Brewbug : финал темномути

начало тут http://litprom.ru/thread60533.html
серединка тут http://litprom.ru/thread60577.html

МГУшники в лице залаба и прихвостня чином помладше имели собственный план осмотра Москвы. Наставать на нём великодушно не стали. В качестве компромисса Слоана повели в итоге… на Красную площадь.
Первые полчаса профессора оккупировала Даша (дамы вперед!). Олег шел рядом, вслушивался. Дарья добросовестно продвигала тему шефини, но откатав обязательную программу, коснулась и собственного проекта. Добрели до Василия Блаженного. Слоан рассеянно кивал, не отлипая от фотоаппарата. Сказал только: “это надо рисовать”.
Вадим включился в беседу с комментариями “обратите внимание, по правую руку/по левую руку…”, почерпнутыми целиком из путеводителя-приложения для телефона. Олег знал это, потому что сам накануне установил себе такое же. Ещё он знал, что в их компании “гидов” минимум трое – коренные москвичи. Добавить им, однако, было нечего.
Слоан поинтересовался отношением “местных” к мавзолею и вообще к Ленину/Сталину/Путину. Потом отдельно расспросил про Горбачева, говорил о нём с некоторым пиететом, противопоставляя когорте тиранов. Узнав мнение русских (“разное, но в основном негативное”), выразил недоумение. В отместку Олег упомянул некстати, что в России “зато” весьма уважают Маргарет Тэтчер. Недоумение возросло.
МГУшники держались в тени.
На выходе из Александровского сада Дарья полностью уступила Слоана коллегам.
- Итак, молодой человек… Олег, верно? Чем же вы занимаетесь? – “турист”, похоже, смирился со своей участью, преамбулы можно пропустить. Давайте, мол, сразу к делу, юноша.
Твой звездный час, Олег. Не нервничай. Забудь сейчас о профессоре. Представь, что объясняешь свою работу понравившейся тёлке. Расскажи так, чтобы её это зацепило. Не паниковать! Ты не выбирал для себя эту роль, позицию, ситуацию. Тебя вообще здесь нет. Ты где-то далеко. С Дашкой, на берегу озера. От его мутной поверхности одна за другой с кряканьем отрываются утки и устремляются косяком, нет – вереницей – в теплые края. На запад.
Так чем ты тут занимаешься, уродец?
“Здравствуйте, я нищий, младший, научный. Возьмите меня в Лондон хотя бы лаборантом”.
Олег коротко изложил Слоану “темную материю”.
Профессор загадочно улыбнулся: “Interesting”, и отвернулся к скульптурной композиции фонтана “Четыре времени года” (в народе – “четыре коня на Манежке”).
У Олега упало сердце. Он на секунду закрыл глаза, а когда снова открыл, наткнулся на Дашин прямой взгляд. Она не смеялась. Произнесла только что-то неразборчивое.
Остальные гиды молча ждали, пока гость налюбуется. Все давно нагулялись, утомились и мечтали об обеде/перекуре. Даже спускаться на несколько ступеней, чтобы профессор мог снять коней с морды лица, было лень. Слоан поколебался, но фотографировать лошадиные задницы не стал. Олегу вспомнилась выставка тезки, современного художника Олега Кулика. Один из экспонатов представлял собой корову в натуральную величину из папье-маше с тряпочным хвостом и концептуальными (наверное) внутренностями. Посетителям предлагалось заглянуть корове под хвост. Называлась инсталляция “вглубь России”.
МГУшники предложили выпить где-нибудь кофе.
В пределах Манежной приличного “где-нибудь” не нашлось, и компания снова двинулась… на Красную площадь. В ГУМ.
Проходя в сотый раз за день мимо кремлевских стен, Слоан задал вопрос, явно давно его мучивший.
- Почему у вас до сих пор звезды на башнях?
Вопрос вогнал гидов в ступор.
Олег смотрел на гладкую физиономию стареющего, но ухоженного британца. Думал о чем-то постороннем: об идеальном цвете лица, идеальных зубах – наверняка вставных – мысленно примерял всё это на среднестатистического затраханного жизнью русского пенсионера, и не мог понять, что не так. С нами, с нашим прошлым. И какого лешего мы должны его стыдиться. Что, блядь, не так со звездами? Это же не свастики.
