Легче Легкого : Звезда

-А о чем ты мечтаешь? – у репортера был участливый голос и равнодушные глаза.
«Тупой кретин! Кусок дерьма, тварь!» мысли как ножи вонзались в наглое лицо журналиста. Фил перевел дух, постарался скромно улыбнуться и ответил:
-До болезни мечтал стать знаменитым актером, или спортсменом, прославиться, в общем хотел.

Фил был невысоким, четырнадцатилетним пацанчиком. Бритый под ноль череп, с белыми отметинами шрамов, выпирающие ключицы и худые лопатки, торчащие под майкой, как сложенные крылья. На маленьком, буквально с яблоко лице, сверкали злые зеленые глаза. Узкие губы сжаты в полоску.

Врачи не позволяли вставать с койки даже в туалет, подвергая унижению с уткой. Но когда на горизонте показывались акулы пера, все правила забывались, Фила умыли, одели в чистую пижаму и посадили на стул. Лицемеры.

В детском онкологическом центре журналисты были частыми гостями. Здесь всегда можно было собрать материал для трогательного репортажа. Безнадежные дети хороший информационный повод.

-А сейчас? – от журналиста пахло табаком и чересчур сладким парфюмом, тошнотворный коктейль.
-А сейчас мечтаю с Ламанелем Шмесси встретиться, он мой кумир
Услышав о знаменитом футболисте, репортер оживился.
-А ты знаешь, что сборная Аргентины играет с нашей сборной в следующем месяце?
-Знаю, - ответил Фил
-Хотел бы пойти на стадион? – журналист улыбался, будто предложил шикарную идею.
«Мне дают максимум месяц жизни, а ты спрашиваешь про стадион? Осел, Боже, какой осел» - подумал Фил, но ответил иначе:
-Конечно хотел бы, но мне врачи не разрешат на стадион пойти.

Журналист обиделся, что Фил испортил такую замечательную историю, дежурно пожелал здоровья и закончил интервью. Как только красный огонек на камере погас, Фил будто бы исчез. Не замечая его присутствия, журналисты собирали оборудование. Оператор скручивал шнур микрофона, репортер копался в бумагах. Мальчик сидел на жестком стуле с неудобной спинкой, переводя взгляд с журналистов на портрет президента, висящий на стене. Репортеры собрались и ушли, Фил остался один.

***
Диагноз обрушился как лезвие гильотины, разделив жизнь на две части. К такому невозможно подготовиться.

Все началось с обмороков. Мальчик терял сознание на уроках, мог упасть на улице.

Списывали на вегето-сосудистую дистонию или растущий организм подростка. О плохом никто даже не думал.

Сидя в приемной у врача отец с матерью перешучивались, полагая, что беда может коснуться любого, только не их.

Результаты анализов порушили привычное устройство мира, в котором у двенадцатилетних пацанов не бывает опухоли мозга.

С молотка ушли квартира, машина, дача деда, все, что продавалось – продали.
Операция и полгода реабилитации в Германии не оставили от денег и следа. Немецкие эскулапы совершили практически чудо, болезнь отступила, но опасность рецидива оставалась. Год жили в страшном режиме ожидания.

В то утро Фил проснулся раньше всех. Мягкий, уютный сентябрь укрывал асфальт пледом из листьев. Осеннее солнце отражалось в стеклах машин. Время для влюбленных и поэтов.
Мальчик лежал, прислушиваясь к свистящему храпу отца и беспокойному дыханию матери. Родители спали в другом конце комнаты, за ширмой. Жили в съемной однокомнатной квартире.

«Раньше до утра могла рядом с моей кроватью просидеть, а сейчас спит, и не волнуется, какие будут результаты»,- Фил уже не помнил, когда просыпался в хорошем настроении. Болезнь, из добродушного, словно лабрадор, паренька сделала ревнивого и злого циника.

