Юра Дзоз : Птицы в бумажных коробках. Часть 2. Окончание.

2. Слава Молов провел меня в разделённый деревянными перегородками зал. Там сидели менеджеры по работе с клиентами, мои коллеги. Их было четверо: три парня и одна толстенная девушка. Я был пятым. Девушка, её звали Катя, оказалось злобной. Когда меня представляли, она даже не кивнула и посмотрела на меня так, как будто лично я откармливал её до таких размеров. С парнями оказалось мягче: они безразлично пожали мне руку, мы перекинулись парой слов и они вернулись на свои места. Их звали: Петя, Стас и Егор.

Я быстро понял, кто из них кто. Это оказалось не трудно.

Петя вроде как неформальный лидер. Он из тех, кто подойдет первый и станет объяснять что почем преследуя одну только цель: показать, что он здесь старый волк. В столовой, он обязательно расскажет как трахал во-о-н ту блондинку за крайним столиком. И что в постели она – огонь. На самом же деле он пару раз дрочил на её образ в офисном туалете. Корпоративный неудачник на мнении; выезжает на фоне скромности остальных двоих. Стелиться под начальство при этом беспрестанно гонит не него за глаза. В общем, Петя - это тип. Тип понятный.

Остальные двое – попроще ребята. Егор – вполне приятный сельский хлопец. Простой как двери. Он улыбнулся мне и сказал: «Добро пожаловать». Он из тех, что даже в ущерб себе поможет, если будет нужно: бесхитростный, открытый, не злобный. Егор – нормальный парень. Стас – типичный ботан – молчун. Здоровые очки, клетчатая, застёгнутая на все пуговицы рубашка, пластиковый контейнер с обедом в сумке и толстая задница. Главный (и неиссякаемый) источник повышения Петиной самооценки. На нём все просто написано: отец бросил семью, когда Стас был ребёнком, и одинокая мама сделала его своим домашним животным. Послушной и преданной собачкой.

Посадили меня прямо у входной двери. Любой вошедший сначала натыкался на меня, а уж потом в его поле зрения попадали остальные.
Молов объяснил мне обязанности:
- Значит так: к тебе будут подходить люди со своими проблемами, и тебе нужно будет эти проблемы решать.
- Понятно. А как?
- Вот инструкция, – Слава снял с полки толстенную кучу бумаги, скреплённую скоросшивателем, – изучай.
Сказав это, он почему-то громко заржал. Его ликование дружно подхватила Катюша. Она рыготала и телесами своими расшатывала стол. Петя ехидно улыбнулся. Остальные потупились.
- Да, чуть не забыл! – ещё не уняв мех, сказал Молов и торжественно достал из внутреннего кармана старую Nokia - это служебный телефон. Тут корпоративный безлимитный пакет, смотри не потеряй!
И он разразился ещё более истерическим смехом. Я думал, что у него репа треснит. Он смеялся до слёз, как полоумный и вытирал платком слёзы. Я и представить не мог, что его так рассмешило.

Я взял талмуд и принялся его читать. Я очень волновался перед встречей с первым клиентом. Я ничего не понимал из того что там было написано, но зато понял почему так ржал Молов. Автор этого документа, вероятно, был неким сумрачным абсурдистом, поставившим себе цель искалечить безвинные умы работников связи. Я с ужасом представлял, как сейчас появится какая-то девушка – клиент, попросит ей помочь, а я ничего не могу. И она сильно возмущается, сука, а я смотрю в пол.

Но вместо девушки пришел электрик. Мне было поручено проводить его на второй этаж, открыть кабинет и проследить, чтобы он что-то там починил. Я этому заданию обрадовался: возможность немного оттянуть время встречи первого клиента.
Электрик был высокий и худой парень без двух пальцев на одной руке. Эта особенность, конечно, не однозначно, но всё-таки характеризовала уровень его сосредоточенности. Электрика звали Коля. Коля был одет в синюю спецовку, а на плече у него висела складная стремянка. Он слегка шепелявил, но говорил много, быстро, и повторял слова, не дожидаясь ответа.

