Khristoff : ОН (продолжение_2)

Глава 3

Клиника раскинулась в восточной части Льежа на живописных холмах. Ее главное здание – большой серый дом из песчаника возвышалось над всеми остальными, поэтому Лена без труда нашла к нему дорогу. Да и четкие указатели не давали ни малейшего шанса заблудиться.
Оставив машину на стоянке, Лена буквально бросилась внутрь клиники.
- Мне срочно нужен доктор Бруадэ, - заявила она с порога.
- Простите мадмуазель, но месье Бруадэ сейчас обедает. – Обворожительная девушка-секретарь улыбнулась Лене. – Не могли бы Вы обождать его в вестибюле?
- Нет. Не могла бы. Извините, у меня очень важное дело к нему. Где находится столовая?
- Прямо по коридору. Но, мадмуазель! – вскричала девушка, видя, что Лена энергично пошла в том направлении. Не дав договорить секретарю, она сунула в ее маленькую изящную ладошку купюру в сто евро.
- Извините, но я очень спешу. И потом, доктор Бруадэ мой старинный приятель. Вы понимаете, о чем я? – не останавливаясь, Лена мигнула девчушке глазом. Та только изумленно свела свои аккуратно подстриженные брови домиком, да так и осталась стоять, переводя взгляд с банкноты на удаляющуюся фигуру Лены.

Профессор, неопределенного возраста мужчина с пышной седой шевелюрой и крупным, никак не меньше зрелой спаржи носом, сидел в углу маленького уютного зала и с увлечением поглощал что-то очень аппетитное. Лена подошла к нему незамеченной и увидела, что месье Бруадэ ел ее любимые атлантические устрицы в горчичном соусе. Если бы она не была так сильно обеспокоена своим недугом, то с удовольствием съела бы парочку, тем более, как она смогла заметить, на столе присутствовала бутылочка кальвадоса из рейнской долины. Немного поколебавшись, она решилась подать голос.
- Приятного аппетита, профессор!
Бруадэ оторвался от очередного моллюска и поднял свои добрые, с лукавым прищуром глаза, наверх.
- Ах, Леночка! Как я рад Вас видеть в наших краях! Простите, что застали меня в таком пикантном виде, - доктор немного засмущался, и было от чего – в уголках его чувственного большого рта, застряли остатки от устриц, а в меру полные щеки лоснились от жира.
- О! Это Вы простите меня ради всех святых! – горячо закричала Лена, все более робея в обществе столь знатного ученого, - просто у меня случилась сильнейшая неприятность. Загадочный физический недуг, который очень меня тревожит. Но, я вижу, Вы обедаете, пожалуй, лучше мне будет обождать в холле.
- Ни в коем случае! Обед, это конечно очень важное занятие. Как говорят у вас в России: « голодный живот – разуму враг». Поэтому, если не возражаете, то я продолжу трапезу, а Вы покамест изложите мне суть проблемы. Кстати, не желаете покушать? – Доктор гостеприимно указал на гору дымящихся устриц.
- Нет, большое спасибо, но мне сейчас не до еды.
- Может быть тогда вина? Хорошее вино никогда еще никого не подводило!
- Не откажусь, еще раз благодарю. Вы очень любезны со мной. – Лена присела на краешек стула и с теплотой посмотрела на доктора, наливающего ей щедрую порцию кальвадоса в тонкий изящный фужер из горного хрусталя.
- Итак, - спросил Бруадэ, подвигая бокал с вином, что привело Вас ко мне Леночка, Вы позволите мне так называть Вас?
- Да, конечно! Ох, профессор…
- Можно просто Жан.
- Да, Жан у меня случилась неприятность, можно сказать горе! – И Лена без утайки, стараясь ничего не упустить, рассказала доктору про таинственный недуг.
Бруадэ внимательно ее слушал, несколько раз переспрашивал, и один раз попросил показать нагноения.
- Мда. Что-то такое мне уже приходилось видеть. Хм, давайте проследуем в процедурную. Тут он нажал на кнопку, прилепленную к столу, и в дверь вошла женщина средних лет в синем халате и без эмоций.
- Луиза, срочно подготовьте мне первую процедурную! – голос профессора, до этого мягкий и убаюкивающий, окрасился сталью. Как только женщина, молчаливо кивнув, удалилась, он встал и кивком своей большой головы указал Лене следовать за ним.
Пройдя несколько метров по узкому, хорошо освещенному коридору, они вошли в небольшое хорошо вымытое помещение. В центре комнаты возвышалось большое кресло для гинекологов, справа от него стояла низенькая скамейка. В углу, перед окном, расположился стол с огромным монитором.
- Снимайте с себя всю одежду и садитесь вон в то кресло. Ноги положите на вот эти подлокотники. Я скоро приду. – Доктор дал указания Лене, а сам, надев на себя синий халат, вышел в соседнюю комнату.
Лена быстро сняла с себя одежду и села в неудобное и очень неприличное кресло в ожидании профессора. Скоро он вернулся. На носу у него была повязана марлевая повязка, а руки были облачены в резиновые перчатки. Вместе с ним вошла и Луиза, облаченная в такой же медицинский костюм и державшая в руке непонятный механизм.
- Сейчас, Луиза сделает у Вас забор анализов. Это необходимая процедура, – сказал Бруадэ, кивком указывая на женщину. – Не бойтесь – это абсолютно не больно, - добавил он, видя, как побледнело лицо Лены.
Луиза тем делом подошла к Лене вплотную и, прислонив аппарат к руке, нажала на кнопку. Из трубочки выскочила игла и впилась в Ленину руку, - анализ крови, - пояснил доктор.
Затем женщина произвела похожие процедуры сначала на груди, потом на голове, а потом, сменив насадку на более толстую трубку, и из Лениной пещерки, куда до этого никто кроме Виктора не проникал.
- Ничего, - подбадривал ее Бруадэ, внимательно следивший за ходом процедуры, - осталось взять еще анализ кала и все. Ну кА, - он нажал на тумблер слева от кресла, и вся конструкция наклонилась таким образом, что Ленино мягкое место и ноги оказались вверху.
Луиза подошла поближе и вставила тонкую трубку вглубь Лены. Нажала на кнопку, и так же энергично вытащила.
- Вот и все! – доктор привел кресло в нормальное положение, - теперь, пока будут готовиться результаты анализа, разрешите мне еще Вас осмотреть.

