Mr. Bushlat : Иллюстрированная теория всего Окончание

Сущее
Смена реальности была столь же обыденной, сколь и необъяснимой. Вместо обшарпанного коридора, который должен был находиться за дверью, он очутился в приемной главного редактора Мишкина, человека совершенно зверских взглядов, неприятного в общении и столь же омерзительного за столом. Мишкин управлял «Ликами Времени» железной рукой, с легкостью совмещая функции редактора и директора. Его капризы были законом. Скорбно изогнутая тонкая бровь могла означать равно как поощрение так и приговор для любого сотрудника. Был он самодуром и был он дураком, что не умаляло его деловых качеств.
Семенов огляделся, удивляясь почему, собственно, он не удивлен. Очевидно, в определенный момент мозг человеческий устает от чудес и ставит некий барьер, предупреждающий безумие.
Он сел, поскрипев кожаным диваном, и задумался. Что же все-таки произошло?
-А произошло вот что!-буркнул он, впрочем, достаточно громко, чтобы вызвать негодующее шипение Серафимы Блянц, женщины неопределенного возраста и выдающихся достоинств, состоящей при тиране Мишкине секретаршей и любовницей.
Семенов изобразил смущенную улыбку и ушел в свои мысли. Несомненно, ловкий мошенник Безднов подсыпал что-то в… словом подсыпал… И это что-то привело к галлюцинациям. Находясь в состоянии наркотического опьянения он, не помня себя, добрался до редакции. Что же касается интервью…
-Эврика!-вскрикнул он, снова заслужив шипение Серафимы Блянц. Непослушными пальцами, он залез в карман (проклятый тремор, точно результат вдыхания какой-то дряни, распыленной в воздухе) и достал диктофон.
Серафима Валерьевна,-тихо как начудивший школьник пробормотал он,-я… интервью послушаю… для шефа…
Блянц смерила его ненавидящим взглядом и снова отгородилась журналом, на обложке которого тучный полуголый мужчина танцевал с карлицей, чья макушка утопала в чудовищно раздутом его животе.
Семенов вздрогнул от нахлынувшей гадливости и включив диктофон, некоторое время сосредоточенно крутил кассету назад. Он был весьма старомоден и несмотря на смешки за спиной до сих пор пользовался микро-кассетами, оставляя без должного внимания куда более удобные цифровые аппараты.
Через некоторое время, диктофон щелкнул.
Семенов нажал на «PLAY».
Вместо ожидаемого шуршания, он сразу же услышал голос, не принадлежащий, впрочем, ни Безднову, ни ему. Булькающий, низкий и какой-то совершенно неестественный голос.
-Я-а никогда не любил поросят,-разнеслось по приемной,-Вы понимаете, Витольд? В них присутствует некая дисфункция, какой-то неуловимый, нерождённый еще, но уже узнаваемый порок, кони которого лежат несомненно в проблеме, связанной с внутриутробной жидкостью.
-Вы сказали – кони? - раздался второй столь же незнакомый и странный голос.
-Когда придет время поговорить о конях,-после некоторой паузы продолжил булькающий невидимка,-Мир содрогнется и звезды сойдут с орбит.
Коротко и злобно зазвонил телефон. По-прежнему не отрываясь от журнала Блянц схватила трубку и, дунув отчего-то в нее трижды, пролаяла:»Так точно, Вячеслав Мокич!». После остервенело бросила трубку на рычаг и уставившись на Семенова змеиным глазом прошипела:
-Ждут тебя… Доигрался, голубчик!
Семенов переводил взгляд с Блянц на диктофон, из которого лилась теперь симфоническая музыка вперемешку с тяжелыми, неприятными стонами, и обратно. Нажав на «STOP», он воровато сунул прибор в карман, удивившись странному ощущению в пальцах-ему показалось, что пластмасса вдруг расплавилась и стала мягкой как тесто.
«Какой к чёртовой матери Мокич?-думал он, открывая дверь в кабинет,- Он Вячеслав, конечно же Вячеслав, но почему Мокич?»
Мышкин сидел за невероятной ширины деревянным столом, сплошь заваленным папками. Взглянув на Семенова, он снова погрузился в чтение некоего, судя по всему, очень важного и малоприятного документа-брови недовольно стремились к переносице.
