Николаев-Ачинский Серж : Хроники города N

ОСТАНОВКА, ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Еще одна капля времени канула в океан вечности. Завершался день.
Свежий ветерок колыхал ветви деревьев, позолоченных легкой рукой ранней осени. По небу плыли безразличные к земной суете белые облака. Завершался день. И это было хорошо.
Облезлый, в клочьях палевой шерсти, худой, бродячий кобель из положения в полуприсядку активно сношал болонку с розовым бантом на шее в паре-тройке метров от автобусной остановки. Полтора десятка людей, в ожидании транспорта, сосредоточенно устремляли взоры вдоль улицы, как бы старательно высматривая автобус. А собаки совокуплялись, не обращая внимания на людей. А люди делали вид, что не обращают внимания на собак.
К остановке подобрался пьяный мужчина. На нем имел место быть дорогой серый костюм с грязными следами от многочисленных соприкосновений с матушкой-землей и синий галстук через плечо. Из расстегнутой ширинки брюк торчала белая рубашка. Едва держась на ногах и не замечая мутными глазами ничего вокруг, он остановился рядом с собаками и во избежание падения ухватился за верхушку тоненького деревца высотою чуть более метра. Мужчину тут же потащило вокруг растения по кругу.
Собаки продолжали демонстративно сношаться. Пьяный мужчина, цепко держась за символическую опору, постоянно терял равновесие. На грани опрокидывания при критическом уклоне тела к горизонту у него включался внутренний автопилот, и он бежал по кругу, выравнивая крен, но вскоре вновь входил в штопор. От такой болтанки его мутило. Деревце гнулось до корня.
Люди смотрели вдаль. Автобуса не было. Был час пик. На дороге образовалась длинная пробка машин. Их пассажиры, медленно проезжая мимо, смотрели на сношающихся собак и пьяного мужчину. Маленькая белокурая девочка с синими глазами показала на них пальцем из открытого окна красного «Форда Мондео» и засмеялась. Ей было весело.
Пьяный мужчина, бестолково потоптавшись на месте, потерял равновесие и пошел на очередной круг. Завершая его, он мощно блеванул в направлении людей на остановке. Те шарахнулись в стороны. Маленькое деревце не выдержало издевательства над собой и сломилось у корня. Пьяный с разгону свалился на собак. Те, сцепленные половым актом, в эдакой собачьей пляске с визгом и воем метнулись за угол дома.
Подошел автобус, затем другой, забирая людей с остановки. А пьяный мирно заснул на земле под сломанным деревцем, растянув рот в блаженной улыбке. Он проблевался, и ему полегчало. Слетевший к нему с крыши остановки воробей, озорно чирикнул и нагадил на его плечо. Легкий ветерок колыхал над спящим листья на ветках, позолоченные рукой ранней осени. По небу плыли безразличные к земной суете белые облака. Завершался еще один день. И это было хорошо.

