Бразервилль : Ещё борща!

Ты привела меня домой на первой встрече,
Когда я от романтики по швам трещал,
Шепнула, сердце вышибив картечью:
-- Не хочешь ли чудесного борща?

Я, несомненно, был на чай настроен больше,
Всерьёз надеялся, к тому же, на интим.
Ты ворковала, что была недавно в Польше,
Уже меня, как одного из буратин,

Втащив на кухню, усадив за стол почётно,
И наливая в миску фирменный борщец.
Мелькал половник, миска не кончалась чё-то,
Ты заливалась про какой-то город Щéцил,

А я надеялся, что это просто шутка –
Передо мной: ведро борща, двойной салат
И полбуханки хлеба! Нет во мне желудка
Размером с тепловой аэростат!

Напротив села кутать в липкую опеку,
Глаза набухли, губы рдеют как заря.
Видать, твой бывший был тем самым Барабеком,
Который ел коров, людей и всё подряд.

Впихнул пять ложек. Борщ действительно хороший,
Но не чудесный, он у мамы повкусней.
Капусты вдоволь, свёкла, бульба и… горошек?!
Горошек?! Где рецепт взяла?! В кошмарном сне?!

Я улыбался и хвалил, отчасти лживо,
А ты дышала с явной оттопыркой тить.
И застонала, как я, в рот закинув жилу,
Жевал и думал: сплюнуть? Проглотить?

Глотнул и тихо проикал: ой, так наелся…
Меж тем в тарелке – густота, не провернуть.
Дрожа, вцепилась: «Клянчи: дай ещё, Олеся!
Налей ещё добавки! Ну плесни чуть-чуть!»

Какой чуть-чуть?! К соседям вниз тянуло пузо,
Оно распухло, ножки свесивши с колен.
Забыл про чай, интим, про жизнь. И от нагрузок
Башку покинул самый плоский комплимент.

С досадой понял: ты жестокая маньячка!
Кто знает, что ты в борщ бордовый налила
Во время месячных, а я им перепачкал
Всё изнутри. И, еле встав из-за стола,

Моргнул: спасибо. А в подъезде громко треснул.
Вдогонку выла: «Мальчик мой, проси ещё!».
Я залатался, мне теперь неинтересно,
Какую жертву кормишь ты сейчас борщом.