Он довольно продолжительное время самым внимательным образом рассматривал гнойное воспаление на груди, потом, вооружившись увеличительным стеклом, принялся изучать Ленин цветок, отчего бедняжка вся покрылась пунцовой краской. Это же была ее с Виктором тайна! А сейчас, какой-то старикашка, пускай и милый, так беспардонно все там изучает!
Но, к счастью, Бруадэ скоро закончил унизительную процедуру и разрешил одеться, при этом деликатно выйдя в другую комнату.

Через полчаса он вернулся, держа в руке анализы. Выглядел он крайне озабоченным.
- Я получил анализы, - сказал Бруадэ, - должен Вам сказать, что данные очень тревожные.
- Что там, доктор?! – холодея изнутри, спросила чуть живая Лена.
- Буду с Вами предельно честен, данные анализов и личный осмотр свидетельствуют о том, что Вы поражены опаснейшим вирусом.
- Господи! Чем же я таким заболела и как?! – с трудом сдерживая себя в руках, вскричала Лена.
- Вот что, давайте пройдем в мой кабинет, там в более спокойной обстановке и поговорим. Помните главное: пока жив человек, жива надежда на спасение! Вы, я верю, мужественная женщина. Прошу за мной! – И доктор открыл дверь в соседнюю комнату, приглашая за собой Лену.