ОСТАНОВКА, ДЕНЬ ВТОРОЙ

День завершался. Еще одна капля времени канула в океан вечности.
Огромный ротвейлер из положения в полуприсядку активно сношал облезлую в клочьях грязной шерсти мелкую дворовую сучку в паре-тройке метров от автобусной остановки. По всему видать породистый кобель сбежал от хозяина, дабы удовлетвориться. Полтора десятка людей, в ожидании транспорта, сосредоточенно устремляли свои взоры вдоль улицы, как бы старательно высматривая автобус. А собаки совокуплялись, откровенно не обращая внимания на людей. А люди делали вид, что не обращают внимания на собак.
Только молодая пара – хрупкая девушка в короткой юбке и парень интеллигентного вида в очках откровенно пялились на это действо, растянув рты до ушей.
Из-за угла дома к остановке вывалились нетвердой походкой двое неопрятного вида детин навеселе. Они прямиком направились к молодой паре.
- Братан, дай двести рублей! Душа горит, бля!
Молодой человек развел руками. Нет ничего, дескать.
- Не желаешь помочь ближнему? А вот Иисус этот говорил, что надо последнюю рубашку отдать братану. А ты… ты, да ты. Эх бля! А твоя эта… У нее есть двести рублей? Эй, ты, дай двести рублей на лечение!
Девушка мотнула головой.
- Да вы, бля не желаете помочь больным людям! Колян, слышь! Они не желают помочь больным людям!
Второй детина, все это время молча стоящий рядом громко отрыгнул и толкнул молодого человека в плечо.
- Гони деньги, дохляк! И ты гони бля, коза драная нах!
- Сейчас, - девушка запустила хрупкую ладонь в сумочку и достала оттуда мятый автобусный билетик.
- Держи, - она аккуратно расправила билетик, прихватила двумя пальчиками и поднесла его к носу одного из детин. Тот тупо уставился на билетик мутными глазами, застыв столбом.
- Держи!
Молодой человек с хорошего замаха мощным апперкотом приложил свой кулак к подбородку детины. Тот, как подрезанный откинулся навзничь на собак. Перепуганные животные, сцепившись с визгом и воем метнулись за угол дома.
Второй детина растеряно затоптался на месте.
- Держи, - девушка поднесла билетик к его носу. Снова тупой взгляд, стойка столбом, и снова опрокидывающий наземь апперкот.
Девушка спокойно вернула билетик в сумочку. Парень потер ладонью костяшки кулака.
Подошел автобус, и молодая пара неспешно исчезла в его открытых дверях.
Детины без памяти отдыхали на земле. Голубь с крыши остановки нагадил одному из них на лоб. Детина замычал и приоткрыл глаза. Второй зашевелил рукой.
Легкий ветерок колыхал над ними листья на ветках, позолоченные рукой ранней осени. По небу плыли безразличные к земной суете белые облака. Завершался еще один день. И это было хорошо.

ОСТАНОВКА, ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Еще одна капля времени канула в океан вечности. Завершался день.
Облезлый, в клочьях палевой шерсти бродячий кобель из положения в полуприсядку активно сношал черную дворовую сучку в паре-тройке метров от автобусной остановки. Полтора десятка людей, в ожидании транспорта, сосредоточенно устремляли свои взоры вдоль улицы, как бы старательно высматривая автобус. А собаки совокуплялись, не обращая внимания на людей. А люди делали вид, что не обращают внимания на собак.
Из-за угла дома вышел мужчина среднего возраста, лысеющий в бежевом мятом плаще, приблизился к остановке, уставился на собак, а затем растерянно огляделся вокруг.
- И чего я делаю здесь!? – неожиданно завопил он. – Чего я делаю здесь в этом говне?!
Люди на остановке невольно подались от него подальше.
Мужчина махнул рукой и ринулся прочь.
- Козлы!!! – послышался издали его истошный вопль.
Собаки закончили сношаться, расцепились, уселись рядом друг с другом и устремили взгляды вдоль дороги.
Прошла минута другая.
Черная сучка вскочила и нервно залаяла вдаль, так, как будто ругалась, что долго нет автобуса. Затем она залаяла на кобеля, как будто ругала его за то, что долго нет автобуса.
Кобель игнорировал этот лай, как будто знал, что если он ответит, то ему будет только хуже.
Показался автобус. Сучка успокоилась.
Автобус остановился. Двери открылись, и собаки одна за другой заскочили в одну из них, опережая людей.
Двери закрылись. Автобус поехал дальше.
- А почему мы не сели в автобус? – спросил маму маленький мальчик лет пяти.
- Это не наш автобус.
- А почему собаки сели в автобус?
- Им все равно, куда ехать.
- А собаки умные? Да?
- Умные, умные. Да.
- А почему папа за нами не заехал?
- Кобель он, твой папа.
- Козлы!!! – послышался отдаленный вопль. К остановке вновь приближался мужчина в бежевом плаще.
Легкий ветерок колыхал над ним листья на ветках, позолоченные легкой рукой ранней осени. По небу плыли безразличные к земной суете белые облака. Завершался еще один день. И это было хорошо.

ОСТАНОВКА, ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Худой пьяный мужчина в потертом костюме из положения в полуприсядку активно сношал стоящую на карачках жирную грязную даму с розовой майкой на шее в паре-тройке метров от автобусной остановки. Дама блевала. Полтора десятка людей, в ожидании транспорта, сосредоточенно устремляли взоры вдоль улицы, как бы старательно высматривая автобус. А любящая пара совокуплялась, не обращая внимания на людей. А люди делали вид, что не обращают внимания на любящую пару…
И это было хорошо.