вионор меретуков : Пушкин и Бродский

Из всех видов искусства ближе всего к Богу подобралась музыка. И еще, - в вершинных своих проявлениях, - изобразительное искусство.

Литература же, несмотря на громоподобный голос и кажущуюся убедительность, всегда была на вторых ролях.

Но были и прорывы. Прецеденты, так сказать. Из русских – это, несомненно, Пушкин и его поэзия. Которая звучит, как музыка. Пушкин – это не только «наше всё», Пушкин вообще вроде
палочки-выручалочки. Чуть что не так, мы сразу к нему. Он знал многое из того, чего до сих пор не знаем мы, дети технократической эпохи.

Пушкин мог передать свое видение и понимание мира с помощью буковок, да так что у читателя возникало ощущение, будто он слышит звуки эоловой арфы - музыки, проникающей в душу и сознание без промедления - сразу, минуя слуховой аппарат. Но не надо думать, что Пушкин прост, его поэзия – часто загадка даже для профессионалов.

Из современных – Бродский. Он связал понятие Времени со Словом, с Языком. Понять это с наскока невероятно сложно. Без серьезной подготовки Бродского не осилить.

Его легко представить беседующим с Пушкиным. Они бы поняли друг друга с полуслова. Несмотря на века, разделяющие их земные жизни. Ведь гениям все равно, в каком веке жить. Гении вне времени.

Как хочется верить, что сейчас, где-то в иных сферах, Пушкин и Бродский, освобожденные смертью от мирских забот, слабостей и пристрастий, сидят на берегу Леты, смотрят влажными глазами вдаль и, держа в руках кубки с пенным вином, неторопливо рассуждают о…

Впрочем, нам, простым смертным не дано знать, что на уме у великих – в этом и состоит чудо и прелесть недоговоренности, смысл которой до конца ясен только Всевышнему.

И все же, думаю, вряд ли они стали бы говорить о путях развития современной литературы. Или об особенностях силлабо-тонического стихосложения. Скорее, подлили бы друг другу вина и вспомнили своих неверных и сумасбродных любовниц, обиды, нанесенные врагами, лихих друзей, шумные попойки… То есть вспомнили бы жизнь, в которую нет
возврата.