Angel A : В память о Моте

Я укачивала на руках сына, он сладко посапывал. Завибрировал телефон, я машинально посмотрела на часы и на входящий вызов, подумав «Ирина Р. Так поздно. Что-то случилось…»
-Да, Ирин, привет, повиси секундочку, я только малого в кроватку положу.

Я положила сынишку в кроватку, он вздохнул и повернулся на бок.

-Алло, я здесь, Ирин слушаю.

Пауза.

-Тань….

Пауза. Холодок пробежал по спине, я поняла, что не ошиблась в своём предчувствие. В висках застучало.

-Да, говори, Ирин, что случилось?
-Тань, Мотя умер…

Пауза. Голову как будто сжало в тиски.

-Как так? Ирин? Не поняла?
-Мотя, Сашка Матюхин умер….

На том конце, всхлипывания.
Ком подкатил к горлу, пальцы рук заледенели.
-Ирин.… Как это произошло?
Всхлипывает.
-Ну, он один жил в последнее время, Анька ушла с дочкой. Ну, он пил, понимаешь? Она не первый раз уходила. Там что-то случилось у него, пожар. Никто ещё толком ничего не знает. Он угорел. Тань, я не могу….

Иринка зарыдала.
Я слушала её рыдания и не могла поверить. Захотелось выпить, закурить, сдохнуть и всё в один миг. Я заметалась по квартире с телефоном у уха, я что-то искала и, не понимая что.

-Ирин, я не могу поверить…пля…как?

Иринка перестала рыдать и сказала:
-Я сама не могу… Похороны в субботу приходи, если чо на созвоне.

Гудки.

Плюхаюсь на диван и сижу в шоке, пялюсь тупо в телевизор, перед глазами Мотя.
«Надо выпить. Надо срочно выпить иначе сдохну». Иду на кухню, открываю бар, звенят бутылки. Наливаю коньяк и выпиваю, залпом не морщась. Как вода пошло. Надо ещё. Наливаю и сажусь с бокалом за стол. Обхватываю голову руками, смотрю на гладкую поверхность тёмно-янтарной жидкости, выпиваю. Проносится мысль «Надо позвонить Маринке». Беру телефон, ищу её в списке контактов, пролистываю всё мимо имени, нервничаю «говёные сенсоры бла…» Набираю.

-Марин, привет, извини за столь поздний звонок….

Пауза. Слышу, как всхлипывает Маринка.

-Тань, я знаю, знаю…я рыдаю…Тань.… Наш Мотя, наш Мотя…
-Я не могу поверить, Марин, не могу…похороны в субботу.

Гудки…. Снова мечусь по квартире. «Где мои сигареты? Плять! Где мои долбаные сигареты? Я что всё повыкидывала, как бросила? Вот дура плять, дура я…мне надо покурить, срочно…» Открываю шкаф, перебираю старые сумки.
-Вот, ура!
Достаю весь мятый «кисс ментол». Закрываюсь в ванной и щёлкаю зажигалкой прикуривая. Сажусь на край ванны и выдуваю дым в сторону вытяжки.

-Мотя.… Ну как так?

Ком стоит в горле, виски сжимает, хочется упасть и разрыдаться, но я не могу. Над «Хатико» или музыка тронула, так это запросто в три ручья навзрыд. А как, что серьёзное, так не могу. Топор я - стальные мозги и по пояс дерево, понимаю надо выплакаться, но не могу. Блондинка йоп, торможу конкретно.
Тушу сигарету. Надо выпить, чтоб приглушить боль. Надо много выпить. Направляюсь на кухню. Открываю бар, достаю бутылку и ставлю на стол, нарезаю лимон на блюдце, откупориваю сок.
«В жопу всё, мне сегодня всё равно не уснуть».
По телевизору быстро меняются красочные картинки.
-Первое декабря, до Нового года остался месяц, - слышно из телевизора.
- Первое декабря. Чёртова дерьмовая жизнь, - вырубаю телевизор.

