Прозелит : Вечный дух (Часть 2)

a href="http://litprom.ru/thread63370.html"Вечный дух 1/a

Лейтенант Звягинцев, являлся командиром разведывательного взвода, сводного 174 мотострелкового батальона. Получил задачу выдвинуться в н.п. Шатой и утром 17 августа, совершив обход н.п. Борзой, не допустить отход боевиков вдоль устья реки Аргун, при проведении зачистки силами батальона.

Через два часа, с момента получения задачи взвод получив все необходимое, выдвинулся в Шатой. В дороге ничего существенного не произошло, езда по горному серпантину конечно изматывала, но была делом привычным.

Расположили разведчиков в актовом зале, где они сдвинули стулья к одной из стен. Разведчики, разложились прямо на полу, расстелив предусмотрительно взятые с собой спальники.
- Старшина, личный состав накормить, подготовится к выходу, и всем отдыхать. Завтра подъем в три ноль-ноль. Вопросы? – отдал распоряжения Звягинцев.
- Ни как нет.
- Механникам-водителям организовать охрану техники, ни на секунду глаз с нее не спускать, Грешник за старшего.
- Товарищ лейтенант может я с вами, вы же знаете я боец, мне не с руки тут портянки охранять.
- Младший сержант Грехов, приказы не обсуждаются, они исполняются. Тебе сейчас вообще в госпитале положено находиться. У тебя ведь вывих плеча, а если завтра, что случиться? Зачем ты мне однорукий, в бою нужен?
- Есть, обеспечить охрану техники, - грустно произнес Грехов.
- Я на разведку схожу, где у них тут заведение, типа сортир? – сказал Звягинцев потягиваясь.
- На улице, неподалеку от столовой одноэтажное, жовтенькое строение, - ответил боец с хитрой физиономией.
- Проныра, ты уже и в столовой пожрать успел? – удивился Звягинцев.
Тот в ответ лишь пожал плечами.

Звягинцев подошел к туалету, вход в который перегородили два крепких кавказца.
- Э, слюшай. Тармазни шуть шуть, - сказал один из них перехватывая руку Звягинцева, которую тот протянул к двери.
- Боец ты, в край охренел? – поинтересовался Звягинцев.
- Защем ты так гаваришь, а? Там важный люди, разговор ведут, понимаишь, а?

Звягинцев, коротко без замаха ударил его кулаком в челюсть. Удар несильный, но быстрый и точный. Голова солдата качнулась, Звягинцев подхватил обмякшее тело, не давая ему упасть и удариться головой. Второй боец рванул на помощь товарищу, но был остановлен двойным ударом, кулаком в горло и стопой в голень. Лишенный возможности ходить и говорить, он лежал в позе эмбриона, жалобно поскуливая.

Звягинцев прошел в комнату для умывания и услышал голоса, раздававшиеся из соседнего помещения.
- Ты тварь мне сапоги испачкал, - говорил кто-то с небольшим кавказским акцентом.
- Испачкай мои, - ответил неизвестный.
- Ты думаешь, Дух, это что-то изменит? – спросил кавказец.
- Ибрагим, я протру твои сапоги, - продолжал искать компромисс неизвестный.
- Своими грязными лапами чухан, ты испачкаешь их еще больше, - продолжал давить Ибрагим, - достанешь мне новые к утру, понял?
- Но, у меня нет.
- Найди, укради мне все равно.
- Да, где же я тебе их найду?
- Не найдешь, роди! Меня это не интересует!
- Да как же я их тебе рожу?
- Тебя научить? Шамиль, Вахид подержите эту падаль. Сейчас научим его рожать.

Раздались звуки ударов и ожесточенной борьбы. Затем сдавленный шепот произнес, - суки, тронете меня, я вас ночью кончу, потом сам вскроюсь.
Звягинцев широко распахнул дверь и увидел, как несколько кавказцев загибают русского паренька, тот извивался как мог, но силы были не равны.

- Отставить! Бойцы вы, что совсем в край охренели? – командирским голосом, рявкнул он.
- Эй, уа-Вася! Тибя эт не затракивет! – с ужасным акцентом начал было, один из кавказцев, направляясь к Звягинцеву. Поигрывая штык-ножом невысокий и полноватый он производил комичное выражение, поэтому строил жуткие рожи, пытаясь испугать противника.

