Игорь Шанин : Пленницы

Погода была неприлично хорошей даже для середины мая. Город шумел и пульсировал будто огромное сердце, а я беззаботно стучала каблуками по тротуару, совершенно не представляя, как резко все изменится уже через несколько минут.
Меня окликнули из припаркованного неподалеку темно-синего автомобиля, и я неохотно приблизилась, машинально стараясь держаться на безопасном расстоянии. Издержки воспитания, что поделать – никогда не садись в машину к незнакомым дяденькам.
За рулем сидел молодой мужчина в солнцезащитных очках. Темная шевелюра и подбородок со стильной трехдневной щетиной придавали ему сходство с главным героем какого-нибудь проходного боевика, и я подумала, что более незапоминающейся внешности просто нельзя придумать.
- Девушка, - обратился он, когда я подошла ближе. Голос был грубоватым, с хрипотцой, – не подскажете, как проехать к центральному рынку?
Просьба была совершенно типичной для приезжих. Центральный рынок в нашем городе располагался так, что проехать к нему, не зная дороги, можно было разве что по счастливой случайности. Я нахмурилась, пытаясь мысленно сформулировать ответ, а после заметила у мужчины на коленях потертую карту города и радостно наклонилась, чтобы направить заблудившегося бедолагу на путь истинный.
Одной рукой он схватил меня за затылок, а другой прижал к лицу влажную серую тряпку. Пару секунд я пыталась сопротивляться, а потом вдохнула неприятный сладковатый запах, и все вокруг стало темнотой.
Очнулась я от саднящей боли в запястьях. Долгую минуту я не могла окончательно прийти в себя и пребывала с закрытыми глазами, уверенная в том, что все это – и прогулка по городу, и синий автомобиль – было всего лишь сном. Сейчас я поднимусь, свешу ноги с постели и прищурюсь от бьющего в окно света.
Мир перед открытыми глазами предстал в совершенно ином ракурсе – я лежала на полу старого сарая, который тут же узнала: он стоял в лесу за городом, рядом с пересохшим озерцом, пользовавшимся когда-то популярностью у туристов. Будучи детьми, мы проводили здесь немало времени, а потом забыли про это место. За прошедшие годы сарай скособочился и обветшал. Окно с выбитыми стеклами и щели между досок, из которых были сложены стены, пропускали внутрь солнечный свет, и меланхоличные пылинки плавали в его лучах, всей своей заурядностью говоря, что есть вещи неизменные и непоколебимые, как само время.
А есть хрупкие и невесомые, как жизнь одной дурочки, слишком близко подошедшей к опасному хищнику.
В противоположном углу лежала другая девушка. Ее руки были связаны за спиной бельевой веревкой, а светлые волосы закрывали лицо. Ноги тоже были связаны, одна кроссовка слетела – похоже, девушка боролась.
Я повела плечами, упершись спиной в стену, и поняла, что связана точно так же. Отсюда и боль в запястьях вместе с этой странной неподвижностью ног. Тревога шевельнулась где-то в районе груди, с каждой секундой все больше обещая перерасти в панику, которая сейчас была совершенно не нужна.
Я перевела дыхание. Мужчины с щетиной в сарае не было, однако вполне возможно, что он где-то совсем рядом, а потому вести себя следовало как можно тише, чтобы не дать ему понять, что я уже пришла в себя. Возможно, этим удастся выкроить несколько бесценных минут, которые вполне могут спасти мою жизнь.
Стараясь даже не дышать, я осторожно покрутила запястьями. Скрип веревок показался оглушительным, и я замерла, попутно осознавая, что связана на удивление добротно. То же касалось и ног – лодыжки, перехваченные бечевкой, были плотно прижаты друг к другу, не оставляя ни единой возможности подняться на ноги. Мое положение с каждой секундой казалось все менее завидным.
Незнакомка в углу хрипло вздохнула и пошевелилась, приходя в себя. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла неуклюже принять сидячее положение. Волосы откинулись с лица, и я смогла узнать ее – девушку звали Алена, она была моей одноклассницей. Мы окончили школу два года назад и с тех пор ни разу не виделись, что вполне устраивало обеих, поскольку и в школе мы совсем не общались.
Я округлила глаза, вытягивая губы в едва слышном «тсс», однако Алена меня не поняла. Понадобился один взгляд, чтобы она оценила свое положение, а после окрестности огласил истошный вопль, разнесшийся, наверное, на много километров вокруг. Я невольно охнула, будто мне наступили на больную мозоль. Где-то над крышей сарая захлопала крыльями напуганная птица, Алена все орала и орала, а я смутно удивилась про себя, откуда в этом тщедушном тельце вообще столько воздуха для такого долгого крика.
