Тишина : Тьма
14:21 07-04-2015
Было страшно. Она сидела на кровати, облокотившись об стену, и, подобрав под себя ноги. Руки, выделявшиеся из темноты своей белизной, похожей на цвет страниц свежекупленной книги, обхватывали плечи, словно стремясь, врасти где-то в области лопаток. Брови были максимально приближены к друг другу, образуя длинный шов кожной сладки на переносице. Она почти не дышала. Взгляд был прикован к участку ногтя, облезшего от лака. Это светлое пятно, казалось единственным светлым здесь.
Тьма наступала с разных сторон, каждый раз захватывая еще один участок безопасности. Глоток вина помог бы стать храбрее, спастись от темноты, но оно уже было за фронтом.
Неизвестно сколько она здесь сидит, по ее расчетам уже давно утро. Но окна занавешены.
Через тишину прорвался звук, но стало только хуже. Тихий-тихий, крадущийся звук. Вот уже кто-то прям за дверью. Дышит. Копошится. Принюхивается. Теперь угрожает не просто темнота. А что-то оттуда. Из ада. Когти стали скрести дверь, ища ее слабое место. Чувствовался зловонный запах пасти твари. Запах крови. Запах страха.
Все тело в напряжении. Мозг лихорадочно ищет выход. Только его нет. Страшно умирать. А от лап чудища еще страшнее.
Дверь поддается. Еще миг и когти вонзятся в нее. Она делает рывок в сторону окна. Уж лучше разбиться! Вниз! Стекло! Боль! Полет! Смерть.
«Мила, дорогая, а вот и я!» - он наконец-то смог провернуть ключ, - "Давно ведь говорил, что нужно сменить замок." Грохот стекла заставил вздрогнуть. Он забежал внутрь. Сквозь выбитое стекло в комнату бил яркий, теплый день. На оставшемся в раме крупном осколке повис плед, им почему-то было закрыто окно. Легкий ветерок шевелил кремовые, помятые листы дневника Милы. Он подошел и посмотрел вниз. Там, на клумбе среди ромашек и маргариток, неестественно разбросав руки и ноги, лежала его жена. Ноги его стали очень легкими, онемели, словно не менее получаса сидел неудобно. Он перестал их чувствовать и рухнул на пол. Взгляд его уперся в бутылку из-под вина на столе. Пустую бутылку. Сознание померкло и отправилось в тяжелую, вязкую тьму сна.