Белая ворона : Черная ярость. Часть 2

Осень нагрянула неожиданно, в одну ночь перечеркнув лето, заморосила нудно, превратив дороги в непроходимое глинистое месиво. Автобус, натужно хрипя, с трудом выбирался из скользких луж, сократив график своего появления в деревне в три раза.
Было скучно и холодно, все спешно доделывали свои дела в садах, выбирая мало-мальски погожие дни.

Ангелина летала по деревне, весело щебеча. Она быстро забыла про гибель подруги, даже смутный свет осеннего солнца не мог приглушить блеск темных глаз.

…Ее преследовал жгучий взгляд. Где бы она ни была, и что бы ни делала, этот взгляд, чуть сумасшедший, раздевающий и одновременно тоскливый, сопровождал ее повсюду. Геннадий совсем сошел с ума. Веселая цыганка занозой ранила его, давно успокоившееся сердце, и он абсолютно потерял голову. Галина быстро все поняла, орала дурниной, кляла проклятую стерву, и била по морде своего неудачника, но ничего не помогало. Мужик закусил удила, его кровь кипела, и он ничего не соображал.

Темной, октябрьской ночью в окошко дома, где жила Ангелина, постучали. Женщина знала, что это произойдет и была готова. По периметру большой комнаты были расставлены длинные, черные свечи, посреди был сложен очаг из закаленных кирпичей, и подвешен небольшой котелок, в котором дымилось ароматное варево. В печи потрескивали и слегка дымились, источая сладкий и чуть горьковатый дым, тонкие поленья.
У стены было брошено толстое одеяло и целая вереница маленьких, пушистых подушек, обрамляла постель. Рядом стоял небольшой столик, с бутылкой вина, стаканами и козьим домашним сыром.

Услышав стук, Ангелина метнулась к двери, тонкой, темной тенью. Ошалевший мужик, стоял столбом, когда нежное, смуглое, голое тело прильнуло, обвилось, приникло.
Женщина утянула его к постели, быстро стащила одежду и змеей скользнула вниз, скользнув горячим лицом по животу. Что происходило дальше, Геннадий помнил смутно. Резкое, сладостно- болезненное ощущение внизу, горячие тиски, узкого, почти девичьего влагалища, ароматный напиток, холодное вино... И снова ощущение... Прохладные упругие груди, черный треугольник волнистых волос, шелковистая грива... И снова, обжигающие тиски. И горячий рот, втягивающий, вытягивающий, безжалостный…

Когда рассвет серой тенью скользнул в окна, того Геннадия, мужа властной хохлушки, больше не было. Из дома Ангелины вышел зомби, с безумными глазами и слегка перекошенным ртом.

Прожив неделю дома, он обезумел окончательно. Его уже совсем не интересовало, что и как говорит жена. Звук ее голоса, он ощущал, как далекий, бессмысленный гул, раздражающий, мешающий. Целыми днями он бродил по улицам, стараясь увидеть тонкую фигурку, коснуться, хотя бы просто вдохнуть аромат.

Ангелина совсем перестала обращать на него внимание. Холодный взгляд темных глаз равнодушно скользил мимо, практически не замечая мученика. Все чаще и чаще, ее глаза встречались с ощупывающим, наглым взглядом мужа Саши, Григория.

Была дождливая ночь конца октября. Хлесткие струи били наотмашь, последние черные листья летели и кружились в порывах ледяного ветра. Геннадий не замечал холода. Он привычно стоял недалеко от дома Ангелины, длинные неухоженные патлы, развевались, он жадно ловил глазами каждое движение тонкого силуэта, казавшегося наброском отточенного карандаша на бумаге, в свете ярких свечей.

И вдруг, знакомая, длинная, угловатая фигура, крадучись скользнула в дверь. Гришка! Чертов блядун! Оторопев, Геннадий смотрел в окно. Ловкая наездница с черной, взлетающей облаком и опадающей на изящную спину гривой, лихо скакала, оседлав своего неуклюжего коня. Мужик увидел, что она на очередном взлете обернулась, и взгляд злых темных глаз скользнул по стеклу. И когда последний вскрик вырвался из неплотно прикрытых дверей, Геннадий упал на колени и практически потерял сознание.

На следующий день Гала никак не могла дождаться Сашу, с которой они договорились поехать в город за покупками. И через пару часов, когда ушел автобус, она, чертыхаясь, поплелась к ней домой. Приоткрытая дверь, выпускала теплый, парящий, воздух. Женщина зашла в сени, потопталась и прошла в спальню. На кровати, с проломленными топором головами, лежали Саша и Григорий. Лужа крови почти полностью покрывала гладкокрашеный пол..
К вечеру, у реки, нашли полумертвого, окончательно свихнувшегося Геннадия. Он лежал под старой ветлой, крепко сжимая обеими руками окровавленный топор.

Скорая помощь, увезла Геннадия в сопровождении молодого полицейского в психушку.

Абсолютно потерянная Гала, металась по деревне. Оказалось, что она любила своего непутевого мужа. Василиса пыталась затащить ее к себе, бабки уговаривали и жалели, но она молчала. И только Ангелина, сумела затянуть ее в свой дом.
Долгими вечерами она отпаивала потерянную хохлушку своими травами, гадала, лила воск, успокаивала, убеждала. Галина похудела, побелела, таяла на глазах. Она практически поселилась у Ангелины. Часто, зимними вечерами, Василиса видела, как на заснеженном мостике, загораются свечи и тонкая фигурка, закутанная до самых глаз, ритмично качается из стороны в сторону. И ледяной ветер подхватывает и уносит птичий клекот.

И, уже, когда апрельское теплое солнце, принялось взламывать толстый лед на реке, Галину увезли в городскую больницу. Через две недели она умерла. Скоротечный рак, пожала плечами медсестра, отдавая Василисе узелок с одеждой покойницы.

И снова, у вскрывающейся реки, маленькая фигурка неподвижно сидела, качаясь. И тонкие руки что-то сыпали в свинцовую воду.