Припадок спокойствия : Счастливчик

После того как милицейский уазик, отъехал от автобусной остановки, оставив после себя меня и шатающегося Ваську Петрова, я постарался взять нас в руки. Командировка в Борзнянский райотдел прошла успешно. Кого надо опросили, с кем надо перетерли, потом понятное дело наржались. Поддатые старший лейтенант и капитан милиции, смотрятся парочкой волков в стаде овец, в глазах обывателя. Но в себе я уверен, а вот в Ваське... У меня ещё висит в глазах, как на дне рождения Михалыча, он ухватив за лацканы пиджака директора кафе, требовал предьявить справку, что салат не содержит лунной пыли. Хорошо я пистолет тогда отобрал. А то куда потом труп девать?
Васька счастливчик. Сколько стремных ситуаций не возникало, он часто выходил в плюсах.

Я глянул. Он стоял твердо. Баланс держал. Но лицо пугало серьезностью.
- Ты как?
- Срать хочу, - доверительно сообщил Василий.
От этих слов мне стало легче. Я уж думал опять крестный ход начнется ...
- Так сходи, время есть, - я кивнул на стоящую метрах в пятидесяти, белую постройку. Её дизайн предлагал естественную из-за разбитых окон вентиляцию, и удобные дырки в бетонном полу.
- Есть, - согласился Василий, и неторопливо переставляя ноги, отправился в путь.
Когда он скрылся в проеме двери, я посмотрел на часы. Было 19-20. Автобус отправлялся в 19-45. Времени хватало, даже с лишком. Я закурил, и огляделся.

Рядом сопела толстая баба с большой клеенчатой сумкой и недоверием к окружающим. Подальше колхозник в поношенном пиджаке и кирзовых сапогах ходил туда сюда по платформе, изредка кашляя в кулак. Кто-то сидел на лавочках, стоящих у стены кассы автостанции. Молодая пара нетерпеливо касалась друг друга. Все поглядывали на поворот, откуда должен был подъехать автобус, и изредка косились на мою форму. Я расправил плечи. Закон должен выглядеть внушительно. Что-то Васьки давно не видно.

Когда я зашел в освещенную лампочкой тронную залу, Васька с белым лицом сидел на корточках, и напряженно всматривался в черное сортирное очко. Был в штанах.
- Коля, пистолет выпал, - простонал старлей.
Он был готов заплакать или нырнуть. Темная жижа цепко хранила свои трофеи.
А плакать было надо. Из-за небольшого в масштабах туалета, но глобального в масштабах Васькиной жизни происшествия, он мог лишиться очередного звания, и перспективы работать на рынке, которую подвесил перед ним подполковник Григоришин. Васька жил в общаге, и мечтал о своем угле. С фактом возможного перевода, он увязывал свою привлекательность в качестве жениха для Зинки, неограниченные возможности содержать молодую семью, и даже допускал шальные мысли о подержанной хонде Кантаровича.
Сейчас он сидел перед толчком, и просчитывал варианты. Все они были гавно. Лицо его внезапно стало гранитным. Так бывает когда человек принимает главное решение своей жизни.
- Я остаюсь.
- Вася, автобус через пять минут. Поехали сдаваться.
- Коля, езжай один. Я в райотдел. Мы с ребятами что-нибудь придумаем.
Я подумал, кивнул, потом похлопал его по плечу. Он снова сник.
- Как же это я, Коля?
- Есть такое старое ментовское правило Вася - садишься срать, проверь оружие, - сказал я, и с мерцающим мудростью глазами, пошел к загружавшемуся автобусу.

Следующее утро было пасмурным. Я зашел в горотдел, поднялся в кабинет, взял папку, и собрался идти на разбор полетов, как открылась дверь, и ввалился Васька, собственным мундиром.
- Ну что, составил бумагу доказывающую, что ты не пьяный дебил, а человек допустивший оплошность?
- Смотри.
Васька достал из кобуры, и гордо поднял к небу закрытому потолком блестящий черный ствол.
- Откуда?
- Оттуда. Вызвал гавно машину, взял пару бомжей, и через два часа он был мой. Чистый, ну или почти. И знаешь что?
- Что?
- Помнишь Григоришин рассказывал, что три года назад, на него покушались. Избили, отобрали ПМ.
- Ну.
- Его! - Васька вытащил из кармана ещё ствол, расплылся в улыбке.

Я же говорю, счастливчик.
Работать ему засранцу, на рынке.
Как пить дать.