Семён Мастерков : Дореми

Два месяца назад, я прохлаждался в дешевом ночном баре с пьяными рожами и неприветливыми девицами. Моя жена уехала к маме на две недели и я просто был счастлив, как может быть счастлив человек, выйгравший миллион долларов в лотерею, не покупавший лотерейного билета. Но была и побочная сторона всего дела: до возвращения жены оставалось два дня.
Я стоял около колонны урн для курения, попивая остатки бутылки коньяка из бара. Были слышны крики, пьяные ребята выясняли отношения в парке рядом. Я был с Витей, когда меня осенила эта чудесная мысль:
- Витёк, - сказал я, - ты представляешь, через два дня она приезжает. А ведь я отсчитывал дни, когда она сказала, что уедет к маме. Двенадцать, блядь, долгих дней. В последний день, я вообще уже часы отсчитывал, а когда в поезд её сажал, минуты. И каждая минута превращалась в час, час превращался в день.
- Ты преувеличиваешь, - сказал Витя.

Но как всегда бывает, чего больше всего хочешь на свете, то и получаешь от вселенной. И вот я сижу один, с почти пустой бутылкой коньяка и пишу всё это в надежде, что на душе станет легче. Это чувство хуже, чем то, что я чувствовал, живя с женой-стервой в течение пяти лет. Оно хуже, чем её голос, крики, скандалы на пустой месте, свирления голосом моих ушей, хуже чем "дом два", чем её теща, с которой она созванивалась по пятнадцать раз в день. На тот момент я думал, что хуже этого быть не может. Но я ошибался. Она всё-таки придумала как сделать мою жизнь ещё гаже, она просто ушла от меня.
Всё что осталось от наших отношений - это лицемерие. Да, лицемерие наверное самый страшный и глупый порок человечества. Человек отличается от животных не разумом, не фантазией или умом. А именно лицемерием. Мы можем смотреть друг другу в глаза и делать вид что ничего не произошло. Но сын мой не умеет лицемерить, потому что маленький. Он говорит, ты должен маму обнимать, целовать. Другой дядя обнимает маму теперь.