Mavlon : Боцман Билл Копченая Смерть

Заходи юнга, не стесняйся, чертов обормот. Этот корабль, теперь твой дом. А эта баталерка, вообще для тебя как святая святых, потому что мои личные аппартаменты, и если можно сказать что, капитанский мостик это сердце и мозг корабля, то баталерка боцмана это его печень. Со всеми вытекающим. Печень,как говорят эскулапы, надо постоянно чистить, и содержать в порядке. Ты хорошо сегодня здесь прибрался, и я даже смотрю, ничего не спиздил, оборванец хуев.Тебе конечно очень повезло,что мы тебя подобрали в порту, перед самым отплытием. Теперь у тебя есть шанс, стать настоящим морским волком, как капитан, или я. Или многие другие из нашей команды.Благодари за это нашего капитана, это он разрешил. Он конечно падонак еще тот, но на него иногда нападает блажь и просветление. Буддто Иисус дает ему пендаля.Подай-ка вон те, большие бесформенные фужеры, с огранением по бортам. Да, да, эти, тупиздень ты стеоросовый. Эти приспособы для пития спиртного, подарили нам русские промысловики с Аляски. Когда мы шкерились в тамошних водах от флота её величества. Русские называют это - '' Губатый стакан'', доверху наполняют его водкой, и пьют залпом в один присест. А потом говорят тебе - '' da schtop ti zdoh pizda barabataja iop twau mat''. Это у них пожелание здоровья, добра, и удачи в дальнейшем плавании.Я вообще предпочитаю пить водку. Чем например ром, или мадеру. Водка располагает к философии, о оживляет воспоминания. А у меня их довольно много. Есть что вспомнить. Давай, себе тоже набулькай. Посидим, побеседуем как джентльмен с джентльменом, пока команда спит, а вахтенный бдит службу. Ночь в море располагает к разговорам.

Пей, юнга, вместе со мной. По полному губатому стакану. Залпом и до дна. Как эти русские алкаши - медведи. Тебе пить со мной большая честь. Потом в старости, если доживешь до неё и не отправишся на дно, будешь вот такому же соплежую - онанисту юнге, рассказывать как пил русскую водку с самим Биллом Копченая Смерть, боцманом с ''Черной Ассоли''. Выпил? Вот молодец, сразу видно будущего корсара-беспредельщика. Хорошо пошло? Как будто в тебя провалился девятый вал, из горящей морской воды, да? Закуси вон тем маринованым крабом, и сядь посиди, а то тебя сейчас штормить начнёт. Вижу немой вопрос, в твоих наивных, детских глазах. Почему у меня такое прозвище - ''Копченая Смерть''? Что так башкой закивал? Как китайский балванчик, мурену тебе в жопу. Ну сиди слушай, ночь у нас с тобой долгая.
Я же, мой юный сопливый друг, родился и вырос в хорошей, зажиточной и благородной семье. Папенька и маменька, были образованными, воспитанными людьми.Ну и естественно мне тоже светило поступление в Оксфорд, и офицерская карьера в армии, где-нибудь во владениях Ост-Индской компании, или Канадского домениона.Но всё, черт тебя подери, пошло не так как надо с самого детства. Можно сказать, с рождения.

Когда моя маменька была уже на сносях, в монастыре кармелиток, где она собиралась меня родить, начался пожар. Так что рожала она меня, можно сказать на бегу. Вся жизнь, это сплошной бег, от начала и до крышки гроба, мой дорогой и уже пьяный друг. Наливай по второй юнга. По полной!!! Что, краёв не видишь падла?
Хух, хорошо пошла. Это водка из личных запасов капитана. ''Борзый пингвин''. Престижная во всём мире марка.
Ну, а потом, когда меня причащал сам архиепископ Честерский, мне угораздило нассать ему на воротник, я правда был еще младенцем и ничего не понимал, а вот архиепископ был человеком обидчивым и отлучил нашу челядь от церкви. Мне то похуй, а вот за людей обидно. Затем было детство, рассказы о море и пиратах, большая жопа гувернантки в ажурных панталонах, и периодически замечаемый мною, папенькин хуй в гувернанткиной жопе. Я рос любознательным мальцом, везде совал свой нос, и в итоге сжег сарай, где в это время, еблись мой папенька и моя гувернантка. Папенька каким-то чудом спасся, а вот гувернантку, мир её праху спасти не удалось. Мдя, сейчас, через призму долгих лет, как вспомню эту историю, так сам на себя злюсь. Такая жопа пропала! Вот этими вот, руками сжег!
И ты знаешь, что зделал, этот пидарас, папенька!!? Он, блядина, меня в приют для умственноотсталых долбоёбов отдал. Я конечно оттуда сбежал. Долго бродяжничал, побирался в портах и на дорогах. Приходилось даже воровать, и грабить проезжих сквайров. Но мне всегда везло. Я ниразу не попался в руки шерифа Нотингемского, в округе которого я промышлял. Хотя за меня даже была назначена награда. Вот какую судьбу мне уготовил мой папенька, из-за какой то жопы!!! Хотя сейчас я его понимаю. Я бы тоже родного сына не пожалел, ради такой задницы. Ничего бы не пожалел. Вот тебя бы юнга, запросто продал туркам, в обмен на ту гувернантку.

