Случайная : круговая порука

Никто никому не смотрит в глаза, вот ведь, какая беда!
И даже лицом к лицу не оборачиваются.
Идут гуськом, глядя друг другу в затылок.
Я - тебе. Ты - ей. Она - хорошо, если другому, а не мне! А то, как бы не оказаться в двусмысленном положении, ха-ха!
Круговая порука, короче.
Так и ходим, дыша друг другу в затылок, обеспечивая тыл.
Радует, что крайних нет.
Ну, теоретически нет.
Вот, например, мой полоумный сосед Боря. Опустившийся, но добрый алкоголик. В свои лучшие годы - замначальника крупнейшего в области завода ЖБИ. Я - его тыл. Он ходит ко мне, чтобы занять пару сотен на бутылку. Пилит дрова и чистит зимой дорожку в саду. И потому, он -мой тыл тоже. Ему много не надо - тарелка борща и рюмка водки. А жена бьет его по лицу и во всеуслышание унижает за нерасторопность и никчемность в их совместном хозяйстве. Ей нужно, чтоб он ей баньку построил, тепличку покрыл, кованые воротца приладил. У нее наполеоновские планы и такой же спрос. Боря не вписывается ни в то, ни в другое. Вот она его и бьет по лицу. Ну, вот, как, как ему после этого в глаза ей глядеть-то? А он, что характерно, не платит той же монетой. Не опускается до оскорблений и не переходит на личности. Обобщает, так сказать. Вот, говорит мне с горечью Боря, вот, говорит, был один настоящий грузин, Иосиф Сталин. Не то, что - эта.... И машет рукой в сторону нашего общего забора. А жена у него, забыла сказать, грузинка.
Но я не о том.
Есть ещё Слава. Тоже алкоголик, но при этом интеллигентнейшей профессии - пишет музыку, устраивает музыкальные сборища в нашем посёлке, сплачивает коллектив, так сказать. Я на сборища не хожу - держу дистанцию. Не оборачиваюсь лицом, ха-ха! А то, пришлось бы облачиться в вытянутый свитер и драные шорты. А так - проезжаю мимо, сбросив скорость и слегка наклонив голову в знак приветствия. Со Славой встречаюсь зимой, на лыжне. Оперевшись на палки и закурив, мы заводим светскую беседу о детях - они погодки - и воспитании. Говорим о музыке и стихах. Слава сетует, что нет хороших стихов, чтоб положить на музыку. Я поддакиваю, скромно храня молчание о своих поэтических опытах. Постояв с десяток минут, раскланиваемся и разъезжаемся. Я бы может и проговорилась о стишках, если б не Боря. Как-то подвезла его, замерзшего, но с бутылкой в пакете, до дома. Тогда-то, будучи сильно навеселе, он и поведал мне, что Слава ходит к нему чуть ли не через день. С биноклем. Ну, что ходит, не удивило - выпивают, понятное дело. А бинокль-то зачем, спрашиваю. Боря медлит, хитро косясь на меня, жует беззубым ртом. А как, говорит, сядет у окошка, так и смотрит, смотрит... Куда, говорю, смотрит... И осеклась...
Теперь вот и на лыжах не хожу. Боюсь глаза увидеть. Потому, что сама стою, вот так же, глядя в затылок другому.
А он в затылок смотрит другой.
Не мне.
Вот ведь, беда какая.