Наконец она замолчала, переводя дыхание, и я тут же сипло зашептала:
- Тише ты! Он ведь может быть где-то рядом!
Суетливо пошевелив связанными ногами, Алена воззрилась на меня с ужасом.
- Ты ведь слышала про Купидона? – спросила она.
Конечно, я о нем слышала.
Все началось чуть больше года назад, когда город взбудоражила череда исчезновений молодых девушек. Поначалу их объявляли без вести пропавшими, а потом одну за другой находили мертвыми, и тогда стало ясно, что все это дело рук маньяка. Он убивал своих жертв выстрелом из пистолета в сердце, за что один острый на язык журналист в шутку назвал его Купидоном. Прозвище прижилось на удивление прочно, и теперь ведущие вечерних новостей с серьезными лицами напоминали, что в округе орудует Купидон и советовали девушкам быть осторожными.
- Знаешь, что он делает с теми, кто к нему попадается? – громко спросила Алена, игнорируя мою просьбу о тишине.
- Убивает, - неуверенно отозвалась я, глядя на нее с подозрением: слишком уж очевидным был ответ.
- Убивает, а потом насилует! Прикинь!
- Не насилует, - вяло возразила я, прекрасно зная, что с Аленой спорить бесполезно. – В новостях говорили, что...
- Новости – сплошное вранье! Можешь не сомневаться, я знаю правду, у меня связи!
В последнем я как раз ни капли не сомневалась. Алена была дочерью мэра города, и это позволяло ей при полном отсутствии красоты обладать просто феноменально завышенной самооценкой. Настолько завышенной, что после окончания учебы она вместе со своими подружками прокралась ночью на территорию школы и написала краской из баллончиков на парадном входе «Ангелы здесь больше не живут».
- Нам нужно выбраться отсюда, и как можно скорее, - решив не терять время на споры, прошептала я.
- Ну, это и так понятно! – Она неловко повернулась, скосив глаза на карман своих джинсов. – На моем телефоне есть функция распознавания голоса. Если я запущу ее, то смогу приказать вызвать сюда полицию.
Я с сомнением покосилась на собственный карман и не обнаружила его выпуклым, что было абсолютно очевидно.
- Купидон нас обыскал и вытащил все, что могло помочь сбежать, - сказала я. – Это логично же.
- Ага, щас! Пусть только попробует! – взвизгнула Алена. – Знаешь, сколько стоит мой телефон? Он его не тронул, смотри! Привет, Сири!
Карман ответил Алене тишиной.
- Привет, Сири! – повторила она громче, и я устало покачала головой, понимая, что можно напрочь уже забыть обо всей своей конспирации под названием «вести себя потише».
- Привет, Сири! Сейчас он включится, и я смогу попросить программу, чтобы вызвала полицию! Она даже суши заказывать умеет, представляешь?
- Да, суши – то, что надо.
- Привет, Сири! Блин, меня плохо слышно, наверное. Привет, Сири!
- Тебя слышно даже лучше, чем нужно, - сказала я, стараясь, чтобы голос мой звучал спокойно. – Просто Купидон вытащил твой телефон, так что можешь не надрываться.
Алена посмотрела на меня беспомощно, а потом капризно нахмурилась.
- Меня уже ищут. Папа заставит прочесать весь город и всю страну, если понадобится. Скоро мы услышим вертолеты, помяни мое слово.
- На улице сейчас полдень, - ответила я, бросив короткий взгляд на окно, в котором с моего положения видно было только ясное небо и кусочек кроны какого-то лиственного дерева. – Так что наше исчезновение еще даже не заметили. И не исключено, что заметят гораздо позже, чем Купидон придет сюда.
Алена напряженно прикусила губу. Как и большинство детей богатых родителей, она уже с пеленок была избалованной сволочью, а потому привыкла, что все делалось по ее желанию в одну секунду. И теперь она сидела связанной по рукам и ногам в старом сарае посреди леса, где все связи ее любимого папочки были совершенно недосягаемы.
- Мы тут на равных, - невольно вырвалось у меня.
- Фу! – Алена сморщилась, будто к ее носу поднесли флакон с уксусом.
