Жостовской подпиздыш с дарственной надписью : Повесть об Оленьке Васильевне Гмызовой. Эпилог

Ольга Васильевна Гмызова родилась в прошлом веке нашего столетия. Когда она родилась, она еще не была Ольгой Васильевной Гмызовой, а была она маленьким комочком, чуть не сказал, шерсти. Она была маленьким безымянным комочком лысого беззубого мяса и костей, естественно, тоже лысых. Папа будущей Ольги Васильевны Василий очень обрадовался появлению дочери на свет и прослезился, скупо и по-мужски. Мама Ольги Васильевны тоже была в восторге от таинства зарождения новой жизни. Когда девонька Ольга Васильевна Гмызова чуть подросла, ее отправили в город Х на заработки, там я ее и встретил, голодную и ободранную, и приютил в своем шикарном особняке на окраине города Х.
Надо сказать, что все свое состояние я профукал на скачках цен на нефть, газ и горячую воду и жил теперь на то, что сдавал подвал своего особнячка музыкантам из группы 'Мегадед' под хоккейный корт. Вот я и взял Ольгу Васильевну к себе исключительно в меркантильных целях : на заливку льда в перерыве между вторым и третьим периодами. Надо сказать, что химическую заливку между овертаймом и серией буллитов я ни кому не доверял, даже самому себе. Но я как-то без нее обходился. Кто знает - тот помет, а кто не спрятался - я не виноват. Ольга Васильевна росла болезненным ребенком, если не сказать больше - болезнетворным, и на конец выросла. Музыканты группы 'Мегадед', поскрипывая раковинами, пророчили ей великолепное будущее.
- Оля будет ого-го какова! - в один голос говаривали все музыканты, окромя ударника. Тот по обыкновению стучал клюшкой по льду - ждал паса.
Когда Оля еще чуть выросла, я определил ее в школу при ГосКомЦирке. Там у меня имелись старые давние связи по общественной линии. Мой однокашник служил там замзавотделения акробатизма и воздушной гимнастики. Он заприметил Ольгу Васильевну еще на товарищеском матче между командами дочерних предприятий ГКЦ и РПЦ. Оленька стояла со шлангом и как бы игралась с ним, поливая поперемено то каток, то пуская струю куда-то в потолок. Струя приземлялась все- равно на каток, что дюже радовало Ольгу Васильевну, и она разрожалась призывным уже не детским а детско-юношеским смехом. "В СДЮШОР бы ея", - мечтательно подумывал мой однокашник - " Желательно в СДЮШОР номер 6.." Но для начала нужно было пройти суровую школу при ГКЦ. С этой мыслью для Оленьки Васильевны Гмызовой началась новая жизнь, хорошая и разная.