Ромка Кактус : Шкрти

«День гнева» - небольшая террористическая группировка, тайно финансируемая спецслужбами, которым совершенно необходимо как-то оправдывать постоянное увеличение антитеррористической программы и выделяемых на неё из бюджета средств. Задача группировки – создание беспорядков наподобие банального хулиганства, чтобы никто особо не пострадал, но политики всё же могли бы с успехом впаривать электорату идею стабильности как высшей ценности, которую следует защищать всеми силами, а не то в каждом храме будет по панк-группе и сатанисты в козлиных шкурах начнут насиловать младенцев прямо в купелях, наполненных тяжёлыми наркотиками.

В группировку входят невидимый маразматик, шизофреник-гипнотизёр, страдающий недержанием клоун, бывший школьный директор и инфицированная СПИДом проститутка, которая считает себя новым миссией.

Старческое слабоумие разъело личность человека до основания, так что его тело сделалось совершенно прозрачным. Обычно он ходил по книжным магазинам и пугал посетителей, громко выкрикивая ругательства:

- Гонорейный опущенный пидор! Блевотина! Мразь!

Однажды он случайно забрёл на сцену театра, где как раз шло представление.

Шизофреник вводил жертву в состояние гипноза, используя серебряные часы на цепочке, а потом внушал чудовищные бредни. Лишённый защиты, разум жертвы впитывал всё, словно губка.

Клоун портил детские праздники. Срал в штаны, а потом заявлял, что он творческий человек и не может работать в этой «удушливой атмосфере».

Проститутка протыкала себе ладони и брызгала на прохожих кровью, говоря:

- Вот кровь моя и плоть.

В свободное от акций устрашения время члены группировки накуриваются марихуаной. В один из конопляных приходов лидер группировки, бывший школьный директор, достигает просветления. Он формулирует следующие тезисы:

1). Стабильность, о которой постоянно вещают политики, следует понимать только в том смысле, что нищие останутся нищими, а богатые – богатыми. Относительная экономическая свобода единиц может быть обеспечена политической несвободой масс, и так будет до тех пор, пока это выгодно тем, кто устанавливает правила.

2). Власть, во всём подобная облигатному паразиту, не заинтересована в гибели «хозяина», который обеспечивает её агентов всем необходимым для успешного существования и размножения. Но паразит ослабляет «хозяина», забирая его жизненные соки и отравляя продуктами своей жизнедеятельности.

3). В повседневности власть опирается на политику, которая использует всего два инструмента: обещание благ и предупреждение о возможных бедах. С помощью одних только слов власть выстраивает две чисто виртуальные, строго противопоставленные друг другу по смыслу Вселенные, в которые поочередно помещается поражённое политикой сознание. Мир «Пряников» и Мир «Кнутов» - типичная бинарная оппозиция, подобная вопросу «Ты с нами или ты против нас?» Третьего не дано, то есть подлинная Реальность вообще не рассматривается. Слова как бы подменяют бытие, которое протекает где-то за горизонтом политических событий.

В этот момент бывший школьный директор глубоко задумывается о природе слов, к которым всё свелось в его рассуждениях. Он вспоминает слова Уильяма Берроуза о том, что язык – это вирус. Теперь он понимает, как лишить политику её вероломной способности вторгаться в частную жизнь, осквернять и подчинять её чьим-то гнусным целям.

«День Гнева» выходит из-под контроля силовых структур. Террористы решают создать вирус, который будет подменять все слова в речи человека на свои «тела», делая любое сообщение бессмысленным, а речевую коммуникацию невозможной. Террористы принимают в свои ряды филолога-самоучку, которого отчислили из университета за прогулы.

Самоучка штудирует работы Альфреда Коржибски по общей семантике, изучает языки программирования, читает работы биологов, посвящённые вирусам и механизмам хранения и передачи информации в клетке. При этом он не забывает накуриваться и злоупотребляет другими запрещёнными веществами.

Через два месяца плодотворной работы самоучка собирает всех членов группировки в большом зале.

- Я должен сообщить вам, что мои изыскания наконец увенчались успехом. Мне удалось найти некую языковую структуру, способную к самовоспроизведению.
- И как она действует? – спрашивает лидер группировки.
- Речевой вирус замещает собой одно понятие, а позже, двигаясь по цепочке свободных ассоциаций, замещает все связанные с этим понятием слова. Ну и так далее.
- Необходима демонстрация.
- Хорошо. Сейчас я произнесу его вслух…

Раздаётся взрыв. Дверь разлетается на куски. Дым заволакивает пространство. Звучит пулемётная очередь. Лидер группировки хватается за грудь, оседает на пол.

- Вот кровь моя и плоть, - удивлённо произносит проститутка, кровь идёт у неё горлом.

Клоун обсирается в предсмертной агонии. Серебряные часы выпадают из мёртвой руки шизофреника.

- Чисто! Чисто!

В зал вбегают вооружённые автоматами люди в чёрных масках. Они пинают поверженные тела.

- Зовите уборщиков, мы здесь закончили.

Один агент ногой откидывает в сторону труп самоучки. Он видит написанное кровью на полу слово. Невольно он произносит его:
- Шкрти.
- Что ещё за шкрти? – спрашивает другой агент.
- А шкрти его знает!
- Что столпились, шкрти не видели?
- Шкрти отсюда, - говорит агент, стоящий в проходе. – Сейчас шкрти шкрти.

Агенты шкрти. Солнечный шкрти шкрти сквозь грязные шкрти. Шкрти шкрти, и в шкрти шкрти запах шкрти.

Шкрти шкрти шкрти, шкрти шкрти шкрти шкрти шкрти.