- Лейтеха, тут у нас свои правила, не лезь к нам. Мы не тронем тебя, - сказал Ибрагим.
- Парнишку отпустите, - миролюбиво сказал Звягинцев.
- И что это изменит, он мне должен. Ты уедешь, ему ведь только хуже будет, а так он сейчас расплатится и всем хорошо, - ответил ему Ибрагим, - Вахид проводи, лейтеху.
Звягинцев почувствовал, как знакомое чувство боевого азарта наполняет его, он размеренно задышал, наполняя кровь кислородом.

- Вали отсюда, сын шакала, - сказал Вахид, перебрасывая нож из руки в руку, он неожиданно левой рукой нанес удар ножом снизу вверх.

Звягинцев плавно ушел в сторону с линии атаки, перехватил левой рукой руку оппонента, ударом правой выбил нож и зафиксировал запястье. Освободившейся левой, наотмаш ударил Вахида по глазам, немного продернул ошеломленного противника и рывком сломал ему руку в суставе. Отбросил от себя вопящего Вахида, тот ударился головой о стену и затих.
- Кто, за опущенного подписывается, тот его место и занимает, - сказал Ибрагим.

Вованы отпустили солдатика, и он рванул со всех ног к выходу. «Вот сука»: подумал Звягинцев, - «я тут за него подписываюсь, а он сбежал». Здоровенный, под два метра весь поросший жестким курчавым волосом лезгин направился к Звягинцеву. Хорошо развитый верхний плечевой пояс и поломанные уши выдавали в нем представителя греко-римской борьбы. Попасть в его захват означало проиграть схватку.

Звягинцев, сделал несколько широких шагов навстречу борцу, и вскинул согнутую в колене ногу высоко вверх, практически коснувшись коленом подбородка. Борец поднял руки, прикрывая грудь и голову и намереваясь перехватить удар. Но Звягинцев не оправдал его надежд, нанеся страшный удар сверху вниз пяткой в пах, оттягивая носок.

Удар в больничку, так его называли в училище, ибо спастись можно было, только уйдя с линии атаки. Блокировать или перехватить такой удар не возможно, и подобные попытки всегда заканчиваются для блокирующего сломанными костями таза.

Борец успел опустить и руки и подхватить ногу, но удержать не плотный захват, не смог. В последний момент он успел лишь слегка довернуть корпус и тяжелый армейский ботинок с рифленым усиленным металлом каблуком с хрустом вошел в его паховую область. Глаза борца расширились от боли и он коротко вскрикнув без сознания рухнул на пол.

Сзади раздался шум и крики, Звягинцев обернулся вполоборота и увидел еще одного противника, которого он не заметил сразу. Видимо стоявший у стены дагестанец попытался напасть на него сзади, но совершил туже ошибку не убедившись в отсутствии противника за спиной. Дух запрыгнул на него сзади и теперь в кровь расцарапал ему лицо своими ногтями.
Дагестанец с висящим на нем Духом подошел к открытому окну и что было мочи заорал, - братья, на помощь!!! Наших бьют! Его крик сменился воплем боли, дух свесился и укусил его за ухо.

Ибрагим бросился к Звягинцеву с оставшимся на ногах подручным, Звягинцев стал кружить влево, оставляя противников на одной линии не давая им напасть одновременно. Ибрагим атаковал, прямым правой в голову. Звягинцев, увернувшись достал его левым крюком в челюсть. Ибрагим, несмотря на пропущенный удар, успел засадить левой в область печени.
После пропущенного в челюсть удара, дагестанец находился в состоянии грогги и слегка покачивался на ногах, с трудом удерживая равновесие.

Но добить его Звягинцев не успел, последний из оставшихся на ногах солдат атаковал с громким криком: - «Кий-й-я». Видимо на уроках карате он выучил только страшный крик, все остальное впечатления не производило. Маваши в голову и завершающий бэкфист, были неуклюжими и медленными. И если бы, Звягинцев не испытывал неприятные ощущения от пропущенного удара, закончились бы для каратиста весьма печально. Негоже в реальном бою поворачиваться спиной к противнику так неосмотрительно.

Каратист снова атаковал, лоукик Звягинцев блокировал кулаком, попав в колено, каратист согнулся от боли. Не давая противнику опомнится, Звягинцев в высоком прыжке впечатал его голову в свое колено. Каратист как подкошенный рухнул на пол.

В коридоре раздался шум, Ибрагим радостно заулыбался, но его улыбка мгновенно исчезла, когда в туалет ворвались разведчики.
Звягинцев скомандовал, - наездника не трогать, коня стреножить.

Его команду поняли с полуслова, Духа ссадили с дагестанца, который уже успел несколько раз приложить его о стены, а освобожденного от всадника вована вырубили с одного удара.