-Что же за беда с вами, Роман?-скучно протянул он, не отрываясь от бумаг,-сплошная орфографическая ересь. Вы же учились в этом,-он пощелкал пальцами,-в техникуме? На повара учились?
Семенов выпучил глаза.
-Я..-начал было он, но Мишкин прервал его нетерпеливым взмахом руки.
-Вот так и сказали бы-я, Вячеслав Мокич, дегенерат. Я паскуда последняя и грамоте не обучен. А вы?-он метнул документ через стол. - Ознакомьтесь!
Семенов подошел поближе и уставился на несколько скрепленных листов бумаги. На верхнем было написано: «Раман Сименав. Раскас о том как иа правел лета. Рипарташ». В недоумении, он перевернул страницу и прочитал: «Мама готовила блены и мы их йели а больше с наме ничево не сла (буква «а» была несколько раз перечеркнута и рядом редакторским почерком было написано-«исправленому верить»)случилаз».
-Нет, в целом неплохо,-улыбнулся Мишкин и Семенов к удивлению своему увидел рот, полный золотых зубов,-но ошибки! Мы же не в Темные Века живем! Вам бы поработать над собой. Не то-выгоню,-и он хихикнул.
Семенов понял, что его сейчас вырвет. Ладонь левой руки Мишкина теперь лежала поверх документа и он безошибочно видел, что редакторской кисти не достает четырех пальцев.
Теперь он видел еще кое-что. Видел он, что глаза Мишкина неподвижны при разговоре, потому что они небрежно нарисованы на лице черным маркером. Стол, за которым сидел Мишкин врос в пол, более того-пустил корни-тут и там они пробивали паркет. В ужасе уставился Семенов на портрет, висевший за спиной редактора-теперь он понял, что это был вовсе не портрет, а прозрачное окно, за которым неподвижно стоял видимый по грудь пожилой мужчина с пушистой бородой, в чопорном пиджаке и шляпе.
-Что с вами, милай?-дружелюбно оскалился Мишкин, сверкая золотым ртом.
-Вячеслав Лукич…
-Мокич!-хохотнул Мишкин,-в Сретенье, я всегда Мокич! Помнится, как-то вываривали мы жир…
-Я, Вячеслав Мокич, пойду,-проблеял Семенов, глядя на нелепую копию редактора,-У меня дела еще…
-Выпей ворвани,-посоветовал Мишкин,-Оно всяко полегчает!
Семенов пискнул и бросился к дверям. Выскочив в приемную, он рысью пронесся мимо Серафимы Блянц, сосредоточенно поедающей черные, в масле, гайки из судочка, и дальше, к лестнице.
***
Лестницы не было. Каким-то образом, Семенов оказался на трамвайной остановке, среди возбуждённо толкающейся толпы пенсионеров. Он оглянулся, было, но сзади обзор загораживала грудь какого-то огромного старика. Увидев, что Семенов смотрит на него, старик принялся злобно толкаться и шипеть.
Он отвернулся ошеломленный и позволил толпе нести себя несколько секунд.
-Товарищи!-заверещал кто-то неподалеку,-Да будет Брадай!!!
Толпа загудела, тут и там раздавались радостные крики: «Брадай!» и «Куда прешь, сволочь!»
Над головой Семенова послышался громкий лязг и скрежет. Поглядев вверх, он понял, что окончательно спятил-над ним, высоко в небесно-голубом небе нависал вагон трамвая на длинных, членистых металлических ногах. Трамвай издал низкое дребезжание и сделал гигантский шаг в сторону толпы. При этом, вагон наклонился, будто принюхиваясь. Учуяв пассажиров, он торжествующе зазвенел и начал приседать прямо в толпу.
-Прими нас, Брадай!-закричала какая-то женщина и ее истерический вопль подхватили окружающие.
Семенов отстраненно наблюдал, как заслонив солнце приближается туша трамвая. Он безошибочно разглядел переплетенье синих вспучивающихся вен на брюхе у возбужденного механизма, аккурат между тяжелыми колесами.
