Толкатель тележки : Халявщица (КОНКУРС)

По пустому предрассветному парку плетется бомж, устало толкая перед собой скрипучую тележку, деревянное нутро которой таит все его сокровища: четыре пустые бутылки подобранные вечером возле стадиона, не сданный в пункт приема картон, старые брюки от чужого костюма, пара стоптанных ботинок без шнурков, залапанный "Плейбой" годичной давности, шкалик дешевой водки и банку пива. Кто рано встает, тому Бог подает. Бомж негромко что-то бормочет заклятия, прогоняя темноту, и та нехотя пятится, сдавая окрестности ему и солнечным лучам. Впереди на дорожке стоит лавочка, рядом с ней набитая всяким дерьмом мусорка. Бомж подходит к мусорке, и глубоко запускает в нее свою руку. Солнце подмигивает ему сквозь ветки, он улыбается в ответ, и удача! Рука возвращается с бутылкой от "Балтики". Он очищает её зеленое тело грязными загрубевшими пальцами от налипших чипсов, поднимает, смотрит сквозь стекло на солнце, и кладет себе в тележку. День начался неплохо.
Внезапно воздух прорезает всхлип.
- Ох...
Бомж от неожиданности приседает. Вращает головой, в попытке понять, откуда исходит звук, но никого вокруг не видать.
- Ох...
Ну вот опять. Голос вроде женский. Это не так страшно, не так. Постояв секунду, и разобравшись откуда звук доносится, бомж осторожно, на носочках крадется к кустам, разросшимся метрах в пяти за лавочкой, и раздвигает густые ветки руками.

ТАДАМ!!!

На зеленой траве лежит тело. Молодой женское тело, в короткой джинсовой юбке и легкой почти прозрачной кофточке. Лежит мордой вниз и тихо стонет во сне. Меж разведенных ног виднеются девственно белые трусики.

СУКАПАДЛАБЫТЬНЕМОЖЕТНАХУЙБЛЯДЬ! - думает бомж, и присаживается, чтобы получше рассмотреть этот белый флаг капитуляции, и чем больше он на него смотрит, тем сильнее у него напрягается в штанах.

"Надо её выебать", - возникает в мозгу и стучит набатом единственно правильная мысль, но тут же появляются и сомнения. "А вдруг она больная, а не дай бог психованная, а если заметит?" "Да брось, давай по-быстрячку, она сто пудов не даже ощутит, такая пьяная. Подтяни вверх ей юбку, разведи ноги, спусти трусы, и...". "Но это неправильно, ты же мужчина, разве тебя не воспитывали, что нельзя ебать беззащитных женщин?". "Да брось, а когда их ещё ебать? Когда они во всеоружии? Давай, не сцы, иди у ней, накрой её хрупкое тело своим, вспомни как это делается...". Бомж разрываемый противоречиями мнется, смачивает языком пересохшие губы, чешет затылок.

- Даже не думай, - девка оторвала от земли свою голову, и глядя мутными глазами на неясную тень, сконструировала ей пальцами дулю.

"Гляди какая, ушлая", - думает бомж, и поднимаясь на ноги спрашивает:
- Выпить хочешь?
- Давай, - стонет девка, и бомж идет к тележке. Вытаскивает оттуда шкалик водки. Пристально смотрит на него. Потом кидает назад и расстегивает штаны. Быстро и сосредоточенно дрочит, кончает в траву весь окутанный золотистыми лучами, и застегивает ширинку. Потом идет к луже и моет в ней руки. Возвращается к тележке, хватает её за ручку, и навалившись телом начинает толкать вперед.

"Пошла ты нахуй, сучка драная", - бормочет под нос бомж. - "Поди-ка сначала тары насобирай. За день не управишься, чтобы пива купить. Лентяюга проклятая! Халявщица!"

Иногда я вспоминаю о том случае, и жалею. Белые трусики, молодое тело. А вдруг любовь?