«Вот сдохну – отоспитесь», - отбросил одеяло, встал с кровати. Специально задевая стулья и хлопая дверьми, прошел в ванну. Помочился в раковину. До упора открыл краны, и вода с шумом обрушилась на эмалированные борта ванной. Прижавшись лбом к прохладной поверхности зеркала, Фил в упор разглядывал свое отражение. Из зазеркалья на него смотрел равнодушный близнец, с такими же глазами, губами, носом и такой же болезнью.

Внутри, откуда-то из живота поднималась колючая черная злоба, проступая слезами на глазах. В таком состоянии хорошо бы подраться. Мальчик вспомнил, как несколько лет назад, в школе его задирали старшеклассники, сначала Фил плакал от обиды и страха, потом ярость, как кислота растворила все сомнения. Не обращая внимания на удары и зуботычины, Фил словно берсерк бросался на обидчиков, пока его не оттащила завуч. После драки за Филом закрепилась слава психа и его больше не доставали, а мальчик с удовольствием вспоминал страх в глазах старшеклассников, они боялись его! Он меньше, слабее, он плачет, а им все равно страшно!

Сейчас не то, что подраться, даже быстро ходить нельзя.

НЕЛЬЗЯ – главное слово в его жизни. Запреты повсюду. НЕЛЬЗЯ – скользкое, как рыба, слово. Филу оно представлялось в виде блестящих металлических наручников, сковывающих его жизнь. Сегодня он их скинет, в любом случае.

-Сынок, ты еще долго? – робкий голос матери проник в ванну и мысли Фила.
Не ответив, Фил закрыл краны и вышел из ванной. Родители уже встали, отец курил в форточку, мама суетилась у плиты.
-Доброе утро, Филкин, - поздоровался отец.
-Привет, - бесцветно ответил Фил и сел за стол.
-Настрой боевой?!- папа храбрился, но выражение вины, не сходящее с его лица, выдавало его с потрохами. Артур был майором полиции, грозой организованной преступности города, но когда беда постучалась в его дом – он оказался бессилен. Опухоль нельзя арестовать, ей не врежешь прикладом автомата под дых, не подкинешь наркоты, чтобы не отскочила.

-Быстрей бы все кончилось, - сказал Фил. Отец дернулся как от удара и отвернулся к окну, мама еще ниже склонилась над плитой. Мальчик теребил кончик скатерти и напряженно размышлял. Не о том, что обидел и испугал родителей, щадить чьи-то чувства – роскошь, для того, кто может умереть в любой день. В последние несколько дней в поведении родителей что-то изменилось. Чувствительный, как глубоководный сонар, Фил улавливал даже малейшие отклонения от нормы. Отец курит третью сигарету подряд, хотя до завтрака не любил дымить. Мама, вот уже неделю, каждое утро готовит оладьи, которые Фил очень любил, но оладьи – это завтрак субботнего утра, это традиция, а каждодневные подношения уж очень напоминают взятку, попытку задобрить.

-Садитесь есть, - мама положила на стол большую тарелку, доверху наполненную румяными оладьями. Фил пытался встретиться с ней взглядом, но мама тщательно отворачивалась, избегая глаз сына. Отец, выдвинул стул и сел рядом с Филом. Мальчик сморщился от резкого запаха табака и спросил:
-Вы результаты анализов узнали?
Отец поперхнулся, мама вскрикнула:
-Нет! Нет Фил! С чего ты взял?
-Вы уже неделю ходите, как партизаны, думаете не заметно? – Оксана, так звали маму, покраснела до корней волос. Как маленькая девочка, пойманная на воровстве конфет, Артур излишне тщательно продолжал откашливаться.
-Если не анализы, то в чем дело? – снисходительно спросил Фил. С высоты своего недуга он воспринимал родителей, как милых, но достаточно простодушных и глуповатых людей. Странные, чем его можно сейчас испугать?

