Грубый Ян : День рождения Надмира Махотки (на конкурс)

Статистика - не моя стихия. Она занудна и скучна, как проповедь накануне великого поста. Потому не берусь предположить, сколько младенцев уродилось со мной в один день. Достаточно и того, что угораздило меня появиться на свет заодно с Надмиром Махоткой.

Вроде бы и славно. Вместе работаем, вместе празднуем. С поляной опять же проще - его пойло, моя закусь. Гуляй, соратнички, поднимай здравицы, водки докупим! Но есть нюанс. Наши работодатели неизменно выкатывают имениннику ведомственную турбазу. Два дня в уютных охотничьих домиках, с видом на реку. И роскошная веранда, на которой легко размещается наш корпоративный сброд. В бархатный сезон, пьётся на ней просто волшебно, и разойдись мы с Махоткой датами - гулять бы получалось в два раза дольше.

Кроме нюанса, есть ещё и тонкость. Это неповторимая личность самого Надмира. Толстый и важный, он всегда усаживается во главе стола. Нет, даже не так. Куда бы он ни уселся, там и оказывается эта самая "глава стола". Юркими ласточками, туда сразу же слетаются корпоративные девочки, неся в раскрашенных клювиках разные яства. "Нарезочку, нарезочку, Надмирчику! И того вон салатика! А соус для Надмирчика?", - щебечут они. На его краю выстраиваются дорогие бутылки, туда скатываются сыры и фрукты, нагромождаются копчёности. И наконец, когда заждавшиеся пальцы гостей ухватывают первую ледяную рюмку, кто-нибудь вспоминает обо мне. "Ах, ты ж твою мать! Ещё одного именинника забыли!", - и я втискиваюсь возле Надмирчика, как раз между предназначенными ему соусом и мясной нарезкой. И таки да! Я комплексую.

Хотя может быть и зря, потому что одаривают нас поровну. Обычно скидываются на два общих подарка, но не сегодня. Сегодня одиночные поздравления начинаются уже по пути на турбазу. Коллеги возникают в проходе служебного автобуса, жмут руки, что-то говорят, суют свёртки и исчезают. Последним появляется шеф.
- Мой подарок. - говорит он, и косится в конец салона. На задних местах сидят две красавицы. Шатенка и блондинка.
- Одна Белла, другая Эмилия. - продолжает шеф, - Пользуйтесь. Оплачено на двоих. Улыбаться будут всем, обслуживать только именинников. Это высшее!
- Образование? - спрашиваю я.
- Наслаждение, ёпта!
Он ржёт.
- Минет, классика, ...ммм. Кажется всё. А я спрыгиваю, у меня тут дача рядом. Командир! На повороте!
Автобус притормаживает.
- Забыл предупредить, у Беллы месячные, - он поправляет бейсболку, - или у Эмилии. Бля, не помню. Да не парьтесь, сосут они обе, что помпы корабельные. Разберётесь там, поменяетесь, это ж высшее!
Двери открываются, и шеф выскакивает, сразу же исчезая в облаке дорожной пыли.

Розовая шёлковая рубаха Махотки мокнет под мышками. Сам Надмир долго елозит и оборачивается на наш подарок.
- Меняться я не согласен, - говорит он.
- Тогда моя светленькая.
- Твоя с месячными, гы-гы-гы!
- Погоди, мне нравится светленькая!
- Поздняк, брат. Я забил ту, что без месячных.
- Так я же первый занял светленькую...
- Ну и бери её. Только если она с затычкой! - и он гыгыкает так громко и заразительно, что его смех подхватывают и перекатывают сразу несколько глоток. Потом нам передают пластиковые стаканчики с водкой, и два бутерброда похожих на конопе. Махотка выпивает и отправляет их в рот, положив друг на друга. Я проглатываю водку, не закусывая. Гляжу на девиц. Шатенка плотоядно облизывается, а блондинка поворачивается к окну.
"Не уступлю", - думаю я.

Когда мы приезжаем и рассаживаемся, Махотка вновь оказывается во главе стола. Рядом с ним наши подарки. Меня хотят задвинуть куда-то в угол, но я ввинчиваюсь между Надмиром и блондинкой, и пьянка начинается. Разобраться с девушками оказывается непросто. Обе отзываются и на Эмилию, и на Беллу. Потом они признаются что взяли чужие имена, но нам с Махоткой к тому времени уже всё равно. Главное мы не можем их поделить. Упёртому Махотке хочется шатенку, но та соглашается только на минет. У неё месячные. Тогда он цепляется за блондинку. Я хмурюсь, хотя и молчу. А светловолосая фурия вдруг заявляет, что циклы начались и у неё. Может быть от водки, а может и от нервов. Надмирчик ей не нравится.