«Сейчас меня раздавит»,-подумал он спокойно и закрыл глаза. Внезапно, кто-то ухватил его за ногу. В изумлении он уставился на крошечного человечка, сплошь измазанного в грязи, что тянул его нетерпеливо за штанину. Человечек едва доставал Семенову до пояса, но вид при этом имел значительный и крайне серьезный.
-Бежать, бежать!-пропищал он и указал в сторону открытого канализационного люка у своих ног.
Не медля ни секунды, Семенов метнулся к люку. Человечек поспешил следом.
***
-Быстрей, быстрей! Они бывают норными!-верещал карлик. Вцепившись в штанину Семенова стальными пальцами, он тянул его за собой по узкому земляному туннелю. Тут и там прямо из земли торчали забранные проволокой лампочки-в их тусклом свете лицо карлика казалось особо безобразным.
Наконец, за очередным поворотом, туннель расширился, и они оказались в небольшой комнатушке. Карлик облегченно вздохнул и плюхнулся всем телом на продавленный диван.
Семенов остался стоять.
-Сатрапы,-буркнул карлик и закурил,-я-Ергемлидзе, если что.
-Ерге… Норные?-уныло пробурчал Семенов. Ему хотелось спать.
-Послушайте, -продолжил он немного помолчав,-Я вам благодарен за помощь, разумеется, но мне бы на поверхность и вообще…
-И речи быть не может!-замахал руками Ергемлидзе,-Мы с вами-Борцы против системы! Революция, брат!-он воздел руки горе.
-Какая к чертовой матери революция?- пробормотал Семенов.
-Восстание против коррумпированной элиты! Подполье, возглавляемое вами изменит существующий порядок вещей. Тысячи падут, миллионы умрут от голода и лишений, экономика рухнет и в стране воцарится хаос, бандитизм и мор! Из руин старого мира восстанет новый, очищенный кровью невинных порядок! Через пять, а может быть через сто пять лет, воздух очистится от радиоактивной пыли и наступит великое царство правды!
Откуда-то сверху послышался дробный топот множества ног.
-Это почта,-махнул рукой карлик,-так вот…
-Вы хотели сказать-почтальон?
Ергемлидзе уставился на него с подозрением.
-Что такое почтальон?
-Мне нужно идти,-мягко вздохнул Семенов,-Меня ждут к чаю.
-Еще не поздно одуматься,-вздохнул Ергемлидзе,-утопим мир в крови? Ради высшей цели? Наживы? Корысти? Не уходите же!
Семенов лишь охнул и вышел в туннель. Пройдя несколько шагов по направлению к люку он споткнулся и…
***
-Желаете сделать заказ?
Он сидел в мягком кресле на летней веранде небольшого уютного ресторанчика. На спинку соседнего кресла был небрежно наброшен клетчатый плед. Его стол, застланный чистой льняной скатертью был почти вплотную придвинут к низкому декоративному заборчику, отделяющему веранду от проспекта, по которому чинно прогуливались пары. Неподалеку, дерзко вздымались в небо точеные башни черного, облицованного мрамором дома, с единственным огромным круглым окном по центру.
-Я говорю, заказывать будете?
Семенов уставился на официанта. Вполне обычного телосложения, невысокого роста, с елейным, масляным лицом, он почтительно склонился над столиком, всем своим видом выражая готовность услужить.
-Попозже,-только и выдавил из себя Семенов.
-Воля ваша! Однако, считаю должным обратить ваше внимание на то, что сегодня в меню отменные ноги! Ноги у нас на ура!-изобразив на своем лице улыбку, официант поклонился и увлеченный щелчком пальцев посетителя, сидевшего за соседним столиком, поспешил прочь.
Все та же пресыщенность чудесами и апатия теперь окутали Семенова подобно ватному одеялу. Однако, к этим вполне понятным чувствам примешивалось и некое экзистенциальное отвращение, даже ненависть к окружающей его убогой подделке. Отстранено разглядывая прохожих, что дефилировали перед ресторанчиком, он, впрочем, не находил у них ни хвостов, ни тентаклей-люди как люди.
-Ногу мне в рот!-взревел кто-то за его спиной.