Артур с Оксаной переглядывались над головой сына, ведя напряженный, но бесшумный разговор. В пылу спора молодая женщина даже притопнула ногой, и Артур уступил жене. Еще раз откашлявшись, как перед выходом на сцену, он сказал:
-Фил, мы долго думали, как тебе сказать, не знали, поймешь ли ты, дело в том…
-Я не ваш сын? – перебил Фил.
Взгляд Артура мгновенно похолодел, раньше от этого взора у Фила тряслись коленки, теперь же он спокойно смотрел отцу в лицо.
-Это шутка, продолжай.
-Дело в том, Филипп, что у тебя будет братик…
-Блять!
-Фил! - отец ударил кулаком по столу, звякнула ложка в стакане, тяжело подпрыгнула пиала с оладьями. Мама съежилась, но промолчала.
-Это вы типа перестраховались? Вдруг что, а у вас еще один ребенок, – не обращая внимания на отца, Фил выплевывал обидные жгучие слова, но легче не становилось.

Как они посмели?! У них сын при смерти, а они трахаются! Предатели! Скоты! Они такие же, как все! Просто ждут, когда он умрет, чтобы перестал осложнять жизнь. Мысли носились в голове, как лошади в горящей конюшне. Мама плакала, отец обескуражено молчал, так и не убрав кулак со стола.

-Уже даже пол ребенка знаете, - продолжал Фил, - а что? Правильно. Запасной сын пригодится.
-Перестань,- попросила мама, - ты разрываешь мне сердце.
-В твоем положении вредно волноваться, понимаю, - мальчик не унимался.
Отец встрепенулся, с мольбой взглянул на Фила и сказал:
-Ты не прав, сын, мы с мамой перед тобой ни в чем не виноваты, ты даже не представляешь, что мы пережили за последние несколько лет.

На улице слышался визг малышни, упоенно занимающейся неотложными детскими делами. Звонкий мальчишеский голос звал приятеля на турники. Обыденные звуки, звучали для Фила как реквием. Он остался один на один со своим горем, даже родители его бросили, занятые своим счастьем.

-Пережили. Я может не переживу, - Фил как со стороны смотрел на происходящее в кухне. Смущенные и расстроенные взрослые, и маленький злой мальчишка, почти прозрачный, как Каспер. «Прозрачный, потому что мертвый»,- внутренний голос чужими холодными интонациями огласил приговор.

-Фил, ты же помнишь, что сказали врачи? Шансы пятьдесят на пятьдесят, многое зависит от тебя, – сквозь слезы зачастила мама, - ты не должен сдаваться раньше времени!

«А ведь она правда верит, что всё обойдется», - с удивлением отметил Фил. Для себя он уже все понял, предательство родителей стало последним каплей.
- Я не хочу ехать в больницу, лучше прогуляюсь – Фил встал из-за стола.
- Надень куртку – сказала вслед мама.

В коридоре Фил влез в любимые кроссовки и, не надевая куртки, вышел из дома. Во дворе никого не было, если не считать бомжа, спящего на детской площадке. Фил прошелся вокруг дома, купил в маленьком магазине содовой и присел на скамейку у подъезда. Газировка была в десятке категорически запрещенных вещей. Резким движением, будто сворачивая шею птице, Фил открыл бутылку и приложился к горлышку. Холодная шипучка приятно щипала язык, от души напившись, Фил протяжно рыгнул. За спиной кто-то хмыкнул и сказал:
-Будь здоров, - Фил резко обернулся. Рядом стоял парень, примерно ровесник, выше ростом, толстоват, пузо явно выделялось сквозь серую толстовку. Лицо усыпано прыщами. Напомнило поляну с земляникой в лесу. Маленькие глазки с интересом наблюдали за Филом.
-Извини, - ответил Фил, - я думал я один.
-Да нормально все, - толстяк обаятельно улыбнулся и протянул руку. Фил хотел пожать её, но толстяк в последний момент убрал ладонь и Фил поздоровался с воздухом. Толстяк весело рассмеялся и крепко схватил ладонь Фила.
-Не ссы, Капустин, потом отпустим, я – Валеха.
-Фил, очень приятно
-Как Киркоров? – чувство юмора у Валехи было своеобразным
-Нет, как македонский царь, - Фил начинал злиться.
-Македонский! – Валера задохнулся в хохоте. Фил встал со скамейки, намереваясь уйти, но Валеха заметив это, перестал смеяться, утер грязным рукавом выступившие слезы и примирительно поднял руки вверх.
-Все, все, я пошутил, ты с нашего дома?
-Да, в 46 квартире живу.
Глаза у Валеры округлились.
-Это у тебя рак?!
-У меня.
-Ничего себе! - обрадовался Валера, - а мой батя говорит, что ты лежачий и не встаешь.
-Ну, извини, я не лежачий, но можешь успокоить батю, скоро слягу, - ответил Фил.