- Шакалы, - прошипел Ибрагим, - а ты петушок, помни! Разведосы-барбосы уедут, а я останусь. И ты у меня, чепушило на всё ПВД кукарекать будешь.
- Всем назад, - скомандовал Звягинцев, - я сам!
- Не боишься лейтеха, что кровью умоешься, - усмехнулся Ибрагим.
- Попробуй, - безразлично сказал Звягинцев, и жестко добавил, - работаем в полный контакт ни каких правил.

Ибрагим атаковал, но размениваться с ним ударами лейтенант не собирался, он держал дистанцию и методично отсушивал Ибрагиму ноги жесткими лоукиками. После десятка ударов, у Ибрагима на глазах выступили слезы. Нет, не от боли, а скорее от беспомощности. Он еле стоял на ногах, а попасть по противнику хоть раз, так и не смог.

Звягинцев принялся избивать беспомощного противника несильными, но быстрыми и точными ударами. Превращая лицо Ибрагима в кровавую маску.
- Ты готов воспринимать информацию, или мне продолжить? – спросил Звягинцев, запрокинув голову Ибрагима, после серии ударов сбившей последнего с ног.

Ибрагим открыл заплывающие глаза и ненавидяще уставился на Звягинцева.
- Ну, - крикнул Звягинцев, зажимая лицевой нерв.
Лицо Ибрагима исказилось от боли, чуть слышно с трудом разжимая разбитые губы, он произнес, - готов.

- Громче, я не слышу, - закричал на него Звягинцев.
- Готов, отпусти! Больно же.
- Слушай меня внимательно, и запоминай. Я буду приезжать сюда каждый месяц, каждую неделю я буду созваниваться с этим… как там тебя боец зовут?
Дух не сразу понял, о чем его спрашивают, даже когда кто-то из разведчиков толкнул его в плечо и спросил: «зовут-то тебя как». У Духа возникли затруднения, он слишком давно не слышал, своего имени.
- Ваня, - негромко сказал Дух.
- Вот, с Ваней. И если он хоть раз скажет мне, что ему что-то не нравится. Я приеду и тупо насажу тебя на кол. Подыхать ты будешь долго и мучительно. А если с ним не дай бог что-нибудь случится, то отвечать за это будешь ты. Понятно?
- А если его чехи убьют, я то тут причем? – попытался возмутиться Ибрагим.
- Никто не будет разбираться. Давай, для простоты ситуации изначально определим, что во всем виноват будешь именно ты. Мы понимаем друг друга?
- И что мне делать? – обреченно спросил Ибрагим.
- Да, что хочешь, делай. Хочешь, ходи, охраняй его. Хочешь, можешь прирезать его ночью по-тихому, в сортире. Мы по утру раздавим тебя БТРом и домой поедем. Тебе решать, ни кто за тобой бегать не собирается, тем более тебя уговаривать или убеждать. Ты взрослый мальчик думай сам.
- Хорошо пусть живет, - прошипел Ибрагим.
- Ты забыл сказать товарищ лейтенант, - с издевкой в голосе, произнес Звягинцев.
- Товарищ лейтенант, - просипел Ибрагим.
- Что товарищ лейтенант?
- Хорошо товарищ лейтенант, пусть живет.
- Ну, вот так-то лучше. А то заладили тут мне лейтеха, лейтеха. Береги его, как сына. В противном случае даже похоронить от тебя будет нечего, и душа твоя неприкаянно бродить по земле, навечно останется. И не ведать тогда тебе Ибрагим, ни рая, ни чернооких девственниц.
…

Звягинцев вышел из туалета и с удивлением оглядел плац, на котором в беспорядке были свалены в большую кучу палки, дужки от кроватей и прочие многочисленный предметы, предназначенные для причинения телесных повреждений себе подобным. Вокруг кучи гусиным шагом ходили несколько десятков местных призывников.
Которые, подходя к стоящим и посмеивающимся разведчикам бодро рапортовали: «Товарищи бойцы, торжественный забег, посвященный 75-ой годовщине образования подразделений военной разведки, вышел на N-ый круг, разрешите продолжить». И получив разрешение, двигались дальше.
Прибежал посыльный от коменданта и с трудом, сдерживая смех, спросил, где найти, лейтенанта Звягинцева, разведчики показали на командира.
Посыльный четко отдал воинское приветствие и отрапортовал, - товарищ лейтенант в 19 часов совещание у коменданта.
- Понятно, свободен.
Посыльный ловко козырнул и даваясь от смеха, разглядывая физкультурников двинулся восвояси.
- Так, заканчиваем этот балаган, - сказал Звягинцев своим бойцам, - взвод в колонну по трое становись, в расположение ша-аго-ом ма-арш!
Разведчики быстро построились и строевым шагом пошли через плац, раздался залихватский свист и строй запел:

А на войне как на войне,
А нам труднее там вдвойне.
Когда взойдёт над сопками рассвет,
Мы не прощаемся ни с кем,
Чужие слезы нам зачем?
Уходим в ночь, уходим в дождь, уходим в снег.
Мы не прощаемся ни с кем,
Чужие слезы нам зачем?
Уходим в ночь, уходим в дождь, уходим в снег.
Батальонная разведка
Мы без дел скучаем редко,
Что ни день, то снова поиск, снова бой.
Ты, сестричка в медсанбате,
Не тревожься, Бога ради,
Мы до свадьбы доживём ещё с тобой!

В кабинете коменданта, помимо хозяина и Звягинцева собрались командиры рот, два капитана. И если командир мотострелков был собран и подтянут, то его коллега командир роты внутренних войск, находился мягко говоря, подшофе.
- У меня и так не комплект личного состава, а после драки которую устроил, ты лейтенант, у меня двенадцать человек в госпиталь попало, - злобно прошипел капитан и не спрашивая разрешения, покачиваясь направился к выходу, подойдя к двери он не оборачиваясь произнес, - о данном инциденте я обязательно доложу в штаб группировки.
- А, что вы блять, будете докладывать, капитан? Что у вас местные контрактники, русских призывников насилуют? – не сдержался Звягинцев.
- Что же на помощь внутряков, ни кто особо и не рассчитывал, - печально произнес комендант, - ротный ты говорил у тебя бойцы постоянно в самоход в Борзой бегают.
- Да есть такое дело, дембеля приноровились у местных спиртное покупать.
- Позови-ка нам парочку, - тяжело вздыхая, сказал комендант.
- Так там всегда один и тот же бегает, - капитан громко крикнул, - дневальный.
Дверь распахнулась, на пороге возник солдат.
- Так, боец. Метнулся в казарму, приведешь сюда…, - капитан замешкался, вспоминая фамилию, - короче, духа позови. И давай резвей, одна нога здесь другая там.
Спустя минут десять на пороге возник тот самый чумазый боец, из-за которого Звягинцев сцепился с дагестанцами.
- Вот он герой нашего времени. Ты почему такой чумазый чучело. Когда уже будешь выглядеть по-человечески, за полтора года в армии можно было научиться себя в порядок приводить, - набросился с упреками ротный на Ивана, - поступаешь в распоряжение лейтенанта Звягинцева, завтра с утра проведешь его с отрядом тайной тропой которой ты в Борзой бегаешь. Понятно тебе?
- Понятно, - буркнул дух.
- Лейтенант, я выделю еще несколько человек из старослужащих. Они до вашего возвращения перевал перекроют, на всякий случай. Это все чем мы можем тебе помочь.
- И на том спасибо, капитан.
Попрощавшись, капитан ушел. Боец двинулся вслед за ним, но Звягинцев остановил его.
- Постой боец, спасибо не успел тебе сказать, - Звягинцев протянул солдату руку, тот осторожно ее пожал. – И приведи себя в порядок, самому разве не стыдно. Надеюсь не подведешь меня завтра.
- Есть привести себя в порядок, - Иван отдал воинское приветствие и неловко покачнувшись, развернулся. И ссутулившись, шаркая ногами, пошел по коридору.
- Вот видишь лейтенант с кем приходиться службу нести. Сюда ссылают всякое отребье, а мне потом мучиться с ними приходится. Не могу, ни как от ротного избавиться, службу завалил. Пьет постоянно. Но у него дядька в штабе группировки, большой пост занимает. Раньше нормальный офицер был, а когда после контузии от него жена с ребенком ушла, он и запил, - сказал комендант Звягинцеву на прощание.
- Товарищ полковник, оставить в прикрытии срочников может только лунатик. Я не когда не был замечен в склонности к суициду, - обратился Звягинцев к коменданту, - они же разбегутся, мы даже еще не успеем с перевала спустится, и рванут в расположение как зебры галопом, сбивая друг друга с ног. Отсюда не боевые потери, опять же.
Комендант вздохнул, - да уж, умеешь ты лейтенант настроение людям портить. Внутряков я с тобой послать не могу, после сегодняшнего инцидента они и перестрелять вас могут. Офицеров у меня не комплект, с наряда в наряд заступают даже подменить не кем. Выделю тебе самостоятельную боевую единицу, прапорщика Ильясова позицию ты ему определишь, а держать он ее будет в упорстве ему не откажешь.