Зуев Дмитрий : Грязная вода

- Ну и дождь. - Сказала она, глядя на стекло, сквозь которое ничего кроме нашего с ней отражения не было видно.

- Взяла бы зонт. В операторской есть два. - Сказал я и положил штатив рядом с лавочкой.

- Да ладно уж, теперь подниматься. - Она поковыряла ногтем ноготь. - А может, ты возьмешь?

Мне пришлось идти. Когда я вернулся, она лежала на лавочке, задрав ноги в своих чешках на кованный подлокотник.

Вестибюль телекомпании, длинная галерея вдоль здания, был пустым. Вахтерша уже ушла домой. Диспетчер в коморке спал. А мы дожидались съемки. Водитель опаздывал. Он подрабатывал во время свободное от съемок. Приходилось опаздывать, если в нужный момент он был на заказе.

Анюте было все равно, она сегодня выполнила план. Мы поругались с ней днем. Теперь она не хотела поднимать шум, звонить и казаться сукой еще и водителю. Потому она ждала молча.
В восемь утра, неизвестно зачем так рано, начальник управы отправился в рейд по стройкам Ленинского района. Накануне вечером я забрал оборудование домой, чтобы не ехать на базу ни свет ни заря. Я был навеселе... И я забыл "люстру", специальный фонарь. Все мои кадры рейда в итоге дублировали кадры оператора телевидения-конкурента. Я работал под «люстру» Эдика Полищука из Благовест-ТВ. Аня ничего не замечала. Она бегала за усатым и пузатым начальником управы по гулким отштукатуренным помещениям и слушала, какие вопросы задавал он испуганным строителям. Она кивала головой, когда он давай поручения начальникам департаментов: проследить, взять на контроль, исправить, доделать и т. д. Аня прекрасно осознавала всю важность подобных съемок. Можно было делать 30 хороших спортивных сюжетов в месяц. Но ошибка в одном репортаже про начальника управы могла перечеркнуть все труды. Начальник управы был "главным заказчиком", работать с ним отправляли только сознательных корреспондентов.

На монтаже выяснилось, что мои кадры темны, коротки и вообще хрен знает что такое.

- Антон! Ты видел это! Ты понимаешь, что мы останемся без премии! Это нельзя показывать! - Кричала она в монтажке, стены которой не выпускали звук наружу.
За стеклом сидел с планшетом в руках редактор.

- Антон, ты каким фонарем пользовался? Я тебя миллион раз просила, бери в объезд большую люстру!

Редактор глянул на часы и поднял трубку телефона.
Аня была незлой и жаловаться не побежала.

У Ани от волнения немного косил левый глаз, когда она работала на камеру. Редактор, долго не хотел сажать ее на эфир, но потом на одном из крупных совещаний в управе пообещал какому-то начальнику, что дочь пресс-секретаря управы, появится в эфире в ближайшее время. С тех пор Аня начала расти, как журналист.

Эльмир развернулся на площадке перед офисом и посигналил. Мы вышли. На улице было темно, дождь кончился, на поверхности луж плавала пена.
Аня назвала адрес дома в Комсе, в районе допотопных двухэтажек, и повернулась ко мне.

- Жалоба стандартная. Сюжет, плюс стендап. Постарайся набрать кадров, как бабуля ходит по дому грустная и машет руками, когда она будет рассказывать.

Мы вошли в дом. В темном коридоре пахло борщом. Аня разулась и прошагала по вспученной фанере в комнату. Толстая пожилая женщина усадила ее на старый диван, покрытый большой красной шалью, и начала рассказывать.

- Как дождь, так с потока шпарит ручьем. Ведро меняем по шесть раз на часу. Днем из дома не уйдешь. А у меня два школьника.

Аня поднялась и прошла в угол. Она зацепилась колготками за гвоздь, торчащий из фанеры. Бабка кинулась помогать.

- Ничего, ничего – Сказала Аня. Она надавила рукой на край отсыревшей фанеры. Фанера чавкнула, с боков ее выдавилась темная жидкость.

- Вы кому-нибудь писали? Вызывали кого-нибудь?
- Дочка, и звонила в управу и писала. Они говорят: "Дом под снос, ждите расселения, как сдадим новый".
- Уже хорошо. Значит, вы стоите официально в очереди на расселение?
- Уже восемь лет стоим, а толку. У меня вот два школьника.
- Ну, зачем вы так? Новые дома строятся и сдаются каждый день. А сколько вы живете здесь?
- Тридцать четыре года живу. И дочь со мной жила, пока не уехала.
- Вы уже, наверное, на пенсии?
- Конечно, на пенсии. Дочь вот уехала в Турцию. Второй год. А я одна двух пацанов тяну. Одному девять, второму одиннадцать. А как с ними здесь мне жить?

- Подождите, все по порядку. Расскажите о себе. Для сюжета очень нужно показать, что вы за человек. Чтобы зритель понимал, что вы – не какие-то там нелегалы. Что вы такая же, как мы все. Тогда зритель будет сопереживать. Кем вы работали?
- Санитаркой я работала. И сейчас уколы хожу ставить, дочка. А в больнице уже не могу. Ноги больные.

Мы вышли на улицу. Я включил большой фонарь. Аня встала на фоне облезшего здания.

- Пишем! – Сказал я.

- Администрация делает все, чтобы помочь людям, живущим в мрачных памятниках советской эпохи коммунальных квартир. Но до тех пор, пока не будет сдан новый дом, женщине придется существовать в таких непростых условиях.
Я выключил камеру. В этот раз все прошло без осечек.