- Сгорел, да? Сгорел? Сгорел, да? Да? Да?
- Что?
- Сгорел? Сгорел?
- Кто сгорел?
Мы поднимались на второй этаж по лестнице.
- Блок сгорел, да? Да? Да? На втором этаже в 214, да? Я так и думал. Я говорил Китай – херня, они не слушают, покупают, мне потом менять через день!
Я посмотрел на брелок от ключей, там был выбит номер 232.
- Никакой личной жизни из-за этого китайского хлама. Я ж всегда на вызовах. Да! А до этого я слесарем работал...
- Пришли, – сказал я и открыл дверь номер 232.
- Нихуясе! Так это что не в 214-м что ли? А здесь что, тоже что-то сгорело? А в 214-м, получается, нет? Нет?
- Не знаю я, мужик. Я сам первый день здесь работаю Мне ключ дали – вот я тебя и привёл.
- Ладно, ладно, сейчас разберёмся. Ладно….
- Не, давай-ка я лучше уточню, что и где сломалось. Подожди здесь.
- Та нахуй надо! Чё ты бегать будешь. Сейчас всё сами выясним. Ты только стремянку мне придержи.
- Давай.

Коля раскрыл ящик для инструментов и достал напичканный ключами и отвёртками пояс, одел его и полез по стремянке вверх. Раскрыл щит, достал, зажег и вставил себе в рот фонарик. Меня это обстоятельство обрадовало, так как за короткие минуты знакомства его хаотичная болтовня надоела. Вдруг, не вынимая изо рта фонарик Коля что-то сказал, но слова его слились в один звук. Я глянул на него и испугался: Коля выдавал как танцор верхнего брейка. Колю ебенило током. Я выбил из-под его ног стремянку. Электрик упал на пол и затрепыхался, как только что пойманная рыба.
Я испугался, аккуратно перевернул его лицом вверх. От него поднималась лёгкая дымка. Я несколько раз сильно ударил по щекам и попытался вынуть у него изо рта фонарик, но Коля капитально вгрызся в него зубами.

Закончив неумелую реанимацию, я побежал за помощью. Решил первому сказать Молову. Я ведь с ним на одном этаже, а на первый - ещё по лестнице бежать. Я был напуган и прекрасно понимал, что на счету каждая секунда. Тяжело дыша, покрытый испариной и с глазами по пять копеек, я подбежал к двери Молова, постучал и вломился, не дождавшись приглашения.

Передо мной стояла растрёпанная девушка - секретарь (декольте которой я вчера разглядывал), в объятьях ослика Иа, Славы Молова. Они забыли закрыть дверь. Любовнички, блядь. Я застал их в самом разгаре. Одна часть блузки девушки сползла на плече, и Слава держал в руке её большую сиську. Наверное, он собирался её пососать. Я не обратил на них внимания, орал и тыкал пальцем в направлении коридора:
- Там человек! Там! Электрика током двинуло! Колю!
Они потеряли дар речи, но вскоре опомнились: девушка – секретарь стала лихорадочно поправлять на себе вещи, а Слава закричал во всё горло:
- Ты обалдел? Ты, придурок, тебя что, стучать не учили? Пошел вон!
- Там человек! Сейчас кони двинет! Может уже двинул, вы что, не понимаете? Электрика током ударило, блин! Он на полу лежит!
- Вооон! – орал раскрасневшийся Слава Молов, – пошел вооон, осёл!
Я вышел из кабинета и собрался побежать за помощью вниз, но тут встретил Колю. Медленно, слегка пошатываясь, он брёл по коридору. Волосы его были взлохмачены и шел он, ели переставляя ноги. Я обрадовался, подбежал к нему.
- Коля! Живой! Как ты меня напугал, а я думал, ты дуба дал, за помощью бегал!
- Ошибочка вышла, – уже не повторяя слова, сказал Коля, – но я всё исправил. Всё работает. Мне теперь отдохнуть надо. Я пошел.
Вся его энергия куда-то испарилась, он стал таким грустным, что захотелось его как-то подбодрить, утешить.
- Ну, ты не расстраивайся, Коль, главное, что ты жив остался.
- Ну его, – отмахнулся он, – с этим китайским дерьмом точно в ящик сыграешь.

Я провёл его до двери и пожал руку.
Только теперь до меня начал доходить смысл произошедшего с Моловым инцидента. Я спросил у менеджера Пети:
- Слушай, а ты мне правильный ключ дал? Не ошибся?
- Завхоз вчера оставил, сказал электрику открыть. Я тебе передал. А что?
- Так, ничего.