Он спешно обернулся. Сидящий неподалеку тучный мужчина в спортивном пиджаке с заплатами на локтях, о чем-то громко спорил с официантом.
-Помилуйте,-донеслось до Семенова,-мы помним о вашем заказе! Он будет готов через пять минут, максимум через…
-Ноги моей больше не будет в вашем заведении,-рявкнул мужчина и стукнул даже кулаком по столу.
-Не извольте беспокоиться, Гиперион Аграилович!-официант вытянулся и закатил глаза,-уже несем-с!
Он сделал сложный пирует, присев и раздув щеки, после подпрыгнул и торжествующе указал на ногу посетителя.
-Нога-с, в собственном соку, Гиперион Аграилович!
Мужчина умиротворился, заулыбался и потрепал официанта по руке.
-Вот и хорошо, Петенька,-пробурчал он.
После чего, вдруг изогнулся весь чудовищным бубликом-даже на расстоянии, был слышен отвратительный треск, с которым расходились кости, и невероятно широко раскрыв рот, принялся запихивать в него собственную ногу, обутую в лакированный черный туфель.
Официант умильно прикрыл ладонями рот и всем своим видом теперь выражал восхищение. Заметив, что Семенов вот-вот потеряет сознание, он, мигом очутился рядом и придержал корреспондента за локоть.
-Как видите,-горячо зашептал он в ухо,-ноги нынче в соку. Свежайший продукт!
Семенов остервенело уставился на него:
-А что…что у вас еще есть в меню?
-Ну как же,-не растерялся ловкий официант,-руки, головцы.
-Головцы?
-О, да, отменные, наваристые головцы. Мы подаем их с тмином и перхотью.
Тем временем, господин за соседним столом, невероятным образом умудрился затолкать в глотку всю ногу целиком и теперь лежал на деревянном полу веранды, с наслаждением жуя. Прочие посетители не обращали на него внимания, занятые своими делами. Многие из присутствующих пили ароматный кофе, его терпкий и такой нормальный запах разносился по веранде.
-Я…не совсем понимаю,-выдавил из себя Семенов,-неужели… вы хотите сказать… Какой ужас! Все это… вы подаете людям самих себя?
-В наилучшем виде!-разулыбался официант,-у нас только свежие, непорченые продукты. Мы не продадим вам всяческую дрянь!
-Но…зачем?
-Я вас, милейший не понимаю,-поскучнел официант,-вы будете заказывать?
-Я…-Семенов не мог оторвать взгляд от ужасного человека-баранки на полу,-Зачем есть себя?
Видимо, он сказал это слишком громко, поскольку некоторые из посетителей повернулись к нему с возмущением и по веранде прошел шепоток.
-А что, по-вашему следует есть?-злобно спросил официант.
-Я не знаю… - и, подумав секунду он изрек первое, что пришло на ум,-быть может, вареную курицу?
Шум на веранде стал громче. Пожилая дама, сидевшая неподалёку, вскочила и с возмущением поспешила к выходу. Мужчина-бублик протестующе замычал.
-Вы, верно, какой-то идиот,-зашептал официант жарко,-человеку положено жрать исключительно себя, поедом. Все прочее-иллюзия, фарс и потребительство по отношению к божественному плану. А вы сволочь!-погрозил он пальцем,-кур варить…
-Фашист проклятый!-злобно гаркнул молодой мужчина интеллигентного вида, оживленно грызущий свои пальцы.
-Я должно быть все перепутал,-Семенов умоляюще поднял руки,-я пойду, мне нужно идти.
-Да уж, вам лучше уйти и подумать над своим поведением,-недовольно шикнул официант.
И пропал. Провалился сквозь землю, вместе с рестораном и проспектом и огромным черным домом.
Не успел Семенов опомниться как на их месте выросли новые декорации.

***
-Бооооооог!!!-проревел усиленный динамиками голос.
Он сидел на длинной скамье, что расположена была в верхнем ряду гигантского стадиона.
Вокруг раскинулось море человеческих голов. Внутреннее пространство стадиона было заполнено зрителями там плотно, что казалось будто они срослись друг с другом в единое чудовищное существо.