Да не сцы ты, мудозвон малолетний, шучу я, шучу. Ты еще был головастиком сперматозоида своего отца, когда я первый раз вышел в море. Так что, моряк ребенка не обидит, не сцы. Налей нам лучше еще, освежим мозги, барракуду тебе в ухо. Хорошооо пошла, мать твоя полундрра. 
Я постепнно мужал, мне становилось все теснее и теснее в Нотингеме. И я решил покинуть старую и добрую Англию. Случай представился. Я нанялся сапером в армию герцога Браунгшейгского. Армия герцога направилась в центральную азию, разорять аулы бушбельменов, и поход обещал хорошую добычу. Которая я думал, обогатит меня и поможет навсегда завязать с разбоем, и сделает из моей персоны, толстого, зажиточного бюргера. Но в аулах, ничего кроме дохлых кошек и насвая не нашлось. Перспективы стали рушиться на глазах. Да к тому же со мной произошол роковой случай, координально изменивший мою жизнь.
В нашей армии, служил один штабной фельдфебель. Личный жополиз самого герцога. Так вот, решил как-то этот гаденыш посрать. Герцогский гальюн видимо был занят, и он залез на солдатское отхожее место. Ну знаешь, длинная, глубиной в рост человека яма, на которую настланы доски, в которых проделаны дырки, для свободного падения в яму солдатсого говна. Снаружи, все это обнесено деревянным забором и закрыто сверху крышей. Федфебель, во время облегчения уронил в яму свой кинжал, надо сказать подарок самого герцога. Страсть божья!Подходит он ко мне, и предлагает в этот гальюн залезть, кинжал его из говна вытащить. Обещает пиццот сольдо, внеочередной отпуск и большой мешок опиума. Я подумал, и согласился. Хуле делать. Одеваю кирасирские латы, железные перчатки, шлем с забралом и лезу через дырку в торце, в солдатский гальюн. А в это время, герцог, обожравшись незрелых персиков, запив их молодым пивом, проходил мимо этого общего унитаза и ему внезапно приспичило. Он залез на дальняк, ну и давай облегчаться. И мне отверстие, через которое свет проходил, своей жопой закрыл. Я же не знал кто там срёт. Думал кто-то из солдатни. Ну и хватаю его за жопу и говорю : - ''Месье, сьебитись нахуй, вы мне свет загораживаете''.
Герцог вылетел как ошпаренный. Крик, шум, гам! Потом военный трибунал. Фельдфебеля обвинили в сочувствии повстанцам Кромвеля и антиглобализме. И повесили на дереве по середине лагеря. А меня приковали к веслу и отправили на галере, на Тартугу.