Последние две фразы он произнес вслух. По-русски, конечно.
Слоан только сморгнул вопросительно и пожал плечами.
Даша взяла Олега под руку:
- Не переживай.
Мысли снова унеслись в дальние дали. На берег озера.
В ГУМовской Шоколаднице компания, наконец, осела. Дали отдых ногам, заказали перекусить. Слоан вынул из внутреннего кармана куртки записную книжку.
“Автограф-сессия на прощание?” – подумал Олег.
Раскрытый блокнот и ручку профессор протянул Даше. Уверенно, открыто и прямо сказал, чего хочет. Окончание фразы потонуло в гумовском шуме, но начало расслышали все.
- Your mobile…
Четыре пары глаз вперились в девушку. Младший МГУшник присвистнул.
Дарья совершенно растерялась. Оглядела всех, словно ища помощи, остановила взгляд на Капранове. Он не знал, что сказать. Опять думал о постороннем. О том, что утки, вытягивающие шеи на лету, выглядят весьма комично.
Слоан (Паскудник! Старый хрен!!) придвинул к Дарье блокнот – come on, типа. Напиши телефон. Just do it. Неуверенно, словно в прострации, она начала выводить свой… мейл вроде, как успел разглядеть сидевший почти вплотную Олег, потом решительно перечеркнула. Несколько раз.
- Нет, не может быть.
- Your mobile elements, - повторил Слоан отчетливо.
Вадим хмыкнул. Даша, безудержно краснея, набросала на листе схему встраивания мобильного элемента в какой-то там ген. Сидевший уже совсем вплотную Олег отметил, что левой рукой она нервно и безуспешно пытается натянуть ультракороткую юбку на голые колени. Незаметно для остальных он завел свою руку Даше за спину. Позволил себе одну маленькую утешающую ласку, легкое касание. Кончиками пальцев вдоль позвонков.
- Не переживай.
На обратном пути всё больше молчали. Вадим вручил альбом и откланялся. МГУшники отчалили сразу после кафе – им еще вечером везти гостя в аэропорт. Едва отзвучали последние взаимные благодарности, и за Слоаном закрылись двери отеля, Олег с Дарьей закурили как по команде.
Она продолжала одергивать юбку.
- Тебе холодно? – спросил Олег.
- Да. Поехали домой. Ко мне.


***
- Только чай остался. Будешь?
- Давай.
‘Чай, свечи, и фунт сахара’. Хотя сахар Даша, наверное, старается не употреблять - диетничает. Вообще дома еды не держит от греха, а раз в неделю срывается, устраивает себе углеводные вечеринки. Нет, конечно, не настолько уж и бедно она живет. Нормально живет, как все – зарплата целиком уходит на съемную квартиру.
Даша скрылась в кухне, Олег остался обшаривать комнату любопытным взглядом. На полках книги по молбиолу, между ними – ага, корешками, назад – стандартный набор начинающего неврастеника: “Как похудеть”, “Как бросить курить”, “Как перестать беспокоиться и начать жить”. Раскиданные по дивану шмотки иллюстрирует утренние мучения из серии “нечего надеть”. Олег заметил вывернутую наизнанку юбку-карандаш, сразу вспомнилось “Некоторые любят погорячее”. Монро, говорят, тоже была неряхой. Ей тоже очень шло.
Даша задерживалась. Свет на кухне не горел, а из ванной доносился шум воды.
На принтере лежал скомканный лист бумаги. Распечатка, кажется, с исправлениями и подписями от руки. Что это? Черновик любовного послания? Олег не удержался, развернул.
Да, почти любовное послание.
Dear professor Sloan,… Please find enclosed my CV…
- Чай тоже закончился.
Прозвучало как предложение. Из-за шелкового халатика и влажной кожи? Или потому, что у нее волосы распущены.
- Что такое счастье, Даша? – спросил Олег без обычной издевки.
- Это когда тебя понимают.
