Милый Лунтик : Ночь или вечера перед Рождеством.

...Вечером совсем стало тихо: днем народ иногда еще выходил на улицу, силуэты не спеша хрустели по грязноватому снежку. Но как только все вокруг засверкало под лучами уличных фонарей, в первый день нового года, никто уже не оживлял улицы. Праздничные декорации, рождественские ларьки, блестящих витрины, за стеклом которых, казалось, задуман волшебный сюрприз, - все это ждало и радовалось в безмолвии. Все как бы мыслило: " Мы ждем тебя и знаем, что ты придешь увидеть всю эту простую красоту, и твое сердце обрадуется!"
...Дано ли одному человеку понять другого так, как чувствует он сам? По прошествии времени, забываешь многое, но что-то такое... чувство или разрушенное убеждение может превратиться в черноту. Закрываешь глаза - и темно. Тихо, спокойно, хорошо. Но нет света. И вдруг - этот женский голос: "Мы ждем..." (Это был долгожданный сон, именно то, что всю жизнь ждешь и пытаешься разглядеть вокруг хотя бы намеки на это счастье, жаждешь ухватиться даже за надежду о том, что вот, я нашел его - мой смысл! Каждый раз, разочаровываясь, ты представляешься нагим и худым , съежившись на снегу, в темной подворотне - знаешь что все - это конец, никто не заглянет в столь поздний час сюда, но все равно растираешь руками замерзшее и изголодавшееся тельце, чтоб хоть как-то согреться.)
Не помня себя от радости, ты летишь по длинным красивым улицам Китай-города. Вот дивные белые львы на голубоватом здании гуманитарного университета. Знаешь, в детстве мне казалось, что белые украшения на зданиях - сахарная глазурь, просто не все это знают. И тогда я потянулась и отломила себе кусочек от кисточки хвоста. Пряничные домики Москвы. Я готова попробовать вас. Мелом посыпались крошки мне на грудь, сладкий пряник растаял во рту. Плавно, как будто кружась под мелодию, поверну в Богоявленский. Над вратами - храмовая икона - я знаю. И весь переулок кажется храмом с одной иконой. Это из какой-то древней истории, а скорей легенды. "И дал обет на том самом месте в обы день построить церковь иже под колоколы" Я понимаю это место как эмоцию: радость на благодать свыше, символ крепости слова. Был человек силен в слове своем, слабость свою попрал. Впереди, ласковым словом Ильинка, названа древнейшая дорога от Кремля. В моем сне оживают герои. Каменной молитвой на вечность земную стоят многочисленные древние храмы. Высокий, в плечах -сажень, черноволосый, и борода- лопатой. Взгляд проницательный и жесткий. Крестьянский сын Клим Мужило стоит у подклета Ильи-пророка. Сам строил. Я в трепете от силы этого взгляда, от его вида - в одной мужицкой рубахе в этот мороз. Там - за спиной - грозный царь, здесь, в ветошных рядах, русский богатырь, медвежьей силой ломающий подковы одной рукой. Послышался звон хрусталя из Хрустального, запахло рыбкой из Рыбного. Вдруг загорелся свет в окнах - дрожали свечи, потрескивали дрова в печурках, послышался топот копыт, звон бубенчиков приближающейся тройки. Все это мелькнуло, пронеслось и исчезло как призрак. Большая полная луна светила на белую от снега площадь, было тихо вокруг. Все герои , казалось, рядом, где-то здесь, но никто ни смел появиться и нарушить эту традицию тишины в ночь исполнения желаний.