Ты будешь наливать, нет? Мелкий поцц. Пожалуй надо открыть второй двухлитровый бутыль ''Пингвина'', иначе нам с тобой юнга, не хватит. Ты что опять киваешь головой, как юный дятел на брачных играх? Хоть слово скажы! Молчишь? Правильно, молчи, и глухо внемли, сожри тебя морской конёк.
Юнга, ты знаешь что такое одиночество?
На галере идущей в Тартугу, прикованные к бортам гребцы, тихонько переговариваются, в полголоса, что бы беречь силы. И то не часто. Надсмотрщик, как правило бравый толстяк с плёткой и хорошим чувством юмора, пытается едкими шутками вдохновить гребцов запеть хором, какую-нибудь песню. Но без результатно. В ход идет плетка. И все равно тишина. И тогда ты, вдруг начинаешь чувствать вокруг себя огромный безграничный вакуум, а себя ощущаешь молекулой планктона, в чреве кита. И понимаешь, что если сейчас что нибудь не произойдет, ты просто рухнешь обессиленный на весло, и тебя выкинут за борт, на корм акулам. И тогда ты начинаешь петь. Без голоса. Просебя. Веселые армейские песни. Рассказывать самому себе, вспомнившиеся особо смешные анегдоты. Смеёшся над ними. Улыбаешся. Вот это и есть одиночество, сраный молокосос. Твои товарищи по несчастию, думают что ты, бедолага, сошел с ума. А ты просто борешся с одиночеством. Да, и побольшому счету, твоим товарищам насрать, что с тобой происходит. На галере каждый сам за себя...
Палуба, качающаяся палуба. Ты неспеша подходишь к лакированым поручням борта корабля и заглядываешь вниз. На море штиль. Волна лишь немного изменяет этот сине-зеленый ковер из густого мармелада. Штиль. Поворачиваешся лицом к грот-мачте, у которой встала толпой  еще недавно такая послушная и легко подчиняемая команда. Оскаленные рты, злобные взгляды изголодавшихся, измученных жаждой и долгими скитаниями по морям, людей. Направленные на тебя, заряженные смертью  мушкеты. Волна бьет об борт, отдаваясь в ушах похоронным набатом, а в голове переливается смех веселой девушки из Санкт-Петербурга : -'' Порудчик, Саша Бронский, какой же вы смешной ха-ха-ха''. 
И вдруг, это образ, как ножом пронзает мысль о том, что сейчас рванет. Десятки кольев вопьются в тебя, а внутри, как будто бы невидимый паук, потянет за концы тысячи ниточек, разрывая всё твоё нутро.. и всё это перекрывает одно лишь желание, смирившегося со своей участью человека: -''Только бы не в голову, только бы не в голову''...
Вот что такое одиночество, моллюск обоссаный.

Вскрывай давай вторую. Да осторожно блять, каракатица неуклюжая, бутылку не попорть, я их коллекционирую. А что? У каждого есть свои увлечения и хобби. Пираты народ творческий. Вот суперкарго например, собирает резинки от трусов, рулевой разводит в аквариуме черепашек, а наш кок, коллекционирует сушеные черепа директоров молочных комбинатов. Но это, у него что-то личное. Он никому не говорит. Хочешь твой череп ему в коллекцию отдадим? Нехочешь. Ну и ладно. Оставайся беззвестным для истории.
Как тебя кстати зовут? Васятка? Нет. Влли? Это Уильям что ли? Как Шекспира?Знавал я одного Вилли. Вот это был всем Вилли Вилли. Прости за каламбур. Судьба нас свела на Тартуге, в одной богадельне, недалеко от Финляндского вокзала. Называлось это акционерное общество закрытого типа - ИЗ 451. В народе ''Кресты''. Иду я по галёре, в руках дубинал, ключ от камер, все дела. Смотрю, раздаточное окошко в одной из камер открыто, и сидит возле него мордоворот, аж башка в это окошко не помещается. Я подхожу, и говорю : - '' Слы, дядя, а что это у тебя кормушка не закрыта? Дышать трудно? Или хата ваша из махры сплошной состоит?" А он мне спокойно так, и вежливо отвечает: - ''Слы, командир, иди-ка ты нахуй, не еби мозги, без тебя тошнотики накрывают. Давай я тебе сотку рублей на пиво дам, и ты оставишь нас в покое на сегодня. И вообще, я что-то не слыхал что бы у меня племянники в Питере водились. А ты что такой копченый? Нерусь что ли?"
Я вознегодавал конечно. Как это так, ''нерусь''? Я самых что ни на есть славянских корней. Мама хохлушка, папа шофёр.Ну вобщем скорешились мы, на почве жадности к деньгам. Сколько я ему гашиша и водки в камеру перетаскал! Маманигарюй! А в оконцовке связался с его адвокатом, и перенес для Вилли, в трусниках, особой важности документы, через которые он и вышел на свободу. Проходит некоторое время, стою я на Финбане, пью пиво, и вдруг слышу сзади меня крик: - '' Копченый! Копченый!" Оборачиваюсь, а там бац!!! Вилли с какими-то, такими же как он мордоворотами стоит и мне рукой машет. Обниматся конечно не стали, ведь мы вроде как идеологические враги, но решили заехать в забегаловку на Большой Морской, попить пива, поесть шаверму и побазарить о делах.