Стремительно темнеет. Наши гости не так щепетильны. Многие давно определились с партнёром. Некоторые уединялись уже по нескольку раз. Они светятся от востребованности. Они скачут и веселятся. Мне завидно. У меня день рождения и стояк. Блондиночка фонтанирует феромонами. Одна её рука плотно засела в моей ширинке, но вторая стиснута клешнёй Надмира Махотки. Махотка пьян и лицо его багрово. Думает он примерно следующее: "Меня хотят наебать". И поэтому не отпускает шлюх от себя. В чём-то он прав, и я бы даже пожалел его, не будь он таким самодовольным боровом.
- Чтоб у вас хуй на лбу вырос, - говорит Надмир, обращаясь непонятно к кому.

Надо что-то делать.

Начинается медленный танец, и меня осеняет. Я приглашаю шатенку.
- Слушай, Белла, - говорю я.
- Эмилия, - поправляет она, - хочешь минет?
- Хочу гармонии, - говорю я, и вынимаю из кармана сто долларов.
- Грязный извращенец, - говорит она, но морщит нос и улыбается.
- Не для себя
- Тогда ещё двадцатка

Через минуту я вцепляюсь в ухо Надмира Махотки хваткой энцефалитного клеща. Он слушает, недоверчиво сопя. Он позыркивает на меня словно Махно на сельсовет.
- Да ты гонишь, - говорит он
Я не отчаиваюсь. Водка и феромоны блондинки воодушевляют меня. Я иду на новый приступ.
- Да она гонит, - снова говорит Махотка, но уже не так уверенно.
Он ищет растерянными глазёнками шатенку, а та уже запускает тонкие пальцы в распахнутый ворот его розовой рубахи.
- Я замёрзла, согрей меня, Надмирчик, - говорит она, и его оборона рушится подобно обороне российских футболистов под напором испанцев. Или алжирцев.
- Высшее! - говорит он и неожиданно хватает девушку на руки. Туфелька слетает с неё прямо в дансирующую толпу. Толпа вопит. Она не стихает, пока Махотка несёт добычу к охотничьему домику. Орут пьяно и неистово. Пацаны так, будто им, а не имениннику предстоит натягивать эту длинноногую, напедикюренную стерву. А девчёнки, просто потому что им в кайф поорать. За этим шумом и гамом мы с блондиночкой исчезаем из-за стола совершенно незамеченными.

Мы закрываемся в спальной, на первом этаже. Свет не включаем, потому что шторы не достаточно плотные. За стеной ухают пружины кровати, это зажигает Надмир Махотка.
- Что ты ему сказал? - спрашивает блондиночка.
- Я сказал, будто месячные выдуманы, чтобы нас раззадорить.
- Но она...
- Исполнит любой каприз. День рождения всё-таки.
- Ах, котик! - и девушка стягивает трусики.
В свет фонарей, пробивающих жиденькие турбазовские шторки, попадает бабочка, выбритая на её лобке.
- О,Эмилия.
- Белла, - поправляет она и ныряет ко мне.

Утром я просыпаюсь в одиночестве. Выхожу на веранду. Там только опухшие лица и понурые взгляды. По остаткам вчерашнего застолья бродят мухи. Мне рассказывают, что наши подарки забрали рано, на большой тонированной машине. Профессионально, хули. Кто-то приносит холодную водку и пиво. Девчонки моют вилки и гоняют мух. Мы выпиваем и подставляем лица ветерку, дующему с реки. И тут, начинающее накатывать блаженство взрывает визг:
- Надмирчик, что с тобой!
Все поворачиваются на вчерашнего именинника. Надмир стоит в дверях и довольно щерится. Его упитанному организму неведомо похмелье. Просторная розовая рубашка делает его похожим на большого младенчика. Очень кровожадного младенчика, потому что губы, щёки и даже нос Махотки в крови. Ввяжись глупый Махотка в бесперспективную драку с Тайсоном, крови на его лице было бы куда меньше. Так обычно горазды выглядеть только вурдалаки в фильмах ужасов. Коллектив доходит до истины на удивление быстро. Один фыркает, потом другой и через минуту турбазу накрывает истерика хохота. Шатенка отработала на все сто, точнее сто двадцать. Незадачливый любитель куни бросается куда-то вглубь домика, там он разбивает зеркало и исторгает крик:
- Чтоб у вас хуй на лбу вырос!

Надмир Махотка сбегает с турбазы, и я остаюсь единственным именинником на собственном дне рождения. Который, к слову сказать, уже прошёл.