Я вздохнула и осмотрелась. Сарай был пуст, однако я заметила обрывки веревок в углу. Судя по всему, мы с Аленой были здесь не первыми. Я невольно поежилась, вспоминая фотографии девушек в соцсетях, которые распространяли их друзья с просьбой помочь в поиске пропавшей. Через некоторое время полиция находила тела, тогда к фотографиям пририсовывали черные ленточки и разводили великий плач в комментариях. Все это было до страшного лицемерно, и я подумала, что мне совершенно не хочется умирать с подобным сопровождением. Не хочется становиться очередным некрологом в местных газетах и очередной заметкой в сводке новостей.
Я напрягла руки, и веревки впились в запястья с новой силой, весьма недвусмысленно намекая, что они сильнее меня. Накатило странное чувство клаустрофобии, и я бы позволила себе расплакаться, если бы не сидевшая напротив Алена – я категорически не собиралась давать слабину перед ней.
Сделав глубокий вдох, я шумно выдохнула в тщетной попытке вытолкнуть из себя ненужные тревоги, которые мешали сосредоточиться. Из лап Купидона еще никто не вырывался, и это осознание ложилось на плечи тяжелым грузом, а страх, шевелившийся где-то около сердца, был темным и холодным как комок водорослей на илистом дне.
- Чего ты заткнулась, скажи уже что-нибудь, - буркнула Алена. – Тут тихо как в гробу.
Я перевела взгляд на нее и вздрогнула от неожиданности – она сидела прямо под разбитым окном, и один из осколков валялся практически у ее рук, достаточно было лишь немного подвинуться, чтобы взять его.
- Стекло! – прошептала я, невольно наклоняясь вперед.
- Какое стекло? – не поняла Алена, глядя на меня как на душевнобольную.
- Смотри, у тебя за спиной, прямо под руками! Ты можешь взять его и перерезать веревки!
Спасение было предельно близко, и я едва не рассмеялась от радости. Где-то на горизонте сознания замаячили размытые кадры того, как мы сбегаем из этого сарая, заявляемся в полицию и помогаем им выйти на след опасного маньяка. Да, всем этим бессмысленным убийствам давно пора положить конец!
С трудом повернувшись, Алена смерила осколок критическим взглядом, а потом уставилась на меня с неожиданной злобой.
- Овца! – бросила она, прищурившись так, что сразу стала похожа на лабораторную крысу-альбиноса. – Стекло грязное, оно тут тыщу лет пролежало! Хочешь, чтоб я порезалась и подцепила какую-нибудь заразу? Мало тебе того, что я все руки натерла этими веревками, еще хуже мне сделать хочешь?
Я растерянно замолчала, совсем потерявшись с ответом.
- Видела бы свои глазенки! Так бы и зарядила тебе в лоб! – продолжала возмущаться Алена, злобно дергаясь как живая рыба, которую уронили на раскаленный песок.
Я покачала головой, не в силах поверить в то, что слышу.
- Дай мне только выбраться, и я тебя лично придушу!
- Хватит! – выкрикнула я. – Если ты не перережешь веревки, сюда явится этот психопат, и тогда нам обеим конец!
Я попыталась податься вперед, но затекшие конечности подвели, и я повалилась спиной на стену сарая, вскрикнув от внезапной боли в локте – что-то царапнуло меня. Обернувшись, я увидела торчащий из досок ржавый гвоздь, и снова чуть не рассмеялась.
- Когда он сюда явится, я скажу ему, чья я дочь! Предложу кругленькую сумму за свое спасение! Поняла, да? Тебе-то ему предложить будет нечего!
Стараясь не слушать, я чуть приподнялась и стала тереться о гвоздь веревками на руках. По телу пошла мелкая вибрация, и я даже различила, как начали рваться тонкие волокна, составляющие бечевку. Гвоздь спасет меня, надо лишь приложить немного усилий.
- И он выпустит меня, и я никому ничего не скажу! А тебя он пусть убьет и трахнет, будешь знать!
По лбу начал струиться пот, и только теперь я поняла, как душно было в этом сарайчике, словно щели в стенах и вовсе не пропускали свежий воздух. Все это было похоже на маленький филиал ада на земле, и орущая во всю глотку Алена только усиливала ощущение.
- Да твоей пропажи вообще никто не заметит! А если Купидон согласится на мои условия, а он точно согласится, тогда я попрошу папу замять его дело, и его вообще искать прекратят! Так что будет отлавливать таких собак, как ты, которые только и думают, как навредить тем, кто лучше них!