- Итак, - произнес Бруадэ, когда они сели на мягкий кожаный диван. В комнате играла едва слышная музыка, на столике стоял коньяк, в руках у доктора дымилась тонкая манильская сигара, распространяя вкусный запах. Полная идиллия, если б не жуткий предмет их разговора! Доктор разлил коньяк в крохотные стаканчики и повторил:
- Итак, моя милая Лена, еще раз скажу, что ничего утаивать от Вас не намерен. Прошу только выслушать меня как можно спокойнее и не перебивать. Вы готовы?
- Да, – коньяк немного успокоил ее, - я готова узнать любую, пускай самую страшную тайну!
- Хорошо, - Бруадэ удовлетворенно крякнул и начал говорить.
- Болезнь, которая Вас поразила, была открыта доктором Тольдом в 1999-и году. В честь его так и названа – болезнь Тольда. Но это ее официальное название. Неофициальное, так сказать, повседневное определение, звучит как атипичный сифилис. В этом есть своя доля истины. На первом этапе, симптомы болезни, схожи с симптомами обыкновенного сифилиса. Те же шанкры, та же сыпь. Иногда повышенная температура или приступы удушья. Различия в том, что шанкры вылезают внутри организма, как правило, на стенках фаллопиевых труб или внутри самой матки. А сыпь очень часто, как, например, в Вашем случае, имеет гнойную форму. Кстати, длится эта стадия недолго – уже завтра все воспаления на груди должны засохнуть. Радоваться этому, к сожалению, не приходится – это просто закончилась первая стадия развития болезни. Потом наступает вторая, и вот тут уже ничего общего с обычным сифилисом нет. Шанкры начинают сильно множиться, достигая в количестве восьмизначных чисел. Эта стадия длится обычно три – четыре, очень редко пять дней. После этого наступает смерть. Иногда от разрыва внутренних органов, но чаще от интоксикации организма. Вся загадка в составе этих шанкров, они очень напоминают в своем строении клетки зародыша, только уже мертвого. Я достаточно ясно излагаю?
- Куда уж яснее! Все предельно просто – через три – четыре, максимум пять дней я умру, причем далеко не легкой смертью! Либо взорвусь как передержанный попкорн, либо задохнусь! Господи, ну что же делать?! Как вообще я могла подхватить ТАКОЕ?
- Хм, - доктор затянулся сигарой и отхлебнул добрый глоток коньяку, - всего зафиксировано сто три случая болезни Тольда. Все инфицированные скончались. Все жертвы женщины, и все заразились половым путем. При этом, что удивительно, не найдено ни одного полового партнера, который мог быть переносчиком заболевания. Скажите, - тут профессор немного замялся, - как много за последние три месяца у Вас было половых партнеров?
- Доктор! Я ни с кем кроме Виктора некогда не имела ничего общего с половой связью! Мы с Виктором любим друг друга! – Лену захлестнула волна возмущения. Не хватало, того, что этот Бруадэ ей заявил о скорой смерти, так он еще пытается бросить тень на ее девичью честь?!
- Простите меня, но это была необходимая информация. Я очень рад, что появилась надежда – ведь если Виктор единственный Ван партнер, то и переносчиком должен быть именно он. Необходимо как можно скорее привести его на обследование: только так мы сможем пролить свет знаний на эту загадочную болезнь!
- То есть Вы допускаете мысль, что Виктор имел кого-то на стороне? – Лениному терпению пришел конец. Ярость, что старик мог только подумать о неверности ее любимого, вытеснила даже первобытный страх перед неминуемой смертью.
- Профессор Бруадэ, - торжественным, звенящим от волнения голосом произнесла Лена, вскакивая с дивана - пусть мне судьбой уготовано умереть, но никогда, слышите меня – НИКОГДА И НИКОМУ я не позволю порочить имя моего любимого Витеньки! – тут силы окончательно оставили ее, и она рухнув обратно на диван залилась горючими слезами. Растроганный такой пронзительной речью профессор, прижимал ее к себе и успокаивал, рассеяно бормоча, - хм, я ведь совсем и не это, хм, хм, имел ввиду. Очень возможен, так сказать, хм, хм, и бытовой, простите, вариант. И потом, тут настолько все неясно! Милая моя, Вам все-таки немедленно надо успокоиться. Ведь как любили говорить древние русские: «слезами смерть не отразишь».
- Да, Вы правы профессор, мне надо взять себя в руки. Прошу простить меня за тот оскорбительный тон, какой я позволила себе в разговоре с Вами! Я поеду домой, и завтра мы вернемся с Виктором.
- Вот, совсем другое дело! Только не завтра, а непременно сегодня! Поймите – дорога каждая минута! Может быть, стоит послать за ним «скорую помощь»? – Бруадэ уже потянулся к телефонному аппарату, висевшему на стене. Но Лена остановила его.
- Не надо, прошу Вас, Жан! Я сама должна сказать ему.
- Понимаю, - с горечью выдохнул полной грудью воздух, - русские женщины! Всегда восхищался их стоицизмом! Как это у Некрасова: « лошадь оседлает ненароком, в избу сожженную войдет!» Позвольте мне хоть предложить Вам немного коньяку?
- С удовольствием, - впервые, за долгое время Ленино прекрасное лицо засияло улыбкой.
Они выпили еще по стаканчику благородного напитка и договорились, что через час Лена с Виктором будут здесь, в клинике.

