deymos : Заговор

Неуютно как-то стало. Прямо не по себе. Все как-то не так. Вроде как всегда, но что-то изменилось.

Пришел домой, скинул обувь, сел на диван. И началось.

Стиралка.

Зараза ведь, правда? Та еще сволочь. Стоит себе в ванной, в темноте, молчит. Кругом темно, страшно, а она думает. Отжала белье и молчит. Нет, она вроде бы там пищала когда-то, но меня же дома не было. Спрашивается – пищала ли вообще? А если пищала - то кому, меня ведь не было? Сигналы подавала, зараза, а теперь молчит. Я вон уже сколько времени сижу, а она замерла там, в ванной и не пикает ни разу. Ну, я же пришел, пикни мне. Нет. Не желает, зараза. Гордая.

И будильник. Стоит такой весь из себя, тикает. Вроде обычно так тикает, но чего-то подозрительно. Надменно так, и смотрит на всех свысока. Нос задрал. Стрелками ворочает. А на сколько поставлен-то? Не помню. Вооот, а он – помнит. Ждет. И тоже замышляет чего-то, тикает и замышляет. Дууумает, и виду не подает. Сволочь.

И этот, чтоб ему, телефон. Ващеее. Его ж не слышно никогда. Целый день стоит себе, молчит, тишина и спокойствие. Изредка трынькнет, и то – ошиблись номером. Правильно, а кто мне звонить-то будет. Некому мне звонить. Вот он и стоит, слушает. Тоже, небось, замышляет. Отвыкаешь от него, к тишине уже вроде приспособился, а тут - на тебе. Два часа ночи, и кааак начнется! Орет, кричит на тебя – вставай, быстро, бегом! Ну и встаешь, быстро – небыстро, но бежишь, мизинцем в шкаф, конечно, но летишь – надо же успеть, тебя зовут! И тут - рраз! – не успел! Вооот. И идешь назад, вспоминая маму звонившего и маму телефона, да и про маму шкафа тоже хорошо в такое время сказать, что накипело. А он стоит и слууушает. Любопытный может? Нее, это вряд ли. Замышляет, скорее всего. Слушает и замышляет. Сука.

А телек? Ващее. Стоит себе в углу, типа ни при чем. Ну такой – не при делах, и молчит. Я ж его не включаю, чего ему говорить. Это я раньше включал, а потом перестал, ну, когда кабельное отключили за неуплату. Вот он и молчит. Помнит наверное, дуется на меня. Обиделся, вот и молчит. А иногда… глазом-то своим красным иногда кааак зыркнет! И дальше молчит. Киборг, ну право слово. Терминатор – у того тоже один глаз красный. Ну, тот, конечно, пострашней. А этот – побольше. И этот – молчит пока. Думает. Замышляет.

И холодильник. Прямо и не знаю, что сказать. Пугает. Тихо так в квартире, покой. И тут рраз! - завелся. Дыр-дыр-дыр. Ну, этот хоть не молчит, когда думает. Но тоже замышляет, в глубине своей. А то как иначе: открываю дверцу – светло у него там, в нутре, и видно все, а как закрываю – темень и жуть. И мысли темные. Пробовал подглядывать – не получается. Дверца, зараза, мешает. Так что уверен – замышляет. Голову даю.

И пульты. Вот где самый корень-то. Они ж сразу в сговор, если их два. Вот ты ищешь один, а его нету, вместо него другой лежит. Ты же сам сюда тот, первый, клал, а его нету. Зато второй есть. Это они меняются так, специально. Сговорились и меняются, чтобы из себя выводить. А еще бывает, ты оба ищешь, ну хоть один бы найти, ан нет, ни одного. Ходишь, злишься, ругаешься. А они, суки, под диваном лежат. В пыли спрятались и лежат, не шелохнутся. Смооотрят, такие, на твои тапки, в которых ты по дому злишься, и молчат. Замышляют. Или уже замыслили и воплощают. Вот елки, и не знаешь, что хуже. Может пусть их, замышляющих, главное, чтобы не воплощали. Мысли-то и у меня не всегда добрые. Вон, топор давеча с работы в портфеле приволок. А что, только им можно? Может, я тоже замышляю. Только у меня сторонников меньше. Потому страшно иногда думать, самому-то. А их вон – полная квартира. Много. И все сразу думают. И замышляют.

А потом приезжают санитары, колют галоперидол в руку, запиваю фенобарбитал минералкой, и все опять, как обычно. Спокойно, тихо. Уютно.


Правда в последнее время мне не нравится выражение шкафа в прихожей по утрам.