Веревка поддавалась гвоздю, и дело шло гораздо быстрее, чем я могла себе представить. Мышцы были напряжены до боли, но я остервенело продолжала дергать руками, зажмурившись и закусив губу. Еще чуть-чуть, и этот кошмар закончится, еще совсем чуть-чуть.
Посчитав, видимо, что сказала слишком мало, Алена плюнула в мою сторону, но промахнулась.
- Я попрошу Купидона, чтоб он прикончил тебя на моих глазах, вот это будет зрелище!
Когда протертая веревка наконец упала на пол, я даже не поверила. Прошло несколько секунд, прежде чем я позволила себе вытянуть руки вперед и увидеть кровавые полосы на запястьях. На совершенно свободных запястьях.
Алена замолкла, глядя на меня широко распахнутыми ошарашенными глазами. Я сжимала и разжимала кулаки, восстанавливая кровообращение, а она не могла даже пошевелиться от шока.
- Развяжи меня! – наконец сказала она, оправившись от потрясения. – Быстрее, пока он не пришел!
Стряхнув со лба прилипшую прядь челки, я оперлась руками о пыльный пол и неуклюже поползла в сторону Алены, волоча за собой связанные ноги. Каждая мышца отзывалась болью даже при самом малейшем движении, но я не обращала на это внимания, представляя только свежий воздух и тысячи деревьев снаружи, а за деревьями – город, мой дом и прохладный душ.
- Давай быстрее! – торопила Алена, пытаясь ползти мне на встречу. – У меня уже все затекло!
Добравшись до нее, я схватила вожделенный осколок и в считанные секунды перерезала веревку на своих ногах. Когда я поднялась, ступни покалывало, я будто взгромоздилась на неустойчивые ходули, однако ощущение это быстро проходило, и я пыталась полностью принять это простое счастье – всего лишь стоять на своих ногах.
- Слышь, ты! – гаркнула Алена. – Хватит стоять как столб! Я, между прочим, еще связана!
Я повернулась к ней, и в тот же момент снаружи раздался гулкий треск веток. Через щели я различила человеческую тень и, похолодев, поняла, что сюда кто-то идет.
- Вот черт!
У меня были считанные мгновения, чтобы предпринять что-то, и я метнулась в свой угол, убрав руки за спину, будто они все еще были связаны. Пусть тот, кто нас поймал, считает, что все идет по его плану.
Дверца со скрипом отворилась, и внутрь, чуть наклонившись, вошел тот самый мужчина, что окликнул меня из синего автомобиля. Те же темные очки и щетина, а в руках самый настоящий пистолет. Раньше я видела такие только в кино и документальных передачах, а потому теперь, столкнувшись с этим в реальности, испытала трепет.
- Как вы, девочки? – спросил Купидон, обаятельно улыбнувшись.
Я словно окаменела изнутри, когда поняла, что может меня выдать – ноги больше не были связаны, и если он заметит это, то сразу все поймет, и тогда мне придет конец.
Алена зажалась в угол, глядя на Купидона как кролик на тигра. Бросив на нее оценивающий взгляд, он медленно направился ко мне. Начищенные до блеска ботинки неспешно вышагивали по скрипучим доскам пола, а я мысленно молилась, чтобы глаза за темными стеклами очков не обратились на мои ноги.
- Не успели соскучиться?
Я ощутила запах дорогого одеколона и мятной жвачки, когда он наклонился, и это почему-то повергло в еще больший страх.
- З-зачем тебе... это, - выдавила я из своего пересохшего горла.
Он улыбнулся шире и провел дулом пистолета по моим губам. Тяжелая прохлада показалась обжигающей, а плотный стальной запах на какой-то миг перебил мяту и парфюм. Сама смерть встала перед моим лицом, и это было абсолютно ужасающе.
- Ты ведь знаешь, кто мой отец? – пискляво подала голос набравшаяся смелости Алена. – Он мэр города.
Купидон плавно убрал пистолет от моего лица и выпрямился.
- Можешь убить ее, а меня тебе лучше не трогать, если хочешь много денег и свободу от преследования ментов.
Улыбка маньяка из насмешливой стала колючей и хищной. Поправив воротник рубашки, он повернулся к Алене, направляя пистолет в ее сторону. Это был мой единственный шанс.
Я закусила губу и что есть силы лягнула Купидона каблуком в лодыжку. Раздался хруст, а потом дикий крик, и мужчина упал спиной на пол, взметнув в воздух облако пыли. Бросившись к нему, я ударила тем же каблуком по руке, в которой он держал пистолет, и она разжалась.
