Трехглазый С. : Дети алкоголиков (1). Первая менструация.

Случилось это весной. Пригревало солнышко, по грязной дороге в трещинах льда струились покрытой разноцветной бензиновой пленкой ручейки. Сестра Александры пришла под утро домой растрепанная, с растекшейся косметикой на лице. Платье ее было разодрано, а трусиков не было вообще. Сама она находилось в обезумевшем состоянии, глаза ее были мутными и направленными прямо вперед, но не куда-то именно, а в никуда. Она вбежала в комнату к Александре, когда та еще спала и стала кричать, что ночью в лесу на нее напал леший и начал сначала ее просто трогать, а потом, увлекаясь все больше, приставать, и в конечном итоге ее изнасиловал.

-Смотри, что он сделал со мной, - сказала она, указывая пальцем на влагалище. Александра посмотрела на него, оно было синим, как палец, пришибленный дверью, и из его недр кто-то выглядывал. Александра увидела в нем чьи-то глазики и закричала. Сестра тоже сильно перепугалась и, бледнея на глазах, дрожащей рукой залезла внутрь, после чего из влагалища стали выбегать полевые мыши и выпрыгивать кузнечики. Одна мохнатая красивая мышка пробежала по голове лежащей Александры и та, чтобы ее не напугать, на миг притворилась мертвой.

-Я чувствую, что мыши съели мое лоно, а кузнечики отложили в нем яйца. Я беременна от лешего, - проговорила сестра Александры и побежала на кухню. Там она достала из буфета бутылочку уксусной эссенции, налила себе немного в стакан и выпила. Александра в ночной сорочке в этот момент появилась в дверях, закрывая лобок рукой, и сестра, посмотрев на нее отсутствующим взглядом, упала на пол.

– Я умираю, внутри что-то не так. Пожалуйста, сестренка, расскажи всем в селе, что я никогда не была.… Вообще-то нет, дай лучше листок бумаги, и карандаш я сама все напишу.

Александра, сжимая пальцами губы влагалища, чтобы сидевшая внутри мышка не смогла убежать, пошла в комнату. Комната озарялась утренним солнечным светом и Александра почувствовала в нем жизнь. Ей был наполнен каждый луч, который стремился от вечно живущего солнца на человека или животного, заставляя его просыпаться и что-то делать. Проснувшийся начинал совершать какие-либо действия, потому как от присланной ему энергии не мог усидеть на месте. Александра из-за вбежавшей в ее комнату сестры не выспалась, и чтобы восполнить оставленную во сне энергию, встала под солнце. Зарядившись в меру, она нашла карандаш и оторвала от газеты крохотный кусочек бумаги. Мышка, которая подзарядилась энергией вместе с Александрой, стала активно карябать сжатые половые губы. Александре было приятно на душе, хотя она не знала, почему именно.

-Я не шлюха, а сегодня бежала по селу голая, потому как меня изнасиловал леший, - написала сестра на бумажке и, откусив от пальца кусочек кожи, кровью оставила на нем свой след, желая, чтобы никто не сомневался в подлинности автора. – Ну, вот теперь я спокойна, чувствую вонять, начинаю. Душа уже ноги отпустила. Смотри, Саш, - и сестра со всего размаха воткнула карандаш себе в ляжку, из которой несколько секунд фонтаном выбивалась бровь, а потом перестала, поскольку жир ляжек затянул отверстие. Через несколько минут ноги посинели, и мухи отложили личинки. Сестра молча смотрела на них и Александре стоявшей рядом, возбужденной от лапок мышки, показалось, что сестре, чтобы встать и пойти поливать огород не хватает солнечного света. Она подбежала к окну и отдернула шторы, но за окном уже было пасмурно, и шел мокрый снег.

Сестра умирала еще несколько минут, перед тем как душа, точно вылезшая из спального мешка, покинула ее, она успела рассказать Александре пошлый анекдот, который никому не рассказывала прежде. Вскоре вся кухня была забита червями, которые ползали по полу, и нельзя было ступить, чтобы не раздавать пару десятков. Александра с детства не любила насекомых, а потому ушла в комнату.

На сальном диване спал пьяный отец, мать была на работе. В комнате воняло внутренними газами отца и старой мебелью, которая была пропитана подобными газами не одного поколения мужчин. Отец спал в растянутых семейный трусах, из которых вылезал возбудившийся от сна член и спрятанные в аккуратную мошонку яички. Александра любила гениталии своего отца, и когда он был пьян, всегда с ними играла, трогая их ручками. Но сейчас одна из них была занята тем, что не пускала на волю мышку, и Александра, боялась, что во время игры нечаянно забудет о ней, и мышка, пользуясь этим, выбежит из нее, потому она сегодня себе отказала, ограничившись лишь тем, что слизнула маленькую прозрачную, но вязкую капельку, появившуюся из дырочки члена. Александра считала, что все то, что вытекает из тела человека, есть слезы определенных внутренних органов, и чтобы эти органы не болели слезы надо проглатывать. Подобная помешательство приснилось ей во сне, которые она редко отличала от реальности, и которые прописывались в память, будто на самом деле произошедшие события.

Потом она вышла во двор и стала смотреть за забор в сторону соседского участка, где жил знакомый мальчик, так же ребенок алкоголиков, такой же больной, как и сама Александра. Они были очень похожи как внешне, так и внутренне, а потому могли понимать друг друга без слов, к тому же говорить из них никто не умел, хотя мальчик, которого звали Сережа, мог сказать слово “мама”, Александра же вообще не могла произносить какие-либо звуки, поскольку у нее отсутствовали голосовые связки.

Сережи на улице не было, скорее всего, он еще не проснулся, время было раннее, и даже курицы, шагающие по земле, были сонными, не до конца проснувшимися. Кинув в одну из них камень, но, промахнувшись, поскольку кидала она его плохо управляемой рукой, Александра решила пойти в чулан, где у нее был еще один друг, не очень приятный, но зато никогда не спавший и готовый всегда поиграть. Этим другом была тень от огромной плетеной корзины, Александра считала ее живой и разумной, но потерявшей способность двигаться, поскольку на нее давно не светило наполненное энергией солнце. Как только включалась лампочка, висевшая под крашенными облепленными мухами досками, тень оживала, готовая вступить в тихий почти незаметный контакт с пришедшим. Родители Александры практически не замечали её присутствия, и поэтому из всего семейства она любила больше всего Александру, поскольку та с ней иногда разговаривала.

Александра подошла к ней очень близко и, отпустив половые губы, резво поймала хотевшую убежать мышку в кулак. Мышка несколько раз укусила ее за ладонь, но Александра стерпела боль, поскольку не понимала толком, откуда она идет и какие именно нервы подают сигналы об опасности. Потом она вытянула кулачок, дотронулась им до тени и разжала пальцы. Мышка была нечаянно раздавлена и тень от корзины увидела лишь ее окровавленные внутренности.

В этот момент в комнату вбежала бабушка Арина Семеновна, узнавшая через знакомых об очередном запое сына. Несколько минут назад она увидела на кухне капельки крови, и, следуя по ним, пришла в чулан, где застала Александру, чьи голые тонкие ноги были испачканы вытекающей из влагалища кровью. Арина Семеновна перекрестилась – это была первая менструация ее внучки.

2005г. Сергей Трехглазый.