Через несколько минут, громко отстреливая шаг, в офис вошел Слава Молов в сопровождении бригады скорой помощи.
- Ну, – с грозным вводом обратился он ко мне, – показывай, где электрик лежит.
- Он ушел.
- Как ушел? Ты же говорил, что его током убило.
- Да, его здорово шибануло, он со стремянки упал и задымился. А потом, когда я от вас вышел (от этой фразы лицо Молова стало багряным), смотрю, а он по коридору плетётся. Медленно так, ели-ели ноги переставляет. Я, говорит, ошибся, но уже всё починил. И ушел.
- Но зачем вы его отпустили? – спросил доктор – ведь последствия удара током могут и проявиться не сразу. Его нужно было обследовать.
Я ничего не ответил. Молов с докторами ушел, бросив мне вызывающе-агрессивный взгляд.

Первый рабочий день продолжался. Обед оставил хорошие воспоминания, особенно салат с сухариками. Я сел отдельно от всех и медленно пережевывая пищу, думал о том, как разрешить неурядицу с Моловым. И не находил никаких вариантов.

После столовой ещё оставалось свободное время. Я купил кофе и вышел во двор, покурить. Сел на лавочку рядом с офисом, затянулся, выпустил в небо кольцо дыма и блаженно зажмурился на солнышке. Вскоре я услышал что, кто-то ко мне обращается:
- Братан, выручай! Дай позвонить, а? Дело срочное, жена рожает, а я доехать до неё не могу, застрял здесь.
Рядом со мной возник небритый и горбатый гопник лет тридцати. Одет он был в истертый спортивный костюм и кроссовки. Выглядел взволновано.
- Каждая минута дорога, ну будь ты человеком! Это же офис, у вас же тут телефон есть? Ну чего ты молчишь? Тебе что, одного телефонного звонка жалко?
Я достал из кармана выданную мне Nokia.
- Нет, не жалко, держи.
- Бля, спасибо! БлАгАдарочка тебе босяцкая! Ты, можно сказать, только что мне жизнь спас! – сказал парень, лихорадочно набирая номер. Руки у него трусились. Он ели на кнопки попадал.

- Алло! Ал-л-о! Дорогая! – заорал он в трубку - Я еду, застрял здесь. Что, что? Тебя плохо слышно, ты пропадаешь. Алло! Да что ж за херня такая! Алло! Милая!
Он стал ходить взад-вперёд, выбирая место, где сигнал лучше, потом отошел на несколько метров и громко, показательно так крикнул:
- О! Здесь нормально ловит! – и сорвался с места вместе с телефоном. Я глазам своим поверил. Разморенный после сытного обеда я побежал за ним так быстро, как мог. Вор скрылся в ближайшем дворе. Я вбежал в арку и увидел шесть абсолютно одинаковых, подъездов с кодовыми замками.

Второй раз за день, я брёл к кабинету непосредственного руководителя с очередной порцией новостей. Стучал громко, и ждал, пока Молов не выкрикнет «войдите» дважды.
- Чего тебе? – спросил Молов. Он развалился в кресле и пил кофе.
- У меня телефон украли.
- Что!? Что ты сказал!?
Слава приободрился, как игрок, которому попёрла карта, когда он уже не надеялся на выигрыш.
- Телефон свистнули.
- Как?
- Подошел козёл один. Плакаться начал, что жена рожает и ему позвонить срочно нужно. Ну я дал. А он номер набрал, грим немного поотбивал, и во двор убежал.
- А ты знаешь, – не скрывая удовольствия, сказал Молов, – что давать пользоваться служебной связью посторонним строго запрещено. Это нарушение должностной инструкции!
- Не знал.
- Тем более в первый рабочий день!
- Угу.
- Ну, это уже не важно. Думаю, мы тебя сегодня же и уволим. Пошли к шефу.

Когда девушка – секретарь увидела меня вместе с Моловым, лицо её побледнело. Она даже трубку выронила, когда докладывала о посетителях.
- Жди здесь, пока тебя не вызовут – сказал мне Молов.

