Шуруп : Маманя

Маманя

Моя мать была женщиной волевой, властной и исключительно талантливой. Она обладала как математическими, так и лингвистическими способностями, но по сути свою жизнь выбросила на помойку, положив всю себя на перевоспитание бесшабашного гуляки- мужа по кличке Барон. Что это было - глупость? Полагаю, нет. По ее судьбе советская власть проехалась то ли колонной КАМАЗов, то ли бронетехникой.
Мать родилась в семье не просто известного партработника, но даже, можно сказать, идеолога большевизма и пропагандиста социалистических идей. По заданию партии он мыкался по разным медвежьим уголкам России, по дальним провинциям, утверждая коммунистическую власть. Он подавлял кулацкие мятежи и привык спать с наганом под подушкой. Однажды эта привычка чуть не стоила моей матери жизни. Партиец чистил пистолет, а тут возьми, да и пальни. Пуля засела в деревянной стене в сантиметре от головы недавно родившейся дочки. Это и была моя мать, прошедшая первое боевое крещение. Потом родилась ее сестра. Родственные чувства проснулись рано, и моя мать высыпала в лицо спящей девочке добрую ложку соли. С тех пор между сестрами шла перманентная война за лидерство и перетаскивание на себя одеяла любви отца.
При Ежове семейная лодка партаппаратчика была торпедирована сотрудниками НКВД. Они пришли ночью и арестовали взрослых, а девочек отправили в детдом. Однако судьба улыбнулась снова . Ежова вскоре расстреляли, а родителей выпустили, правда с выбитыми зубами. Дочки вернулись в свою прежнюю квартиру. Стукач, донесший на партработника, пользовался их трехкомнатной жилплощадью не более полугода, а поэтому даже не успел переставить мебель. В шкафах висела та же одежда, в детской те же тетрадки, учебники и игрушки.
Жизнь в детском доме, тем не менее, полностью переплавили характер подростков. Мать рассказывала только одно. Она была настоящей ленинкой, пионеркой, а ее вывели на плац перед всеми воспитуемыми, и начальница, НКВДешная овчарка, сорвала с нее красный галстук, как с дочери врага народа. "Моя сестрица,- говорила она, - галстук не надевала, а поэтому не подверглась издевательствам". Потом была война, работа на военном заводе. В это время отец служил комиссаром при втором Белорусском фронте.
По окончании войны семья приехала к нему в оккупированную восточную Германию. Вот там у матери проявились лингвистические способности. Она быстро освоила немецкий язык и стала переводчиком при отце. Однажды молодая комсомолка сорвалась и уехала без разрешения в Париж, где присутствовала на параде деникинских войск в связи с победой над фашизмом. За этот поступок ее выдворили из оккупированной зоны в родной город, где она закончила вуз иностранных языков. Карьера ее шла в гору. Способности полиглота оказались востребованными спецслужбами. Мать работала с пленными немцами, в качестве переводчика присутствовала при испытаниях ядерной бомбы. Мать освоила также итальянский, английский, испанский и даже французский.
Ее подружки были из партийной элиты, к которым присасывались аферисты всех мастей. В этой среде перспективная девушка нашла плейбоя, в которого влюбилась по уши. Несчастная фантазерка бросила к его ногам научную карьеру, престиж, успех по службе. Он был для нее героем во всем: профессионально кидал ножи, владел рукопашным боем, мастерски водил автомобиль. В народе говорят про подобного типа, я бы с таким пошла, он способен на поступок. Внешностью парень был истинный ариец, характер нордический, знал немецкий язык. Во время войны он служил в разведке.
Семья получилась кособокая: он - щеголь в шикарном английском костюме, в ботинках фирмы Нареман, и рядом она в шитом, перешитом тряпье и в стоптанных туфлях. Барон устраивал скандалы даже за купленные по дешевке пятнадцатирублевые босоножки, которые она прятала в кухонном шкафу. Для Борона одежда покупалась с " черного" хода за сотенные, так как ему якобы приходилось посещать важные присутственные места и встречаться с серьезными нужными людьми. Такое психологическое давление перевернуло сознание коротенькой женщины с толстыми линзами на близоруких глазах. Мать сдвинулась на накопительстве денег. Каждую копейку стала носить на сберкнижки, которые заводила десятками, пряча среди собраний сочинений Ленина и Маркса. Каждую мелкую покупку, включая коробок спичек, записывала в особую амбарную тетрадь. Таких фолиантов скопился целый шкаф. Она все время ждала черного дня, того самого, что пережила однажды в детстве, когда к дому под утро подъехала черная Маруська.
Быт в семье отличался разительными особенностями. Так вареные яйца она нумеровала: №1 -для понедельника, №2 - для вторника и так далее. № 5 уже протухал, а шестым можно было отравиться, поэтому я отказывался уже от яйца №3. Барон кушал отдельно в номенклатурной столовой, поэтому плевал на все ее выверты. Затюканная невостребованная учительница с вывернутой психикой делила на неделю вареную курицу с гречневой кашей. К воскресенью семья, помимо Барона, конечно, сидела на фталазоле и левомицетине. Экономная хозяйка прятала чай, сахар, лимонную кислоту, уксус, приговаривая, что может не хватить до конца года. Под запретом был телевизор, а вдруг сломается. Когда Барон спал, детям запрещалось ходить по коридору мимо его комнаты, мол скрипят половицы, могут потревожить сон героя. Слава Богу, что ее принц уходил рано утром, а появлялся поздно вечером и часто под шафэ.
Со стороны это напоминало сумасшедший дом, соседи за глаза хихикали, но формально улыбались и при встрече говорили : " Какая Вы мудрая женщина, хранительница очага". " Да, -говорила она, - Я блюду семейный дом".