На обратной дороге Лена выжала все из небыстрого, созданного для неспешной семейной езды, но никак не для бешеного галопа, «Мегана», все соки. Едва остановившись, она пулей выскочила из автомобиля в направлении главного входа в замок. Там, за высокой грабовой стойкой сидел невозмутимый Пьер, попыхивая дешевыми «Арома». Увидев запыхавшуюся Лену, вбегающую в холл, он вскочил и насколько позволял возраст поспешил навстречу хозяйке.
- Пьер! – опережая его вежливые обращения, воскликнула Елена, - Виктор проснулся? Где он?
- Нет, мадмуазель Елена. Господин еще спит, но я уверен, что не позднее семи часов вечера, он проснется. Я думаю…
- Пьер, мне необходимо видеть его немедленно, ты понимаешь, о чем я толкую?
- Да, госпожа, думаю, что понимаю. Подождите, пожалуйста, здесь, я схожу доложить о Вас. – Небольшой укор промелькнул в глазах наивного старика. Но Лене было не до приличий.
- Нет, - твердо сказала она, - боюсь, Пьер ты меня не понимаешь. Мне необходимо немедленно видеть Виктора, то есть прямо сейчас. Проведи меня в его спальню!
- Как скажете, мадмуазель, - оторопело произнес старик и повел ее по лабиринтам замка к половине Виктора, в которых Лене никогда не приходилось бывать – их встречи происходили всегда в главном корпусе.
Минут десять, они плутали по кривым закоулкам, то и дело, перескакивая с одного этажа на другой. Наконец, Пьер остановился перед высокой деревянной дверью.
- Прошу Вас, мадмуазель, - он низко поклонился и отступил назад. Лена энергично толкнула тяжелую дверь и вошла внутрь.
Они очутились в большом зале, посреди которого стояла кровать с балдахином и шелковым навесом. Вокруг кровати, невидимыми нитями тянулись золотые волокна, сплетенные тугим узлом. Четыре огромных льва с алмазными глазами и рубиновыми ртами, служили основанием. Далеко вверху, под самым сводом потолка, едва слышно гудел климат-контроль.
Лена, решительно подошла к кровати, сдернула тончайшую парчовую занавеску и обнаружила, что кровать пуста! Безукоризненно атласное одеяло, инкрустированное драгоценными камнями, было холодным и аккуратно заправленным.

Ужас мощными челюстями сковал Ленину душу. Она растерянно поводила по пустой кровати руками, затем посмотрела на оторопелого Пьера и, покачнувшись, упала вниз. Подлетевший к ней старик услышал как стон: «…. Бруадэ…»

Очнулась она уже, когда за окном окончательно стемнело. Лена лежала в своей кровати, в дальнем углу спальне, рядом с журнальным столиком, возвышалась голова профессора Бруадэ. Заметив, что Лена проснулась, он поднялся со своего места и направился к ней. В руке она заметила, переливался янтарным цветом неизменный стакан доброго бренди.
- Сколько я проспала, профессор? И как Вы тут оказались?
- Не так уж и много, может быть часов шесть – семь. А я сюда приехал по телефонному звонку. Месье Пьер сказал мне, что падая в обморок, Вы изволили произнести мое имя. Поэтому он и позвонил мне, а я не мог не приехать. Как Вы себя чувствуете?
- Лучше. Если так вообще уместно говорить о состоянии здоровья умирающей.
- Но, но! – Бруадэ залихватски сверкнул очами, - «мы воюем, пока дышим», именно так говорили свирепые горцы Шотландии. Не плывите по течению, Лена!
- Господи, теперь все пропало - его украли чеченцы! – Лена с трудом сдерживала слезы.
- Вот уж не думаю! Никаких признаков насильственного похищения не обнаружено. Зато есть весьма интересный звонок, - Бруадэ подошел к телефонному аппарату и нажал кнопку автоответчика. Через несколько секунд аккуратный голос на свежевыпеченном английском произнес:
- Мистер Виктор, компания Эр Франс подтверждает заказ Вами билетов на рейс Париж – Калькутта - Рабун. Напоминаем Вам, что вылет осуществляется сегодня в 20.00 по местному времени, машина компании будет ждать Вас в указанном месте в 12.00. Спасибо что Вы выбрали нашу авиакомпанию, удачного полета!

- Что это все значит? – еле слышно выдавила из себя Елена.
- Это значит, что месье Виктор никого не предупредив, укатил в Рабун – столицу Маттанга. Это карликовое государство затерянное в самом сердце Гималаев. Когда-то, во времена моей бурной молодости мне приходилось нам бывать. - Голос профессора сделался чуть мечтательным, но Лене было не до воспоминаний.
- Но зачем ему понадобилось лететь в такую даль, к тому же никому не сказав?!
- Хм. Видимо, у него были на то очень веские основания. В любом случае, нам ничего не остается, как срочно лететь за ним. Я просто обязан спасти Вас! К тому же есть и еще одна важная причина, которая кроется в вашей болезни. Пока я ее назвать не могу, простите.
- В Рабун? Еще одна причина? Жан, я ничего не понимаю! Это просто ужас! Да и как мы сейчас улетим в Маттанг, туда небось, самолеты раз в год летают! – Крупные слезы отчаяния градом покатились из прекрасных Лениных глаз.
- Спокойно, милая мадмуазель! – Бруадэ, лукаво подмигнул ей, - я ведь не только врач, но еще и завзятый путешественник. Мы полетим немедленно, на моем личном самолете!
- На Вашем самолете?! – Лена от изумления даже перестала плакать.
- Именно. Итак - в Рабун!