Толпа орала, размахивая разноцветными флагами. Тут и там над головами взмывали петарды, раздавались свистки и трели незатейливых мелодий. В могучий голос толпы вплетались вопли уличных разносчиков, что чудом перекрикивая шум, предлагали свои товары.
На устланном изумрудно-зеленым газоном поле была установлена круглая высокая сцена. У ее основания стояли строгие и рослые стражи в богато украшенных форменных куртках и высоких шапках с плюмажами. Вдоль ряда охранников гарцевал молодцеватый офицер на белом, в яблоках, породистом рысаке, То и дело, жеребец вскидывался на дыбы и офицер поднимал вверх руку, в которой зажат был блестящий на солнце клинок. Толпа восторженно гудела в ответ.
К самому подиуму вела лестница устланная зеленым ковром. На сцене, широкой и белоснежной, богато украшенной сложным орнаментом, лицом к Семенову стоял дородный мужчина средних лет в белоснежной тунике. Рядом с ним, сидел, хмуро понурившись, огромных размеров боров.
Над стадионом кружили несколько легких вертолетов с надписью «Пресса» на бортах. Все происходящее транслировалось на множестве огромных экранов.
-Щас что будет!-по-панибратски ткнул Семенова в бок узкоглазый мужчина в халате и тюбетейке. В левой руке он сжимал полуобгрызенный ломоть дыни.
Семенов прищурился, стараясь разглядеть все детали происходящего. Впрочем, в этом не было надобности-неподалеку от него находился один из гигантских экранов-изображение поражало своей четкостью. Каждое слово мужчины на сцене разносилось над стадионом, громом перекрывая шум толпы.
-БООООООООГ!-закричал дородный, потрясая микрофоном,-Госпоооодь Всемогущий!
Стадион одобрительно загудел.
-Внемлите голосу Творца!-он поднес микрофон к рылу хряка. Животное обнюхало подношение и громко хрюкнуло.
-Господь глаголит!-закричал мужчина в тунике и почтительно склонил голову. Стадион притих, сосед Семенова перестал грызть дыню и так и замер с полуоткрытым ртом, набитым сладкой мякотью, даже продавцы остановились на месте, ловя каждый звук.
-Хрю!-злобно харкнул кабан и укусил микрофон.
Толстяк почтительно почесал животное за ухом.
-Итак, Господь сказал свое слово,-тихо, но отчетливо произнес он. Его красное в прожилках лицо с неестественно расширенными глазами, нависало над стадионом, отражаясь в экранах.-Но что же сказал Бог?
-Истину!-раздались крики в ответ. Мужчина улыбнулся и поднял руки, предупреждая шум.
-Истину, разумеется, и я поведаю вам ее.
Человек-это червь!-он изрыгнул последнее слово как член извергает сперму,-Любовь, Нежность, Преданность не свойственны червю. Посему, каждый, кто практикует сии богомерзкие чувства,обречен на страдания.
-Шражания!-шепотом повторила тюбетейка, роняя кусочки дыни.
-Тысячелетия человеческой эволюции, эволюции духовной, разумеется, позволяют нам с наивысшей точностью определить все те факторы, что ведут к катастрофе и распаду,-продолжал проповедник,-все те эмоции, что делают человека грешным и отдаляют его от истинной цели-быть отражением единственного бога-Свиньи!
Кабан почесался и мутными тяжелыми глазами обвел притихшую толпу.
-Любовь,-злобно выдохнул проповедник,-Разве не любовь толкает нас на безумства? Разве не во имя любви начинались войны? Разве не любовь привела человечество на грань голода и вымирания? Планета задыхается лишь потому, что мы любим друг друга…
-Преданность? Осознаем ли мы, сколько зла сокрыто в этом омерзительном понятии? Сколько сил человечество потратило на фальшивые моральные догматы, отрицая свою истинную природу?
-Мораль??? Есть ли что-либо, более гнусное, нежели мораль? Мораль еще хуже чистоплотности. В угоду морали мы, черви, преступили все подлинные заповеди-Убей! Укради! Прелюбодействуй! Если бы не мораль, быть может, мы бы уже давно ползали в собственных нечистотах, пожирая кал, исторгаемый нами. И тем самым славили бы имя нашего Бога!