Валеха покачал головой, достал из кармана смятую пачку «Золотой Явы», явно отрепетированным движением прикурил и приземлился рядом с Филом. Внимательно на него посмотрел и спросил:
-Страшно?
-Что страшно?
-Умирать страшно?
-Не знаю, я еще не умирал.

Валеха снова засмеялся.
-Красавчик, - похвалил он Фила, - заднюю давать нельзя не перед кем. Меня недавно беспредельщики с Заводского выхватили. Хотели телефон забрать, а я его разбил. Об голову одного из этих ишаков. Как они меня в воздух подняли! – в голосе Валехи было искреннее восхищение, тем, как отлично его избили.
-Тогда и ты красавчик, - Фил улыбнулся, первоначальное раздражение от бесцеремонности толстяка прошло. Валеха первый за несколько лет человек, который не жалел, не лицемерил, общался как с равным. Забытое чувство. Фил предложил ему газировки.
-Дают-бери, бьют-беги, - сумничал Валеха и опрокинул бутылку, кадык на его мощной шее заходил как поршень. Допив, он рыгнул, было похоже на рык гориллы. Фил засмеялся.
-Будь здоров
-Всегда здоров! – откликнулся Валеха.
-А тебе не страшно?
-В смысле?
-Курить около дома
-А! Это? А что мне будет? Мать на работе, батя пьяный валяется, если с сигаретой увидит – максимум, что сделает – стрельнет парочку. Пойдем, прогуляемся, покажу тебе свой райончик, - предложил толстяк.

Фил с радостью согласился, встал со скамейки, взял пустую бутылку из-под газировки и выбросил в урну. Валеха укоризненно на него посмотрел, достал бутылку и спрятал её в карман толстовки. Фил удивился, но ничего не сказал.

Мальчики, разбрасывая ногами опавшие листья, вышли со двора и двинулись в сторону гаражей. По пути разговаривали про футбол, про школу, про драки, про девочек, Фил давненько не чувствовал себя так хорошо. Солнце мягко и нахально лезло в глаза. Бледно синее небо над головой, товарищ по правую руку, что еще для счастья надо?

Дошли до ограды гаражного кооператива. Валеха, с удивительной для человека его комплекции грацией перепрыгнул забор. Фил с сомнением смотрел на полутораметровую преграду. Лазить через заборы - НЕЛЬЗЯ. Стало страшно. Фил перебирал в уме варианты отмазаться от приключения, но тут раздался возмущенный голос Валеры:
-Ты там сдох что ли? – и НЕЛЬЗЯ исчезло. Ухватившись за край забора Фил подтянулся и перевалился на другую сторону, чуть не упав на Валеру. Толстяк был занят непонятными манипуляциями: на горлышко пустой бутылки он сосредоточенно накручивал золотистую фольгу из-под пачки сигарет. От напряжения высунул язык и стал похож на английского бульдога – нелепого и смешного.
-Что ты делаешь? – поинтересовался Фил
-Бульбулятор,- ответил Валера.
-А что это?
-Щас увидишь.

