рапана : Чмоки

Молодой человек по имени Офеня, любил разговаривать. Никогда не умолкал; даже во сне.
Дурной был, неженатый.
Когда же нашел клад и женился на Газёте, точнее, как только первый раз подержал её в руках, помял, сразу поумнел – замолчал. Потому, что чмокаться с Газётой было куда приятне, чем разговоры разговаривать.

Ах, это загадочное слово «гламур».
Наконец-то праздник, который всегда под рукой. Офеня офигел.

Раз в неделю выпускал он Газётеночку на люди.
А людям что?! Ну, выпускает и выпускает; какое им дело до «его дела»?!
Ну, поглазели на глянцевые подмышки, ну, восхитились пуделем, которого Газёта подмышкой таскала, взяв себе на заметку – «чтобы подмышка потом не воняла»,
но, так и не сообразив, как барышня с длинными ногтями попу вытирает, люди назвали Офенькино дело Грязёфеней.
Правда, шахтёры, выглядывая иногда из тьмы своих глубоких этажей, сетовали: «отдыхает киска, жаль, не в нашем списке» и добавляли – «чмоки!».

После каждого выпуска в свет, новоиспеченный муж подшивал Газёту, и чуть ли не с государственной важностью читал её долгими вечерами,
перечитывал как книгу «о здоровой и вкусной…».
Любил её очень.
Вот, послушайте что говорил: «Для меня главное не квадрат, главное - Газёткин чёрный треугольник и магнитные бури. А за прелесть чуть выше нуля, я умереть готов».

Ни дня не проходило, чтобы он не мял пахнущее водостойкими красками тело, к груди не прижимал излишне гибкую стать, облепленную стразами.
Газётка стала для него смыслом всей жизни.
Можно сказать, Офеня на ней экзамен сдавал по вниманию к людскому телу и человеколюбию. Газёта отвечала взаимностью – кормила, поила, рассказывала анекдоты, истории всякие.

Так и жили бы душа в душу долго и счастливо, кабы Газёта возьми да не состарься.
Ни с того, ни с сего начала вдруг рассказывать о чародеях, плевальшиках, купцах.
К примеру, поведала историю о неком купце Поганкине, который как прознал, что мимо его дома будет сам царь следовать, замостил всю улицу конскими зубами.

Офеня в страшном сне не мог себе представить конский зуб, а тут целая улица зубов этих, конских. Не пережил он ужаса. Скончался.
Шикарные были поминки на той же мостовой, царской.
Десять сантиметров каблуки - шпильки и по зубам… «чмок», «чмок», чмок». Кто бы подумал?! Никакого цоканья. Даже эмаль не повредили.