Полина Репринцева : Макароны

Говоря скорее с городами, чем
С населяющими их людьми,
Надобно заиметь милое прозвище
И стать поскорей на 'мы'
Со старожилами, барами, скверами,
Стенами красными, стенами серыми,
Свистами, визгами, музыкой праздника.
В общем, не чувствовать той самой разницы,
Что превращает нули в единицы.
Верно обратное реже гораздо.
Милое дело - охота на лица, которым назначено твое 'здравствуй'.

Какой-нибудь там подмигнет, небрит и помят.
Накроет. И сразу сподобишься падать плашмя
в эту серость.
Живи, требует, и наслаждайся своей весной.
В ней чары, в ней чалое, как по двойной сплошной.
Навзрыд выдыхаешь 'он только мой, он мой, мой',
Потом усмехнешься зеркалу: 'не очень-то и хотелось'.

Построены догадки, теории, баррикады
относительно
Места под солнцем.
Вместо солнца появляется Нечто и показывает откуда берётся свет.
От возможности быть радугой над рекою или на гей-параде
Сердце кружится, а голова бьется (сердце по-прежнему арендует комнату в голове).

Голосом чьим-то, голосом лишь, одним голосом
Пьяный напьешься,
Лежишь и боишься двинуться (в смысле - сойти с ума, в смысле - пошевелиться).
Если невыносимо хочется, то не так уж и колется, знаешь ли, ёж с ним.
Можем в любую секунду вернуться к родному нулю из единицы.