Закончив сборку агрегата, Валеха из недр своих карманов достал небольшой пакетик. Фил с ужасом понял, что происходит.
-Это наркотики?!
-Трава не наркотик,- спокойно сказал Валеха и засыпал содержимое пакетика в импровизированную крышку.
-Будешь? – предложил он Филу.
-Нет, ты что? У меня отец майор полиции,- пробормотал Фил и тут же пожалел о сказанном. Будто маленький. Напрягся в ожидании стёба, но толстяк спокойно принял отказ.
-Меньше народу – больше кислороду, - у Валеры на все случаи жизни были готовы прибаутки, - тогда помоги прикурить, - и дал Филу зажигалку.

Огонек дрожал на ветру, Фил прикрыл его ладонями, трава занялась и бутылка наполнилась дымом. Марихуана трещала и вспыхивала, как маленький фейерверк. Могучими затяжками Валеха превратил её в пепел и замер не дыша. С каждой секундой его лицо всё сильнее краснело. Фил опасался, что прыщи на лице толстяка не выдержат напряжения и начнут лопаться. Глаза Валехи вылезли из орбит, его трясло от сдерживаемого кашля. Наконец эту плотину прорвало. Огромное облако дыма окутало Фила. Валера кашлял страшным надсадным кашлем.

-Эй, ты как? – не хватало, чтобы он сейчас коньки отбросил.
-Нормально, щас, погоди, - прохрипел Валера.

Минут пять он кашлял, отплевывался, снова кашлял. Белки его глаз стали совершенно красными. Сами глаза сузились и остекленели. Сделав несколько неуверенных шагов Валера опустился на корточки и опустил голову на колени.
-Уф, бля, вот это яд, чуть не сдох
-Я, если честно, испугался за тебя

Валера поднял голову.
-Фил, ты трахался?
-Нет, а ты?
Толстяк задумался, несколько мгновений молчал, потом ответил:
-Официально-да, а по правде не смог, мамой клянись, что никому не расскажешь
-Буду нем, как могила, - искренне пообещал Фил. Валеха от смеха упал на задницу.
-Ну, ты кадр! Я с тебя припукиваю!
-Рассказывай.

Однажды Фил принес домой журнал, который нашел на лобовом стекле припаркованной у подъезда машины. На обложке полуголая девица в непристойной позе. Журнал был каталогом проституток. Множество девушек, блондинок, брюнеток, высоких и низеньких, худеньких и полных. Фил жадно разглядывал женские прелести, томясь от непонятного пока волнения. Тяжелая юношеская эрекция давила на мозг.

Журнал пришлось выбросить, но секс уже проник в сознание Фила. Одна из девушек часто снилась. Мощная блондинка, с огромной грудью и сильными длинными ногами. Журнал и сны были единственными проводниками Фила в мир взрослых развлечений или как он прочитал в журнале в «мир чувственных удовольствий».

История Валеры интриговала и вызывала легкую зависть. Толстый, тем временем закурил сигарету и начал рассказ:
-В общем, один кон взросляки подтянули на хоровяк…
-Хоровяк?
-Ну, когда толпой телку дерут
-А…
-Нас, короче было шестеро: двое взросляков и я с кентами. Телка страшная, косоглазая. Поднялись мы короче на чердак, ей пиво купили, хотя она и так бухая была вусмерть. Сначала взросляки её оприходовали, к лестнице на крышу прислонили, и давай её трахать. Тёлка пару раз заснула, сползала с лестницы, все ржут, а у меня прикинь – не встаёт! Я порнухи пересмотрел, наверное, часов сто, там все по-другому, там целуются, там девушки красивые, а здесь чушка эта на лестнице, толпа пацанов вокруг, чердак грязный. Короче, поплыл я, одного пропустил, второго, третьего, а сам через карман хер свой мну, порнуху вспоминаю, и не стоит! Моя очередь. Подхожу, воняет от неё, не то что трахаться, жить не захочешь, а как откажешься? Засмеёт басота. Даю ей гандон и говорю: «пососи»…

В это время у Валеры зазвонил телефон, он поднял трубку, насупился и выслушал, что говорят на том конце провода. Положил трубку и с трудом поднялся с корточек.