Вобщем прыгнули мы в машину и поехали. Попути однако, Вилли заметил что нас ведут две машины. Стали гадать кто такие. Оказалось, что кореш мой, после того как вышел, опять успел куда-то врюхатся и теперь снова был в федеральном розыске. Так что возможно менты. А возможно цыганская братва из Царского Села, с которыми у Вилли были жесткие тёрки. Жестче не бывает, как он пояснил. Ну да ладно. Живы будем не помрем.
Свернули в старый город, что бы потерятся во дворах. Ведут суки. Не упускают из виду. Точно цыгане. Эти, как пояснил Вилли, будут мочить, если поймают. Так что шансов никаких. В плен не сдаватся, и отстреливатся до последнего патрона. Только вот отстреливатся нечем. Бросаем тачку во дворах. Все равно краденая рухлядь ''шестерка'' жигуль. Не жалко. Ныряем в сквозной проход, который нас куда-то должен вывести. Только куда, не знаем. Длинный коридор, железная дверь. Открываем. Опять длинный корридор, по краям которого лежат мешки с цементом. В конце корридора опять дверь. Открываем, и попадаем на маленькую сцену. Маленький зал, полон малышни, а видимо воспитательница, в костюме какой-то феи, стоит к нам спиной и не видя нас, махает рукой в нашу сторону и говорит: - '' Вот пришли пираааты, принесли лопааааты''. Малышня как увидела нас, да как давай орать и радоватся:-''Пираты, пираты''. Ну мы сквозанули в боковой проход, понимая что успели выступить на детском утреннике. Далее опять корридор. И комната, вся заваленная строй материалами, а по середине лежит кислородный баллон. Сквозь выход из комнаты видно открытое окно, а там во дворе, стоит наша брошеная ''шестерка''. И никого рядом. Путь к спасению. Но на другом конце комнаты слышится шум шагов, и негромкие разговоры. Пацаны и Вилли напряглись. Я тоже испугался. Схватил тяжеленную кувалду, которая лежала рядом. И проема появилась мрачная цыганская рожа, за ней маячили другие, такие же. В руках у ''Будулая'' был пистолет, направленный в нашу сторону. Он приложил палец к губам, типо ''тсссс'', и помахал нам рукой, предлагая пройти с ним, и окунуться в мир иллюзий и цыганской культуры. В это время, сама кувалда случайно падает с деревянной ручки, и ударяет по вентелю кислородного баллона, направленного в сторону цыган. А позади них стоит баллон пропана. Мдя. О технике безопастности при проведении строительных работ можно говорить бесконечно, мой юный морской собрат.

Васятка, ты видел когда нибудь фаршированную массу креветок с крабами, из которой торчат ноги в джинсах, и туфлях ''гробах'' сорокпоследнего размера? Вот такую картину представлял из себя бедный Будулайка. Кислородный баллон, снес цыгана как кеглю, и врезался в месте с ним в баллон с пропаном. Грохот был сильный. Что было с остальными ромалами, мы особо не заметили, так как оглушенные взрывом, и потрясенные захватывающими событиями, прыгнули в изрядно расширенный оконный проем, и уже через несколько секунд сидели в салоне нашего чухарака. Ехали молча. И когда уже в полной темноте, мы остановились во дворах на проспекте Стачек, Вилли, нервно барабаня ладонями по рулю, сказал : - '' Копченый, ты видел когда нибудь такое? Видел? Ты смерть ходячая, Копченый. Копченая смерть''. Опустил голову на руль, и тихонько заплакал. Пацаны, всё также молчали, угрюмо постигая тайны бытия. А я думал, о прекрасной жопе гувернантки, когда-то загубленной мною. Эх, какой же папенька пидарас, поставивший меня на кривую дорожку!
Ну чо, Вилли-Васёк. Уже заря занимается. Даже тут чувствуется еще пока слабенький, но в любом случае попутный нам ветерок. Надо сходить на камбуз и принести еще водки, там вроде завалялось. Я сейчас вздремну. И не люблю просыпатся с больной головой. Незнаешь куда идти? Я подскажу. Как выйдешь из подвала, повернешь на лево, пройдешь пятдесят метров, увидишь круглосуточный ларек. Там Тамарка сегодня сидит. Возмешь у нее пузырь. Для меня скажешь. Она даст. Всё давай, дуй, попутного ветра тебе юнга. Отдать швартовы! Семь футов под килем!