что поводом к мордобою выступил не вовремя помянутый покойный американский политик? Разумеется, Тит оглушительно огреб и уполз в сторону дома зализывать раны.

Пожалуй, здесь надо ввинтить, как я встретил его через много лет и не узнал. Как он сделался видным, успешным мужчиной, раскатывающим на дорогом автомобиле с юной красавицей. Да вот черта с два, ничего этого не было.

Сейчас Титу уж за сорок – подумать только! Я иногда встречаю его около остановки – прется откуда-то, видом точно такой же, как и тогда. Какая-то дешевенькая джинса, не первой свежести майки, из-под пятницы вылезает суббота, по роже заметно – накануне сильно бухал. И также он прется по направлению к родному дому, где все также живет вместе с родителями и младшей сестрой. Никакого прогресса, никаких перспектив.

Спутницу жизни он так себе и не нашел – едва ли с таким согласилась бы хоть какая жить вместе, хотя б за жилплощадь. Надо сказать, что и тогда Тит предпочитал не мыться, тупо заливая свое лежбище дешевым одеколоном вместо полноценного душа. За это время нашу бренную землю покинул целый ряд видных ученых, известных композиторов, знаменитых спортсменов – а Тит по прежнему топчет дорожку от остановки до своего подъезда. Спрашивается, где у Господа справедливость?