Набираю Мотю в соцсетях. Смотрю на фото, выпиваю коньяк.
Мотя…. Мотя всегда был на позитиве. Кто бы мог подумать, что вот так всё закончится. Я вспоминала, как мы познакомились. Тот период жизни проносился кадрами. Наш квартет из меня, Маринки, Моти и Сишы был ярким. Все праздники вместе. Мотя встречался с Маринкой. Потом что-то случилось, они сильно поссорились и разбежались. Маринка не хотела больше общаться с ребятами. Ребята приходили ко мне. Нас тянуло друг к другу.
Моя мать фанатела от Моти и всегда пыталась его накормить, жалела наверное. Мать его рано умерла, отец создал другую семью. Мотя жил с бабушкой. И он первый из моих ухажёров стал вхож в наш дом. Стал, что называется своим. Я не помню, в какой момент наша дружба переросла в большее. Мы расстаться не могли. Было так просто и легко вместе. Мотя всегда юморил, у него был заразительный смех.

-О, смори кто это на фотке? Гггггггыыыг.

Мы смотрим семейные альбомы.

-Это мой дядя Слава.

-Неееее, Тань, это Бонифаций, смори - смори у него и тельняшка и он на причале, это он к бабушке собирается, гггггыггыг.

Смеюсь: - дурачок! Мой дядя на корабле механиком работает, ну причёска у него такая пышная модно жеж было тогда.

-Твой дядя механик Бонифаций?

Смеёмся. Переворачивает страницу альбома:
-Оооооо, а вот и бабушка, приплыл короче, - дико ржот.

-Ну, хватииит!!!! - смеюсь.

-Это моя бабушка к нему в Севастополь приезжала, в гости.

-Ооооо, а это что?

-Родители на шашлыках с друзьями.

-А что тётка в трусах?

-Она разделась загорать самая первая, вот её и щёлкнули, - поясняла я.

-Ахахахахах, - катается со смеху.

-А это она стриптиз зажечь решила, - гогочет.

-Вон вон смотри, гаком, как сексуально нагнулась, какое эротичное пухлое бедро, - показывает на другую фотографию, там женщина нагнулась, кто-то неудачно запечатлел.

Мотя гогочет.
-Саш, хватит, у меня пресс болит!!! - катаюсь.

-О, смотри, твой отец чешет репу, он в афуе от такого танца, - показывает на другое фото.

Смеёмся.

Мы понимали друг друга с полу - слова, с полу - взгляда. Мать в тревоге часто заходила ко мне в комнату и вглядывалась в наши зрачки, думала, мы наркоманим. А нас штырило друг от друга, мы кайфовали и были на одной волне. Помню, как смотрели «Полицейскую академию» и это было самое смешное кино в моей жизни, потому что смотреть с Мотей спокойно этот фильм нельзя было. Он комментировал весь фильм и вставлял свои реплики, я билась в конвульсиях и смеялась до слёз.
Мотя постоянно кормил меня шоколадом и всякими вкусностями, покупал красивые серёжки (я до сих пор их храню), а я удивлялась, откуда деньги, мы были простые студенты. Мотя подрабатывал, он хорошо разбирался в электронике. Это было достойно уважения. Всегда модно одет и курил только дорогие сигареты. У него одного из первых появился компьютер с магнитофонными кассетами zx-Spectrum. Я была горда за него.
Мотя был на редкость заботливым. Больше таких мужчин не было в моей жизни.
Помню, как готовил меня к сессиям и очень волновался, чтоб сдала.

-И в середине первого века Юлий Цезарь предпринял два похода куда? Чо бошку чешешь и смотришь на меня?- улыбается Мотя.

-Бри-тания!!! Что не запомнишь никак? Бритая Таня, потрогай свой затылок, ты бритая? (у меня была модная стрижка с бритым затылком) Воооот! А это Британия! Ну же, запоминай! Тока попробуй мне завалить, по жопе надаю!

И я старалась, я училась.
Вспоминаю, как потеряла ключи от квартиры, а родители укатили в деревню и мы сидели у моего подъезда с Мотей.

-Тань, пойдём ко мне? М? Ну там бабушка суп вкусный сварила, ты голодная ведь у тебя сегодня шесть пар было.

-Не…Саш, я не пойду, мне не удобняк как-то…
-Ну, прекрати, что не удобняк то? Я познакомлю тебя с бабушкой, я ей рассказывал о тебе.
-Не, Саш, я так не могу.
-Ну как так-то? - толкает меня в плечо, - заматала ты «Партос», хорош, ломаться, пошли уже!
-Ну, у меня…это…ноги грязные, - смущённо смотрю на запылённые ноги в босоножках.

-Ахахахаха, - падает с лавки, - ноги грязные! Ну, ты блин даёшь! Хочешь, я сам помою твои ноги, у меня ванна вообще-то есть, знаешь, там краник, водичка из него льётся – кап кап!