-Разум? Он столь же отвратителен, сколь отвратителен белый лебедь, этот уродец, годный лишь на то, чтобы свернуть ему шею и рвать его нелепое жирное тело на куски. Неужели каждый из вас не ощущает как противится наш мозг любой новой информации, как сложно нам даются знания? Ужель сих знаков, сих предвестников греха недостаточно, чтобы отвратить нас вовеки веков от пагубного знания, отрицающего нашу божественную сущность?
Нет ни любви ни разума ни морали. Человеку должно поступать лишь так, как ему на самом деле хочется, и в этом заключается его природа. Вам претит чистить зубы по утрам и вечерам-оставьте это пустое занятие, все равно вы умрете и превратитесь в кучу гнилого дерьма-к чему тешить себя иллюзиями? Вы не хотите читать ничего, кроме порнографических рассказов-дерзайте! Мастурбируйте до кровавых мозолей-вы в своем праве! Вы грезите о совокуплении с животными, быть может с мертвецами? Не ограничивайте себя, от этого может случиться язва. Будьте собой! Будьте человеком, свободным от нелепых догматов. Дайте себе волю и господь усмехнётся вам из небесного хлева.
А когда вы сдохнете…-в этот момент, кабан ожесточенно хрюкнул и встав на все четыре копыта, принялся мочится тугой звонкой струей,-а вы обязательно сдохнете, ОН будет вас ждать в грязи и дерьме, из которого вы появились на свет.
И вы сольетесь с Ним в вечном смраде, под оды, что поют Ему тысячи ангелов-мух.
Он замолчал и над стадионом на секунду повисла гробовая тишина, в которой отчетливо слышался звук исторгаемой мочи.
-Госпо-оди!-заорал сосед Семенова. Отбросив дыню в сторону, он встал и, простирая руки к сцене, побрел, расталкивая людей.
-Я хочу убивать маленьких девочек,-восторженно орал он на ходу,-Хочу убивать детей! Хочу быть собой!
Невероятно, но проповедник услышал его слова.
Он указал на мужчину хорошо отрепетированным, уверенным жестом и поднеся микрофон ко рту, проревел:
-Кто без греха, тот пусть первый бросит в меня камень! Вот! Во-о-от, друзья мои! Человек, не стыдящийся своей природы. Именно такие люди и унаследуют истинный рай!
Иди же, мой друг, убивай, насилуй и не волнуйся о последствиях! Бог с тобой! Бог с тобой!-еще раз крикнул он, когда мужчина в тюбетейке, уже почти протиснувшись сквозь толпу, споткнулся и скрылся под людской массой. Раздались крики, мимо Семенова, пыхтя как паровоз, пронесся крепко сбитый парень с кухонным ножом.
-Ах вы, мои лапушки!-умиленно орал проповедник. Кабан приплясывал в луже собственной мочи рядом с ним.
-Я не могу,-прошептал Семенов. И, уже громче,-Я НЕ МОГУ!!!
Головы впереди сидящих людей повернулись к нему-на одинаковых лицах застыло одинаковое бессмысленное выражение. Потянулись руки, готовые разорвать его в клочья.
-Безднов!-заорал Семенов, отбиваясь от толпы и понимая, что он уже труп,-Миленький, дорогой, я все понял! Умоляю вас!!!
Исход
-Ну вот и славно.
Он осторожно приоткрыл глаза.
Обхватил себя руками, наслаждаясь теплом своего тела.
Огляделся.
Он вернулся.
Все та же комната, с исцарапанными стенами. Все тот же видавший виды стол и два продавленных кресла, в одном из которых сидел он сам.
Безднов, со скучающим видом рассматривающий надписи на обоях, уставился на него без интереса.
-Надо полагать,-медленно начал он, массируя острый подбородок,-Я не совсем верно передал некоторые, хм-м, полутона… Как ни странно, как не удивительно, но именно эти маленькие несоответствия порой вызывают наиболее сильную реакцию у … вам подобных существ. Терапевтический эффект налицо.
-Они были…-Семенов подавился.
-Ну-ну,-с фальшивым сочувствием произнес Безднов,-это ведь всего лишь реплики, тени теней, так сказать. Уверен, в реальном мире все совсем по-другому.