Они занимались любовью как подростки, преодолевающие стыд за первый неуклюжий опыт и отчаянно пытающиеся что-то доказать – себе, друг другу, остальным. Они т__сь так, будто хотели на__ть весь свет. Стоило Олегу убрать руку с Дашиной мягкой и теплой необъятной груди, перед его мысленным взором откуда-то из темной жижи всплывали лица: коллег, британца, шефа; ритмично клацали вставные зубы. Все эмоции скручивались в тугой узел, сливались; спектр сжимался до узкой инфракрасной полосы - ненависти. Беспричинная и бесцельная, какая-то безвекторная - ненависть буквально душила. Эрекция при этом, как ни странно, не спадала. Кровь вся отхлынула к паху, в голове черная пустота и молоточек животной ярости, толчея образов у глазного дна. Лица мельтешат, превращаются в рыльца, сменяют друг друга, ускоряясь. Так их! “Да, так! Еще!” – вторит Даша.
Воскресенье они провалялись в постели. Заказывали пиццу на дом - кутили. Олег дважды бегал в ближайший гастроном за вином.
В понедельник Дарья уехала в НИИ, а Олег отправился к себе трудиться над статьей. Полдня плевал в потолок, полдня бросал курить. Потом шатался по улицам, стреляя сигареты, пинал голубей и рекламные щиты. Пару раз ему попадались афиши с Бибером. У Бибера были абсолютно пустые глаза.
Во вторник к обеду Олег явился в лабу с твердым намерением не оправдываться.
Генсек отсутствовал. Гоша пил кофе в компании сплетниц-студенточек из соседнего отдела. Про субботнюю экскурсию никто ничего не спросил. Как будто все и так знали, даже обсудили в подробностях. Гоша задал один единственный вопрос.
- Написал?
- Нет!
Олег с видом победителя занял место во главе стола, где обычно сидел шеф. Гоша промолчал. Дамы вернулись к обсуждению новостей и слухов.
- А Дашке-то нашей как подфартило!
- Как?
- В Европу ее отправляют. От института. На стажировку.
- В Швейцарию? – спросил Олег. Что-то в нем взыграло.
- Почему в Швейцарию? Не знаю. Нет, вроде. А еще генсек вчера сказал, что на зимней переаттестации Даше дадут ставку СНСа.
- Если доработает здесь до зимы. – произнес Олег сквозь зубы.
- В каком это смысле? Она что, в декрет уходит? Декрет, да? Ух ты! А кто счастливый будущий отец?
- Никто. – сказал как отрезал. – Но я видел у нее дома, - тут он сделал небольшую паузу, - распечатанное резюме. На английском.
Девушки переглянулись.
- Пойдем покурим. – предложил Гоша тоном, не терпящим возражений.
На лестничной клетке никого не было. Первый удар – в челюсть – Гоша нанес без размаха, совершенно неожиданно. Потом, видя, как Олег неумело закрывается, бил уже с оттяжкой, в удовольствие, ‘от плеча’.
- Сдурел? За что?!
- Сам знаешь. За Дашу. Ты хоть понимаешь, насколько серьезно ты ей подгадил? Девки те уже бегут доносить завлабше: любимая сотрудница вострит лыжи. Это вам не хэд-хантер скролить. Это предательство. Уволят Дашку с полпинка, а вот с Англией – или куда она там собирается – еще может ничего не выгореть. А главное – зачем ты это сделал-то, чего ради? Прихвастнуть решил? Чтоб все знали: ты спишь с самой крутой девчонкой в институте. А может, ты вообще наврал?
- Может, и наврал. Тебе-то что? Тебе в любом случае ничего не светит. Защитничек выискался. Сам-то…
- Сам тоже мудак. Тут таких много. Но ты, Капранов, мудаковатее всех. Самомнение, гонор на пустом месте. А как на бумаге пафос разводить – им слабо. Они стесняются. Да в тебе этого темноматерного дерьма столько, что хватит весь Genetics обделать. Обратись к нему за вдохновением. Вытри сопли и садись уже писать. Вот прямо сейчас. Напиши так, чтобы получилась бомба, чтобы Слоану деваться было некуда.
- Пошел ты…
- Иначе это сделаю я.
***
Через два месяца в журнале Science вышла статья Капранова et al ‘Dark Matter’.