- Хватай его! – взвизгнула Алена.
Я подхватила пистолет с пола и, держа Купидона под прицелом, медленно отступила назад, к двери. С трудом приняв сидячее положение, маньяк молча глядел на меня. Очки слетели с него еще при падении, и теперь я смотрела в его равнодушные серые глаза, совершенно не различая в них ни страха, ни паники.
- Стреляй! Стреляй сейчас же! – крикнула Алена, и ее приказной тон разительно контрастировал с тем писклявым подобострастием, которое звучало, когда она обращалась к убийце.
Я сжимала пистолет в руках, напуганная и растерянная, и совершенно не знала, что делать дальше.
- Ну чего ты стоишь! Убей этого урода!
Нужно снять пистолет с предохранителя, так ведь? Об этом говорили в тех же фильмах и передачах, однако я даже примерно не представляла, как это делается.
- Дура, блин! Хватит стоять, делай!
Меня била крупная дрожь, все нутро просто клокотало от паники, и пистолет в руках ходил ходуном. Быть может, он уже снят с предохранителя? Или бывают такие, которые не нужно снимать?
- Жми на курок, ты, бесполезная тупорылая мразь! – верещала Алена.
Я повернулась к ней и надавила на спусковой крючок. Громыхнул выстрел, пистолет дернулся в моих пальцах. Во лбу Алены появилось маленькое аккуратное отверстие, а из затылка выплеснулось что-то бурое и уродливой кляксой плюхнулось на стену. Одну бесконечную секунду Алена стояла на коленях, глядя на меня удивленными глазами, а после тяжело рухнула на пол лицом вниз, и я смогла увидеть ее развороченный затылок, обильно исходящий темной кровью.
Низ живота свело долгой судорогой, в ушах будто поднялись океанские волны, а перед глазами поплыла мутная пелена. Я свела бедра вместе, стараясь не упасть, и сквозь мои стиснутые зубы вырвался стон. Ощущение было острым и сильным, однако быстро пошло на спад.
- Ты что, кончила? – услышала я словно сквозь километры тумана.
Тяжело дыша, я снова направила пистолет на все еще сидящего передо мной Купидона. Шум в ушах отдалялся, а мгла перед глазами начала проясняться. Я пыталась унять дрожь в руках, но у меня не получалось, и пистолет по-прежнему вырисовывал дулом зигзаги.
Запрокинув голову, Купидон расхохотался. Смех разнесся вокруг, спугивая птиц с деревьев, и я смотрела удивленно и непонимающе, сбитая с толку как никогда раньше.
- Ты просто прелесть! – прохрипел он, прекратив смеяться. Глаза его больше не были равнодушными, теперь он смотрел с восторгом и восхищением. – Честное слово, стоило прожить всю мою жизнь только ради этого момента!
Я держала его на прицеле и молчала. Все будто стало картинкой из какой-нибудь книги, абсурдной и нелепой, а потому я не знала, что делать дальше. Это было похоже на незнакомую игру, в которую заставляют играть, забыв объяснить правила.
- Хочешь убить меня? – спросил он.
Вздрогнув, я покачала головой и сделала еще один шаг назад, к двери.
- Просто уйдешь? А с пистолетом что сделаешь? – голос Купидона стал серьезным и деловым, будто мы обсуждали какую-то важную сделку.
- Выброшу, - отозвалась я.
- В таком случае тебе не помешает стереть с него свои отпечатки. Просто на всякий случай, знаешь ли.
Мысль была настолько недурной, что едва ли могла прийти в мою затуманенную голову без посторонней помощи. Я посмотрела на Купидона по-новому, и теперь он не казался мне страшным. Теперь мы были на одном берегу.
- Если ее найдут, - я кивнула на Алену, - то...
- То я возьму вину на себя. Еще одна жертва Купидона. – Он тонко усмехнулся. – Пускай и с немного иным почерком.
Я не смогла сдержать ответной улыбки. Это было странно – находиться в маленьком аду посреди леса, вдыхать тяжелый запах крови и получать удовольствие.
- Там, - сказала я, сглотнув слюну, - у выхода из леса есть старый колодец, знаешь?
- Конечно. Неглубокий такой, пересох давным-давно.
- Да. Найдешь свой пистолет там, вернешь себе.
Купидон кивнул, чуть прищурившись:
- Отлично.
Я бросила на него последний взгляд и выскользнула наружу.