Шева : Знаки препинания

Тело лежало на правом боку.
Соответственно, правая щека лежала на правом ухе, плотно прижатом к подушке. Глаза были открыты и, казалось, не мигали.
Из уголка правого глаза, по щеке к уху, тянулась мокрая дорожка.
Слеза. А может, и не одна.
В правом полушарии, по науке отвечающим за абстрактно-логический компонент в мышлении, как мышь, накрытая картонной коробкой из-под мороженого, металась мысль, состоявшая из одного единственного слова - лузер.
Да, лузер…
Так очередной раз с горечью подумал Михаил Устинович Дацкий, хозяин тела и обоих полушарий.
Доцент кафедры лингвистики ***- ого университета, кандидат филологических наук, сорока восьми лет от роду. Будущий автор монографии «Философские аспекты концепции открытого лингвистического формирования языковой культуры в контексте знаков препинания».
Будущий - потому что текст уже был сдан в типографию, но осталось утрясти еще кое-какие второстепенные вопросы. Книга была итогом двадцатилетней деятельности Михаила Устиновича на поприще лингвистики.
В которой он всесторонне рассмотрел все возможные и невозможные аспекты места и роли знаков препинания как в исторической ретроспективе, так и в современной теории лингвистики.
Разложив «по полочкам» как особенности грамматики, так и структурирование языка, семантическую эквивалентность и лингвистический символизм, концепцию знаков и теорию коннотации, символические отношения и аналитику семантики, тематическую дистрибуцию и литературные традиции, текстовые трансформации и интертекстуальность, семантические объекты в тексте и контексте.
Особое внимание в книге Михаила Устиновича было уделено его любимому знаку препинания - точке.
Точку Михаил Устинович просто боготворил. И само её существование и значение ставил на уровень с алфавитом.
Что буквы? Чтобы ими что-то передать, надо составить слово. Да и не одно. Да и, по большому счёту, чтобы реально донести мысль до собеседника, пробиться сквозь его изначально глухую стену невосприятия, недоверия и скепсиса надо еще очень хорошо постараться. Чтобы текст действительно дошёл до мозга или сердца того, для которого он написан.
А это не каждому дано.
Это Михаил Устинович знал по себе. Пографоманил в своё время.
Слава Богу, годы укатали бурку.
А вот точка - совсем другое дело. Феномен точки как раз и состоит в том, что минимумом средств - ну что может быть меньше и невидимей точки?, квадрат Малевича и тот в тысячу, миллион раз больше! передаётся завершение мысли, за которым стоит глубочайший философский смысл - пауза.
Пауза - как минимум, а как максимум - окончание.
Всё - конец. Финиш. Финита. Баста. Алес капут.
Но вот недавно Михаилу Устиновичу на глаза попалось чьё-то изречение - По молодости перед человеком открывается горизонт возможностей. По мере жизни человека он сужается. Пока не превращается в точку.
И тогда этот человек напыщенно, а точнее - пафосно, говорит - Это моя точка зрения.
Изречение оглушило Михаила Устиновича как знаменитый «обух по голове».
Ну и что, что всю свою сознательную, «взрослую» жизнь он отдал иллюзорному сообществу знаков препинания, точкам с запятыми?
Да не херня ли это? Ежели по гамбургскому счёту?
А настоящая жизнь прошла мимо.
Семья-то не сложилась.
Жена…Да ладно, Бог ей судья.
Но вот дочку почему он потерял?
Да, темой монографии были знаки препинания. А вот когда между ним и дочкой появились первые признаки, или, вернее и точнее - знаки препирания, Михаил Устинович уже и не помнил.
Потому что сначала даже и не заметил их.
Вечно занятый мыслями о «главном» - знаках препинания.
Но вот потом…Вроде и незаметно, но пропасть между ними становилась всё шире и глубже, и казалось, что уже никогда не будет так, как было раньше.
Отчуждение, непонимание, неприятие будто иголками ёжика торчали между ними.
Поэтому последнее время Михаил Устинович всё чаще впадал в задумчивое, мрачно-меланхоличное, а то и депрессивное состояние.
Особенно тоскливо было просыпаться с мыслью о том, что жизнь-то профукана.
Чтобы не сказать - просрана.
И не вернёшь.
Не поправишь.
Михаил Устинович поднялся. Вышел на балкон.
Взглянул на клумбу под домом.
- А может?
И точка.
И сам себе ответил, - Да ты что - идиот слабоумный? Тоже мне - Гамлет. Да сама постановка вопроса в корне неверна. И красива только на театральных подмостках.
Надо быть.
Через немогу.

Неожиданно вдали, над верхушками деревьев лесопарка Михаил Устинович увидел нечто, что явно не вписывалось в привычный ландшафт.
На что было похоже это нечто?
Да на точку.
Только большую и жирную. Постепенно точка увеличивалась в размерах, и наконец Михаил Устинович рассмотрел, что это - воздушный шар.
Огромный, красивый шар с надписью на округлом боку большими буквами, которая при ближайшем рассмотрении оказалась старинным ленноновским слоганом - All You Need Is Love.
И вдруг Михаил Устинович понял, насколько глупы и бессмысленны были его предыдущие высокопарные рассуждения.
- Какая, к чёрту, точка?
У тебя же дочка!

Из гондолы проплывающего над шестнадцатиэтажкой Михаила Устиновича воздушного шара кто-то весело помахал рукой.
Похоже - девушка.
Майка на ней еще была вточь такая, как у дочки.
К своему удивлению, Михаил Устинович зачем-то помахал в ответ.
Может, что-то почувствовал.
А может, просто.
Но мы-то знаем, что кто-то, который высоко-высоко вверху, совсем не просто так проложил для него эту невидимую и невесомую, будто верёвочную, а точнее даже - сотканную из паутины дорожку имени Led Zeppelin.
Лестницу в небо.