Тимофей : Неизменный вопрос

Они встретились внезапно. Просто столкнулись друг с другом на улице и поняли, что во всем мире нет больше живых существ. Они часто гуляли вместе по парку, а потом поняли, что одна маленькая комната способна вместить две безграничные вселенные.

Это был их мир. Маленький, тесный, закиданный целым ворохом старых газет и оттого бесконечно теплый и уютный. Впрочем, их не тревожило, о чем рассказывало с газетных страниц прошлое. У них было небольшое окошко под потолком, из которого виднелось небо с постоянно меняющимися облаками. Обсуждать их можно было бесконечно, а еще можно было считать стекающие по стеклу капли дождя. В хорошую погоду они азартно шуршали листьями под ногами, вдыхая на бегу ветер и отсчитывая молоточками в ушах пульсацию жизни. За окном всегда была ранняя осень, а в доме всегда клубился легкий полумрак, превращающий людей в безликие силуэты.

Она переживала из-за сотни мелочей, постоянно затевала уборку и превращала в систему ворох кусочков, коробочек и обрывков. Все это создавало уют. Она верила, что совсем скоро наступит лето. И как было в это не верить, когда рядом был он. Днем она постоянно мерзла и куталась в теплое пальто. А потом возвращалась из сырых переулков, тыкалась носом в его плечо и мир вокруг таял. Она распадалась на сотни молекул, хаотично кружащихся в каком-то первобытном танце.

Он был ироничен и упрям. Он не верил в лето, но знал, что когда-нибудь настанет весна. Сразу, как только облетят старые листья. Он дни напролет возился с газетами, пытаясь переписать их на новый лад. Он знал, мир за окном всегда будет жесток, пока он не переделает его под себя. Потом возвращалась она и будто в чулане вкручивали тусклую лампочку. Он временно прощал мир, в котором все становилось на свои места.

Ей часто снились тревожные сны – с бесконечными коридорами и гладкими стенами, где взгляду не за что было цепляться и кружилась голова. Она видела первый лед на лужах, вытаскивала засушенные между страницами желтые листья и упрямо раскладывала их на пороге.

Он становился злее. Он прожил слишком много зим, чтобы не распознать ее приближение. Он собирал с порога листья и делал из них закладки в наполненных мыслями книгах. Книги они читали вечерами, прижавшись друг к другу и оставив весь мир снаружи.

Воскресным утром пошел снег и укутал все неизвестностью, приглашая переписать историю заново. От окна шел холод, а снаружи приближался металлический лязг. Мир ворвался к ним через взломанную дверь заспанными голосами и хмурыми лицами людей в рабочих комбинезонах. Она пыталась куда-то бежать, натыкаясь стены, слившиеся воедино, и впуская в реальность все кошмарные сны. Она все еще мысленно металась там, в их мире, когда за ней захлопнулась дверца клетки. Он проводил ее взглядом и лег на пол, с меланхоличной злостью глядя на опускающуюся петлю.

А в дом вошла зима, размела газеты и выморозила стены, оставляя открытым один лишь вопрос – «где теперь крыса и где теперь пес»?