Случайная : Здравствуй, Эдик!

...И она вынула из дорожной сумки пушистый абрикосовый свитер.

***

Если женщина бросает одного мужчину ради другого, то первый оказывается в очень затруднительном положении.
Такой мужчина становится вдруг суетлив и недоверчив.
Он думает, что все только и делают, что ищут в нем изъяны.
Его часто можно застать в людном месте, в растерянности похлопывающим себя по карманам.
И тогда всем вокруг становится страшно жаль его.
А если женщина уходит к маме, то муж какое-то время может и вовсе не дёргаться.
Он даже может попить пива, растянувшись на диване и не терзаясь запахом несвежих носков.

Объявив мужу, что уезжает к маме, жена даёт себе отсрочку от борьбы с собственной совестью. А ему – возможность сохранить невозмутимость в лице.
Сперва он не очень-то и верит в то, что она уходит навсегда.
Рассеянно следит за её сборами - идёт финал кубка, между прочим, и муж даже теперь не может оторваться от экрана.
Иногда, в ответственный момент, он, забываясь и будучи не в силах противостоять эмоциональному подъёму, громко крякает и дует себе в подмышки. Потом оглядывается и смущенно улыбается: “ Извини…”
А она уходит на кухню и курит в форточку, грустно поглядывая на недавно купленный керамический кувшин ручной работы.
Причин уйти много. И все они весомы. Но, собственно, для ухода достаточно и одной.
Повод же - один единственный и, притом, ничтожный.
Однажды, вернувшись с работы, она случайно подслушала разговор мужа с приятелем.
Оба сидели на кухне. “ Как твоя язва?” - интимно спросил приятель. “ Которая из них?” – хохотнув, сострил муж.

В тот момент у неё заклинило молнию на сапоге.

А уйдя, она долго ещё будет бояться, что он разыщет её и будет добиваться встреч. Или даже начнёт преследовать.
И до такой степени она измучает себя страхами, что муж станет являться ей во снах. В странном обличье и при странных обстоятельствах. В трамвае, к примеру.
Почти всегда в кожаном френче на голое тело и в кожаном же фартуке, вроде тех, что носят мясники или сапожники.
А в руках – плоский портфельчик.
И будет он к ней как-то неприятно предупредителен. И будет их синхронно потряхивать и мотать из стороны в сторону.
А потом он вдруг, буквально на полуслове, отвернётся и пойдет к выходу, посверкивая в разрезе френча голыми поджарыми ягодицами.
И у неё защемит сердце – как же плохо он одет.

Такой сюжет.

Муж, действительно, не сразу отреагирует на её уход.
Он даже некоторое время будет слать письма, которые мама станет вскрывать и зачитывать ей по телефону.
Письма он будет писать, вероятно, под влиянием сиюминутного душевного порыва, оттого они будут коротки и алогичны, вроде обрывков воспаленного бреда. Или вроде телеграмм из психбольницы.
Ну, например, помнится, там будет такая фраза: “ …всё ещё впереди, кроме парикмахера с ножницами…”
Письма зятя поставят в тупик её бедную наивную маму.
Наткнувшись на подобную фразу, та, спустя паузу, понизит голос и скажет в трубку : “Господи, вот юродивый! Как ты с ним жила-то? ”
Мысленно представив мамино недоуменное лицо, она будет хохотать до изнеможения, сидя на низеньком табурете.

Потом положит трубку и пригорюнится..

Он все же объявится. Через год. По рассказам мамы, она встретит его на лестнице в подъезде.
Ничуть не удивится встрече.
Ну, её можно понять: в квартире будет лежать тело умершей утром троюродной тётки, а сама мама понесёт хоронить кота, который в свою очередь вывалился из окна буквально через час после несчастья с теткой. В дальнейшем этот эпизод приобретёт мистический оттенок, и мама будет утверждать, что кот не выпал, а выбросился из окна.
От горя по внезапно умершей тётке.
Кота уложат в коробку из-под теткиных новых сапог, которую мама и будет нести в вытянутой руке.
В другой руке у неё будет коротенькая штыковая лопатка.
А тут зять - поднимается её навстречу по лестнице.
“ О, - скажет она, - здравствуй, Эдик.”
И они отправятся вместе хоронить кота. В березовую рощу.
Из вещей у него будет один плоский портфельчик.
Когда они вернутся, маме придётся предоставить зятя всецело себе самому, так как в доме всё ещё будет находиться её мертвая троюродная тётка. Мама и так много времени потратит на похороны кота.
Ей будет необходимо срочно заняться родственницей.
Так что, зять просто посидит на диване, обводя глазами комнату и не находя признаков бросившей его жены.
К предложенным тёщей вчерашним щам он не притронется.
Ночевать не останется.

И писем больше не напишет.

…Через много-много лет жена приедет в его город.
Поднимется в горку по крутой тенистой улочке, обойдёт ставший незнакомым знакомый дом, незаметно заглянет в низенькое кухонное окно на первом этаже. Третье от угла.
Зайдет в подъезд, постоит у покорёженных почтовых ящиков.
Принюхается. Там будет пахнуть половой тряпкой, которая будет сохнуть тут же, и абрикосовым вареньем.
Хлопнет дверь. Мимо, не торопясь, пройдёт человек.
На пороге он остановится и щелкнет зажигалкой.
Она повернёт голову. Человек встанет к ней спиной. И хотя на дворе июль, он будет одет в кожаный френч.
Она, как завороженная будет смотреть ему в спину.
Одно, но мучительное воспоминание забьётся в мозгу.
Качнувшись, она сделает шаг, другой… На звук шагов человек слегка посторонится, но не оглянется.
И будет мерно ходить по воздуху рука с сигаретой.
Тогда она, внезапно охрипнув, скажет: “ Здравствуй, Эдик”.
Человек повернется всем телом.
Но на нём не окажется кожаного фартука!

И это будет совершенно посторонний мужчина.

***

…Поэтому-то она и вынула из дорожной сумки пушистый абрикосовый свитер и еще один - цвета фуксии, выудила дюжину чулок, свернутых в шёлковые улитки, и ещё несколько нежных тряпочек. С ворохом одежды в руках она приостановилась у двери в спальню и оглянулась на мужа. Он уже успел раздеться до трусов, потому что всегда сильно потел, когда смотрел футбол. Шли последние минуты матча. Муж слегка двигал голым торсом, словно уворачиваясь от невидимого удара, и, по своему обыкновению, отдувался.
Видно было, как сильно он переживал.