Припадок спокойствия : Шаолинь

Проснулся Петров рано. Вывернул тушку до приятного хруста в суставах, и сладко зевнул. В келье безвольно, как белье на веревочке, висела тишина. Не храпел даже Ван Дун, обычно выводящий носоглоткой замысловатые трели, не слышны были и размеренные, скребущие по каменному дну монастыря метлы послушников, поэтому драгоценные, тающие перед побудкой мгновения, когда из глубин ноосферы можно легко и без усилий вытащить всё что хочешь, даже детальный план ограбления Лувра, Петров решил посвятить размышлениям. Единственной причиной, почему он до сих пор не съебался, взяв такси до Чанчжоу, где блестел огромными окнами современный аэропорт, и не купил билет на родину - были две тысячи долларов, которые он сунул в проворные руки монастырского бухгалтера. Петров поморщил лоб, думая, как вернуть хотя часть суммы, ведь заниматься кунг-фу он больше не планировал, но как известно, если что-то попадает в руки к монахам, то сразу отправляется Будде, а от него транзакции ещё ни разу не возвращались. Поэтому, мысль Петрова медленно и неотвратимо доползла к неутешительному выводу - чтобы бало не пропало, стоило продолжать. Ах да, и ещё было пари, из-за которого всё началось...

- Домой хочешь?
Петров повернул голову. Ван Дун улыбался.
- Да, - честно признался Петров.
- Тогда уезжай! Давай до свидания! - китаец сделал пренебрежительное, отбрасывающее движение ладошкой.
- Хрена с два, - взорвался Петров. - Не уеду!
- Хахаха, поглядим, - затрясся на койке китаец, Петров сжал кулаки, но тут из динамиков в стене, донесся звук какого-то духового инструмента, затопали сотни ног, замахали сотни рук, и монастырь начал просыпаться.

Ван Дуна, напоминавшего резкими непредсказуемыми движениями ящерицу, Петров ненавидел. Маленький, худой, злой, он был приставлен к нему в качестве учителя. За которое время он принес столько страданий, сколько влезло бы в десять предыдущих Петровских жизней.

- Если хочешь стать мастером, нужно терпеть, - шипел в ухо Петрову Ван Дун, пока тот обливаясь потом, разрывал жопу в поперечном шпагате, жалея, что решил остаться.
- Чтоб ты гад усрался, - пробормотал Петров, думая, что монах не услышит, но прилетевшая пиздюлина доказала, что он ошибся.

Приехать в Китай Петрова вынудил случай, произошедший с ним, когда он вечером возвращался с тренировки, и когда из темноты родного двора, наперерез ему вышли три тени.
- Дай закурить, братан, - попросила одна из теней, нагло пялясь из-под натянутой на глаза кепки.
- Я не курю, - отозвался Петров, желая пойти к телевизору и чипсам, но чужие организмы преградили путь.
- Спортсмен, что ли? - опять поинтересовалась кепка.
- Да, - переминаясь отозвался Петров, чувствуя как предчувстия скребут его черепную коробку.
- Какой спорт? - не унималась кепка.
- Кунг-фу, - отрапортовал Петров.
- Охуеть, - сказала кепка, и въебала с правой.

Дальнейшее Петров помнил как поток вспышек, напомнивший ему китайский фейерверк. Он лежал на земле, закрывая лицо, и с огорчением констатировал, что не может драться. Ему чего то не хватало, возможно мужества, но Петров предпочел думать, что техники. Когда ребятки закончили, Петров поднялся, и глотая слезы, крикнув в безразличную жестокую ночь:
- Почему меня?

- Почему меня? - повторил он глядя в глаза шифу.
- Потому Петров, что ты ленивый мудак, - объяснил тренер. - Ты год ходишь на занятия, на которых нихуя не делаешь. Стоишь в углу и пялишься на телок. Тебе в падлу шлифовать шаг медведя, прыжок дракона, и удар тигра, и скоро тебя отпиздит кто-то из старшей группы двадцать шестого детского садика. Ты уникальный, рождающийся раз в тысячу лет филон!
Петров не хотел в это верить, но все же не мог не согласиться с тренером. Лень и впрямь одолевала его, она заставляла его зевать и потягиваться, когда он находился в зале, прямо какая-то напасть. Однако Петров предпочел думать, что пойди он заниматься к другому тренеру, эффект от занятий был бы отличный.
- Если бы я пошел к другому тренеру, эффект от занятий был бы отличный, - сделал он выпад.
- Да ну? - удивился мастер кунг-фу Василий Петрович Кац.
- Ваши приемы устарели, и не работают. Я поеду в Шаолинь, наберусь свежих, работающих, вернусь, и побью вас, - пообещал Петров.
- Давай пари, - сказал Василий Петрович. - Если ты меня победишь - я тебе куплю годовую премиум-подписку на Pornhub.com, если я выиграю - ты мне.
- Согласен, - пожал коварную руку Петров.

После этого Петров отправился в Китай.

Для Петрова потянулись тяжелые дни. Монах мучил каждый день, заставляя сто раз в день взбегать по длинным ступенькам, носить воду, строить пагоду, красить траву, стирать его сенг фу(шмотки), а если что-то не получалось, бил Петрова шестом, отчего тот свернувшись калачиком, тихо скулил. Так прошел месяц, второй, и Петров вдруг понял, что привык. Он до такой степени свыкся с ударами, что лень опять взялась за свое. И он уже не торопился нести воду, не желал строить пагоду и отказывался стирать учительские портянки, он меланхолично считал листья на дереве, пока Вань Дун, ломал на его голове палку, и даже не обижался, когда тот бил его ногой в пах, наблюдая за ползущим по земле богомолом. Тело будто закрылось броней, и совсем перестало реагировать на боль.
Наконец настал тот день, когда Вань Дун ему сказал:
- Я не могу больше тебя учить.
- Но я ещё не готов к решающей схватке, - вскричал встревоженный Петров.
Ван Дун жалко улыбнулся, и молча скрылся в храме кошачьей походкой.

Делать было нечего. Петров собрал манатки, и махнул в аэропорт.

Когда Петров снова заявился на тренировку, Василий Петрович был в ударе. Он показывал прыжки дракона, шаги медведя и удары тигра, красуясь перед учениками.
Увидев Петрова он закричал:
- Ну что, ты приехал?
- Да, - признался Петров, хоть это было и так ясно.
- Тогда приступим, - снова вскричал тренер, и сбив Петрова с ног, принялся пиздить его руками и ногами. Но Петров, упав, принял позу боевого эмбриона, и скоро кулаки и стопы Василия Петровича были разбиты в кровь, а Петрову было хоть бы хны, лежал себе как колода, и думал ниочем. Когда запал у тренера иссяк, дыхание кончилось, а кровь из кулаков бежала ручьями, он без сил свалился рядом с Петровым на полу.
Тогда Петров встал над ним, и сказал:
- Nemo me impune lacessit*.
- Шо, шо? - спросил Василий Петрович.
- Куриное капшо! - ответил Петров, - Подписку не забудь, мудила, - и вышел из зала.

======
*nemo me impune lacessit - Никто не тронет меня безнаказанно