-Фухххх, уморная ты, - выдыхает, обнимает меня и тащит за собой.
– Пошли уже!

Мы сидим на кухне, и я с чистыми ногами в Мотиных больших клетчатых тапках, кушаем суп.
-Ты спать не хочешь? У тебя вид усталый, - заботливо смотрит на меня.
-Ты не стесняйся, пойдём ко мне в комнату, подремлешь часок.

-На чой-то ты намекаешь? М? - игриво прищуриваю глаза.
Краснеет.
-Да это у тебя вечно мысли развратные, я серьёзно, про просто отдохнуть тебе надо, встала то сегодня во сколько?

-В шесть как обычно, - пожимаю плечами.

-Ну вот, пошли, говорю.

Укрывает мне ноги пледом, сидит, смотрит на меня и молчит.

-Ты что так и сидел в ногах?- потягиваюсь с просони.

-Угу, смотрел, как ты спишь….,- отвечает и взгляд такой влюблённый и заботливый.

-Ржал, поди, надо мной, я не храпела?- смеюсь.

Мотя закатывается, - а ты храпишь обычно?
-Не знаю, - пожимаю плечами, я, когда сплю себя не вижу, - улыбаюсь, смотрю на часы.
-Ты час сидел и смотрел? Поиграл бы пока в компьютер свой.

-Я боялся тебя разбудить…
-Заботливый ты мой, - глажу его по щеке, целую.

Однажды мы с Мотей поклялись, что когда станем взрослыми и если не поженимся, то обязательно станем друг другу любовниками и будем предаваться сексу развратному.
Позже, уже при случайных встречах, он с женой, а я с мужем, мы здоровались и лыбились как дураки друг другу. И я знала, что сейчас Мотя вспоминает ту клятву, я просто очень чувствовала Мотю.
А Маринка таила обиду, она открыто ненавидела Мотю, со мной натянуто общалась. Она готовила вендетту.
Было лето, и я часто уезжала на свою Россошку. Мотя злился, ревновал, но никогда не предъявлял претензий. Однажды я шла с автовокзала, я только вернулась из деревни и торопилась к Моте, я очень соскучилась.

-Привет, Тань!

Это была Ленка, мы все вместе тусили во дворе.

-Дарова!

-Ты откуда и куда такая нарядная?

-Да вот из деревни приехала, к Моте иду.

-Мммм, а Мотя то с Маринкой тусит.

-Да ладно, ага, так я те и поверила, они ненавидят друг друга, - недовольно смотрела я на Ленку.

-Ну не знаю, как на счёт ненавидят, но на пруд Мотя её возит на велосипеде, прям на раме.

-Да пошла ты.

Почва ушла из-под ног. Всё внутри сжалось и стало так больно - больно. Я вдруг всё поняла. Я поняла, что Маринка так отомстила мне за свою боль. То, что я стала встречаться с её парнем после их расставания, она не смогла пережить, поэтому она так ненавидела Мотю.
Я шла к Моте.

-Зачем ты так, я тебе верила?

-Ой, ладно, сама там, в Россошке своей тусишь с пацанами, я знаю, мне Маринка рассказывала.

Конечно, Маринка была в курсе всех событий, подруга всё же.

-Предатель ты…

Но я не возненавидела Мотю, я обижалась на подругу. Мы не общались целых полгода, это был внушительный срок. А потом я встретила свою первую и настоящую, как я поняла потом - любовь и это чувство сорвало мне башню и унесло в неведомые дали на крыльях эйфории. И жизнь разделилась на до и после. Я стала взрослой. Мы помирились с Маринкой и с тех пор никогда не ссорились.
А с Мотей потом ещё долго тусили все в одной компании. И, как и раньше прикалывались и ржали, как наркоманы обдолбаные.

Я сидела, вспоминала и плакала, я, наконец, плакала, тихо, чтоб не разбудить детей.
На похороны я не пошла, я просто не смогла видеть Мотю таким. Я захотела запечатлеть образ Моти и память о нём светлой и чистой. Мотя был позитивным, добрым, солнышком, таким он и останется в моей душе навсегда, как и Юрка, как и все кто меня, любил, кого я любила.… Каждый, в моей душе. Я им безгранично благодарна, потому что любовь и есть сама жизнь. Жизнь без любви пуста.

Писала и представляла реакцию Моти на тот или иной мой опус…я чувствовала и чувствую до сих пор его очень ясно.