-Итак,-он потер руки,-к делу. При всем уважении, я потратил на вас немало времени, если быть предельно точным, около трех с половиной тысячелетий,-и отвечая на недоумение в глазах Семенова, пожал плечами,-темпоральные игры и кротовые норны, порой стоят дорогого. Я сказал-норны? Так вот, судя по вашему виду и по некоторым другим факторам, путешествие пошло вам на пользу. Посему, не смею более задерживать ни вас ни себя-прошу незамедлительно проследовать в среднюю дверь, за которой…
Семенов поднял на него слезящиеся глаза
-Что за ЛЕВОЙ дверью?-выдавил из себя он.
Безднов прервался на секунду и как-то нехорошо вздрогнув, продолжил:
-…за которой находится мир, полагаемый вам по праву. Мир застывших форм и абсолютного покоя. Уверяю вас, быть пластмассовым солдатиком не так-то и плохо-вы забудете о проблемах со здоровьем, о сиюминутности жизни, о бесконечной тяжести выбора. Поверьте, всегда приятнее быть марионеткой, нежели кукольником. Кукольники живут нервно и не спят по ночам.
-Что за левой дверью?-упрямо повторил Семенов.
-Вы не хотите знать. Только…
-Я хочу знать, черт тебя подери, Сержант, выродок! Отвечай, или клянусь Богом…-при упоминании бога, он осекся, вспомнив омерзительного Кабана,-Я не ручаюсь за себя.
-Ведь я могу вас заставить силой, знаете ли,-угрожающе заявил Безднов. Глаза его сузились, в комнате потемнело и запахло тленом.
-Не можешь,-равнодушно бросил Семенов,-Мог бы, заставил уже. Мне плевать, что у тебя за пазухой, фокусник, но я с тобой никуда не пойду, пока ты не ответишь мне, что за…
-Я думал вы догадались,-вздохнул Безднов и как-то уменьшился в размерах,-Ведь это очевидно в конце-концов…
Там… словом, пустота. Ваш мир исчез, мой-вы уже видели, и, надо полагать, вы достаточно глупы для того, чтобы отвергнуть свою судьбу. Вселенная жестока, друг мой, в таких случаях, существует один, последний выбор.
-Смерть?-тихо спросил Семенов.
-Ничто. Шагните за эту дверь и вы исчезнете, испаритесь. Вас сотрут из времени и пространства так, что и следа не останется. Это исправит парадокс, но для вас, для вас все будет кончено.
Семенов улыбнулся.
-Но вы же не знаете наверняка, верно?
-Я знаю лишь то, что я ничего не знаю,-грустно пробормотал Безднов,-впрочем, следуя вечной дихотомии, слова Сократа, несомненно, могут быть истолкованы и в противоположном ключе-Я не знаю, как следствие… Ах, пустое-ничто не может породить что-либо! Ведь еще Хайдеггер…
-Вселенная родилась из пустоты,-тихо перебил его Семенов.
-Вселенная существовала всегда и будет существовать вечно. Вечность не измеряется квантами, мой дорогой друг. Умоляю вас, не создавайте трагедию там, где ей не место-примите покой, уготованный вам!
-… Принять свою участь, стать пассивной игрушкой в руках высших сил,-Семенов посмотрел на Безднова и что-то в его глазах заставило Сержанта потупиться,-Или, быть может, сбежать в тот чудовищный мир, что вы уготовили мне-мир, поклоняющийся Свинье? Заманчивая перспектива. Вот только знаете,-теперь в его голосе прорезался метал,-Увольте. Я предпочту прыжок в неизвестность.
-Я же вам объясняю-там ничего нет. Даже вакуума. Представьте себе линию, начерченную карандашом и стертую ластиком. На ее месте появляется новый узор. Вас сотрут!
И все же,-Семенов встал и не глядя на Безднова подошел к двери с круглой ручкой. Постоял, глядя на знак на притолоке,-вы не знаете наверняка.
-Быть может, где-то за гранью времени и пространства есть место и для исчезнувших.
-Безумец!-услышал он за спиной,-Одумайся!
-Есть место для Бога…-и сделал шаг.