-Бля, Фил, пахан опять белку выхватил, надо мне домой, потом расскажу, – хлопнул Фила по спине, грузно перелез через забор и был таков. Фил остался один.

Голос Валеры все еще звучал в его голове. Казалось бы, мерзкая и грязная история, а все равно очень интересно, чем дело кончилось. Фил решил не лезть через забор, а найти человеческий выход с гаражей. В итоге нарвался на сторожа, который наорал на него и сопроводил поджопником. Настроение было приподнятым, даже на родителей не злился. Фил еще немного погулял, и зашел домой. Помыл посуду, пропылесосил, и сел за компьютер, смотреть нарезку с лучшими моментами Ламанеля Шмесси.

Родители вернулись из больницы. Артур, увидев Фила, разрыдался. Чуда не произошло.

***
Дни в онкологическом центре были похожи как близнецы. Пробуждение, постный завтрак, процедуры, постный обед, процедуры, постный ужин и сон.Однажды пришли журналисты, но больше не появлялись. Всё свободное время Фил смотрел футбол. Пересмотрел все игры Барселоны.

Так прошло три недели, если верить врачам, Филу оставалось дней десять. Фил верил. Последние несколько дней он жил на обезболивающих, позволяющих переносить приступы дикой головной боли. От лекарств парень отупел. Ни с кем не разговаривал. Изредка улыбался, увидев очередной футбольный шедевр от маленького аргентинца.

Шмесси подхватывает мяч у своей штрафной, обходит одного, второго, третьему прокидывает мяч между ног, ускоряется и оставляет за спиной еще пару соперников. Неумолимый, как смерть движется на обреченного вратаря и элегантно перебрасывает через него мяч. Стадион в экстазе, комментатор верещит словно евнух. Шмесси посылает воздушный поцелуй на трибуны, Фил улыбается.

Дверь в палату открывается. Входят давешние журналисты и папа. Артур явно похудел и седины в волосах прибавилось. Репортер счастливо улыбается, лица оператора не видно из-за камеры. Фил отложил планшет и посмотрел на гостей. Отец подошел к нему, наклонился и поцеловал в лоб, мальчик нахмурился, что еще за телячьи нежности?
- У ребят для тебя новость… - начал было отец, но журналист перебил его.
- Фил, редакция нашего канала смогла договориться с Ламанелем Шмесси, он готов с тобой встретиться, завтра! Ну, что скажешь?! – оператор подошел поближе, чтобы крупным планом снять лицо Фила.

«Ждет, что я начну плакать от счастья и закрывать лицо руками» подумал Фил. Он сам видел кучу таких роликов, когда звезды футбола или кино посещают умирающих детей. Миллионы просмотров и лайков обеспечены. Стало противно.

-Передайте Ламанелю, что я не хочу его видеть – спокойно сказал Фил. Лицо у журналиста вытянулось от удивления, даже оператор выглянул из-за камеры, пожилой мужик с рыжими усами. Картина была уморительна, Фил хмыкнул. Репортер прошипел:
-Выключи камеру,- и повернулся к Филу
-Как это не хочешь?! –голос журналиста срывался на крик, но когда тяжелая рука Артура опустилась на его плечо, резко изменил интонацию на умоляющую.
-Фил, ну ты же говорил, что хочешь его увидеть, он специально к тебе собирается приехать, подумай о других! Меня тоже по головке не погладят, если все отменится.
-Не ссы, Капустин, потом отпустим – ответил Фил.
-Что?!
-Шутка такая. Раньше хотел, теперь не хочу.

В палате повисла тишина. Фил поймал взгляд отца, и тепло ему улыбнулся. Глаза Артура предательски заблестели.
-А чего же ты хочешь?
Фил задумался и ответил:
-Приведите Валеху.
































< br>