Я сел. Теперь мы остались вдвоём. Я и грустноглазая девушка – секретарь. И она, из мертвецки белого вдруг стала пурпурно красный. Щёки её загорелись как после бани. В приёмной было тихо, только слышно было, как она стучит по клавиатуре. Она внимательно смотрела в монитор, но я знал, что она просто прячет от меня взгляд. Я молчал и снова изучал её декольте и ноги. «Она ничего, – думал я, – и что она в этом дятле наша?»
Поток мыслей прервал тихий голосок. Она говорила, не переставая делать вид, что печатает на компьютере. Она не смотрела на меня, но ко мне обращалась.
- Только ничего не говори, прошу тебя. Ты же нормальный человек. Я люблю его, понимаешь? Из посёлка приехала с ребёнком, на работу ели устроилась. Ты же не маленький, сам всё знаешь. Тебе же незачем всё это.
- Успокойся. Вы что тут, вообще сума все посходили? С чего ты вообще взяла, что я собирался кому-то что-то говорить? Мне что, делать нечего? Или вы думаете, я в коллектив стукачом вливаться буду? Ты сама-то, как думаешь, зачем мне вас вламывать?
Девушка- секретарь оторвалась от монитора, и посмотрел на меня.
- Я не знаю. Славик говорил, что он тебе не понравился, и ты ему тоже. Говорил, что ты Дмитрию Константиновичу расскажешь, он его уволит, а ты на повышение пойдешь.
- Твой Славик - мудак. Тебя как зовут?
- Света.
- Мудак твой Славик, Света.

Зазвонил телефон. Света подняла трубку, улыбнулась и сказала:
- Ну….. иди.
Она улыбнулась мило и беззаботно, по-детски даже и в этот момент показалась мне совсем другим человеком.

Дмитрий Константинович Зубов утопал в ещё более густом тумане, чем вчера. Он выглядел очень устало, и, судя по пустому коньячному бокалу, уже треснул полтинничек-другой. Слава стоял рядом, и лицо его, выражало высшую степень возмущения. Он горел праведным гневом. Свою речь он начал резко и пламенно:

- Вот, Дмитрий Константинович! Этот стажер телефон служебный украл. Говорит, что у него украли, мол, кто-то позвонить попросил, и сбежал, а он его не догнал. Не верю! Чушь собачья!
- Что ж ты вылупился, – сказал босс, – молчишь всё, смотришь.
И продолжил, обращаясь уже к Славе:
- Говорил я, что он странный. Точно наркоман или псих.
- По-вашему я что, на работу устраивался, чтобы в первый день телефон украсть? – попытался возразить я, но Дмитрий Константинович перебил:
- Мы солидная компания и на работу берём серьёзных людей.
- Да вы, Дмитрий Константинович, посмотрите на него. Какой же он серьёзный?! Он разгильдяй последний! Он же…..
- Надоели вы мне, ребята, – я не дал Молову закончить тираду, - я пошел отсюда, а вы, лучше в отпуск съездите, по путёвке в санаторий, желательно в лес и минимум на месяц. Может и отпустит, кто знает…..

Рабочий день закончился. Получив на руки трудовую книжку, и номер телефона, уже (теперь более улыбчивой) Светы, я брёл домой. Я купил себе три пива, сел на свою любимую лавочку в парке и стал не спеша пить.
Я думал о людях, которых встретил сегодня. Странных, по-моему, людях. Несчастных людях. Да, может быть ещё более несчастных, чем одинокая и сумасшедшая Тамара Николаевна.

Эти люди показались мне птицами. Птицами в бумажных коробках.

Свободными существами, закрытыми в коробках из тонкой в бумаги. Из кальки. Заточенных по собственной воле. Они закрылись в них и верят, что их бумажная крышка – настоящее небо, бумажные стены – горы и что настоящая земля у них под ногами. Они знают, что в любой момент, если захотят, могут пробить клювом свою коробку и улететь. Куда угодно. Они раньше это знали, а теперь позабыли. Они хотели свободы, а теперь – нет. Им хорошо. В бумажной, жизни с ненастоящими людьми, фальшивыми чувствами и пустыми словами….

Наступал вечер.
Я допил своё пиво, закурил, сунул руки в карманы и побрёл парком, наблюдая как последние лучи солнца пробиваться сквозь листву деревьев. Я шел и раздумывал, где бы лучше трахнуть грустноглазую Свету. Я готовился выслушать очередную порцию историй Тамары Николаевны. Я улыбался.