Санёк горбунок :

Ночью перед подъездом на
асфальте появилась
надпись «Зайка, я люблю
тебя!». Белой эмалевой
краской поверх
небрежности трудов
дворника. Все шестьдесят
женщин подъезда
зайкового возраста (от
десяти до 60 лет) в это утро
выглядели загадочнее
черных дыр космоса. По
лицу каждой читалась
абсолютная уверенность,
что послание адресовано
именно ей.
- Как это трогательно. –
умилилась одна из женщин.
– Настоящий мужчина и
романтик растет. Я-то
думала так сейчас не
ухаживают.
- И не говорите. –
подхватила другая. – И
только одна единственная
знает, что это написано
только для нее.
- Уж она-то точно знает! –
залилась румянцем первая.
– Но не расскажет никому.
- Эт моей Машке писали. –
заметил мельком отец
одной из гипотетических
заек.
- Ну, ну. Ошибок-то нет! –
возразили женщины. –
Запятая где положена и
«тебя» через Е, а не через И.
- Ну так и почерк ровный. –
возразил уязвленный отец.
– Не слепой человек,
видимо писал. Так что и не
вам, вероятно.
Так, слово за слово,
разгорелся конфликт полов,
поколений и социальных
слоев. С мордобоем, матом и
разорванными бусиками.
Приехавший наряд милиции
полюбовался с полчаса на
побоище заек подъезда и
только потом разнял всех.
С утра надпись изменилась.
Кто-то уточнил данные и
теперь надпись была более
конкретной «Зайка с 6-го
этажа, я люблю тебя».
Зайки с остальных этажей
почувствовали до
крайности оскорбленными в
лучших чувствах.
- Это ж надо такой
сволочью быть. – сообщила
экс-зайка лет сорока с
пятого этажа. –
Разрисовывать-то – оно ума
много не надо. Подарил бы
цветов что ли.
- И не говорите. –
поддержала еще одна
развенчанная, с
расцарапанным еще вчера
во имя романтики, лицом. –
Взял бы, да разметку нанес
вместо этих каракулей. Раз
уж краски много.
Зайки с шестого этажа
свысока поглядывали на
всех и мечтательно
смотрели вглубь себя. Эту
мечтательную
задумчивость не оценил
муж одной из заек. Он хотел
было попенять супруге на
недостойное поведение, но
увлекся и попинал бедную
женщину к вящему
удовольствию всех
остальных заек подъезда.
На следующий день надпись
закрасили и на белом фоне
черной краской появилось
«Мильпардон, ошибка. С
пятого этажа зайка-то!
Люблю тебя.».
С шести утра начали
подтягиваться зрители из
соседних подъездов. И не
зря. Ровно в семь, у
подъезда, напрасно
обиженная женщина с
шестого этажа надавала
пощечин своему
несдержанному мужу за то,
что он козел ревнивый.
Мужчина виновато пыхтел и
с ненавистью поглядывал
на буквы на асфальте.
Женщине рукоплескали все
остальные женщины двора,
вкладывая все свои обиды
на спутников жизни в
овации. Мужчины
сочувствовали лицом и
жестами, но сказать что-то
вслух не осмеливались.
- Ишь как под монастырь
подвел всех. – вздохнул
какой-то мужчина лет
пятидесяти. – Нет чтоб по
секрету на ушко сказать
зазнобе своей. Так нет –
надо народ баламутить.
- А ты своей на ушко
каждый день говори – она и
не взбаламутится. –
парировала соседка.
- А мне, допустим, никто не
говорит ничего уже лет
двадцать пять – и ничего.
Не помер пока. – виновато
пробурчал мужик.
- То-то и оно. – покачала
головой женщина и
вернулась к зрелищу.
- На пятом-то незамужних
баб нету! – вдруг
выкрикнул один из мужчин.
- А что ж в замужнюю
влюбиться нельзя уж
никому? – взъярились
женщины пятого этажа. –
Рожей не вышли, что ли?
Что ты молчишь, а? Твою
жену уродиной обзывают, а
ты? Так и будешь стоять?
Приехавший наряд полиции
вызвал подмогу и уже
тремя экипажами они
гоготали и ставили ставки.
После всего разняли
дерущихся и оформили
двадцать три
административных
нарушения за драку.
Утром на асфальте
красовалось «А чего все эти
курицы щеки дуют-то?
Зайка-то мой – мужчина с
пятого этажа. Люблю тебя,
зайка!». Управдом прочел
это все, ахнул, сразу вызвал
полицию и четыре экипажа
«Скорой помощи».
- Зачем вам четыре? –
допытывалась диспетчер. –
Чего у вас происходит-то
там?
- У нас на пятом четыре
зайки живут! – неуклюже
пояснял управдом. – И все
женаты. Так что
поторопитесь –
пострадавшие вот-вот
будут.
- Ах ты кобелина! – завыли
на пятом этаже и раздался
шум бытовой ссоры с
рукоприкладством и порчей
имущества.
- Алё! – закричали все
жители подъезда со двора.
– Нечестно так. Спускайтесь
вниз – чтоб все видели.
- Сейчас. – вышла на балкон
пятого этажа женщина в
бигудях. – Скорой там не
загораживайте дорогу.
Санитары пронесли двоих
пострадавших. Еще один
зайка вышел сам, гордо
осмотрел собравшихся,
пригладил резко
поседевшие волосы,
проводил заплывшим
глазом обе кареты «Скорой
помощи» и сказал:
- Слабаки! Тряпки!
После чего улыбнулся
беззубым ртом и упал в
обморок.
- эээ. Граждане... –
заволновалась толпа. – А
где четвертый-то? Может
надо ему на помощь идти?
Может дверь выбить и
отнять бесчувственное тело
у этой фурии?
- Что за собрание тут? –
вышел последний из заек из
подъезда. – Делать вам
всем нечего?
Толпа ахнула – мужчина
был чисто выбрит,
причесан, одет в свежую
рубашку и вообще –
великолепен как
залежавшийся в ЗАГС-е
жених.
За мужчиной вышла его
жена, поправила
демонстративно мужу
прическу и ослепительно
улыбнулась соседям.
- Верк, ты чего?
Бесчувственная какая-то? –
ахнули женщины.
- Чего это? – удивилась
Верка. – Это ж я писала.
Своему. Люблю его – вот и
дай, думаю, напишу. А
нельзя разве?
- Вот ты скажи – ты
нормальная?!! – завизжали
соседи.
- Нормальная, вроде –
пожала плечами Верка. – А
вы?