Михаил Кузьмин : Мёд

Уважаемый главный редактор! Можно текст рассказа Мёд поменять, я исправил АшиПки! Нет, так нет! Попытка не пытка.

Мёд
Мой дед давно умер. Я боялся его как любого взрослого человека, который мог бы меня наказать за какой-нибудь проступок. Дед каждый год покупал для бабушки липовый мёд.
У бабушки был диабет, мёд был единственным поставщиком сладкого для моей любимой бабушки. Принося банку мёда домой, дед ставил её в залавок и каждый раз напоминал мне и брату, что это для бабушки, что ей без этого мёда никак нельзя. Она даже может умереть, если вдруг не будет мёда. Что накажет, высечет того, кто ослушается.
Лето мы с братом проводили в деревне у стариков. 92 дня ничегонеделания, солнца, воды, леса, рыбалки. Утром нас с братом на столе всегда ждала литровая банка молока и чёрный хлеб, это было очень вкусно. После завтрака мы растворялись в околодеревенском пространстве и, как правило, возвращались уже поздно ночью, ужинали. И ложились спать.
А мёд стоял себе в залавке и распространял сладкий сигнал по всему дому.
Первую ложку я съел ночью, все спали. Я свято верил, что отсутствия одной ложки никто не заметит. На цыпочках я пробрался к залавку, осторожно отворил дверцу, придерживая её, чтобы не скрипнула. В полумраке летней ночи я с трудом разглядел в правом углу огромную банку белого, липового мёда. Я протянул обе руки и схватил что есть силы банку. Банка не поддавалась, моих детских сил не хватало поднять и вытащить её наружу. Отступать от задуманного не было и мысли - лакомство было на расстоянии вытянутой руки. Я целеустремлённо залез в залавок почти всем телом, с невероятным трудом открыл пластмассовую крышку. Ни секунды не раздумывая, вытащил из-за пазухи заранее приготовленную ложку и запустил её в банку с мёдом. Зачерпнул как можно больше и вынул ложку из банки, мёд тянулся струйками обратно, не соглашаясь на такое развитие событий. Я лизнул мёд языком, он был сладкий, очень сладкий, вкусный, душистый. Вдруг мне послышался какой-то звук, от неожиданности я вздрогнул и, забыв, что сижу в три погибели, с силой стукнулся об полку залавка. Боясь, что меня рассекретят, я как можно быстрее вылез наружу, передвигаясь на трёх точках, так как в правой руке была ложка с мёдом. Снаружи я никого не обнаружил. «Наверно послышалось», - решил я. И так же на цыпочках пробрался к своей кровати. Всё ещё держа ложку на весу, я залез под одеяло и съел мёд уже в более безопасной обстановке. Облизав ложку не один раз, я засунул её под подушку и уснул.
Утром, как обычно, я выпил свою порцию молока с чёрным хлебом и выбежал во двор.
У дровяника сидел на пне дед и что-то стругал. Я с опаской пробежал мимо, ожидая заполучить выволочку. Но чем дальше я удалялся от деда, тем яснее становилась мысль: «Пропажу ложки мёда не обнаружили».
Следующей ночью я повторил свою партизанскую вылазку за мёдом. И следующей, и следующей. С момента начала моих похождений за мёдом прошло уже порядка двух недель. А мёд в банке не уменьшался. «Странно, - думал я. - Как же так, я же ем, почему банка каждый раз целая?». Мой детский мозг не мог дать ответ на этот вопрос, я свято верил, что мёд как-то пополняется сам или, может, пчёлы ночью его туда довозят, или «долетают». Для себя я решил, что мёд волшебный в любом случае и опасаться нечего. Можно и дальше есть. И я ел, самозабвенно, иногда успевал украсть пару ложек. А банка каждый раз была целой…?!
Лето пролетает быстро, и неважно сколько тебе лет. Скоро в школу, приехали родители и забрали меня с братом в город. Перед отъездом я уличил момент и в последний раз решил полакомиться мёдом. Отворив дверцу и уже предвкушая знакомый вкус, я с ужасом обнаружил, что банка пуста. В страхе я выбежал на улицу. Бабушка и дед стояли и прощались с моими родителями, брат уже сидел в машине. Бабушка, как обычно, плакала, провожая нас, она обняла меня, её слёзы попали мне на губы, и я почувствовал их солёный вкус. Дед тоже подошёл ко мне, потрепал меня по голове, с хитрой ухмылкой посмотрел на меня и сказал: «Запомни, внучок, за всё рано или поздно придётся заплатить». И спросил: «Ты, кстати, не знаешь, кто весь мёд съел?». Я в страхе попятился назад и замотал головой. Отведя взгляд в сторону, только и пробормотал: «Нет!». Дед громко засмеялся и, глядя мне в глаза, тоже замотал головой. «Нет, нет, конечно, не ты. Наверно, пчёлы обратно в улей отнесли, или «отлетелали»!», – закончил мизансцену дед. Замотав головой в знак согласия и всё ещё опасаясь, что дед расскажет моим родителям о проступке, я быстро залез в машину на заднее сиденье и уставился в пол. Не успел я погрузиться в раздумья, как мой старший брат, по заведённой им привычке, отвесил мне подзатыльник, и я заревел в голос.
Мать с отцом не могли понять, что со мной, полдороги меня успокаивали шоколадом и лимонадом.
Третий класс всегда лучше, чем второй, я учился, хулиганил.
За осень успел получить пару раз в глаз, один раз - точно за дело. Стащил у одноклассника красивую красную шариковую ручку. Зима стучалась в двери, а с ней и зимние каникулы в любимой деревне. За один день до наступления каникул из деревни пришла печальная весть - бабушка умерла.
Вечером, уже лежа в кровати, я слышал, как родители обсуждали детали похорон. Мама почти всё время плакала, отец успокаивал. «Тихо, - говорила мама, - ребёнка разбудишь». А я не спал, я слушал, я пытался понять, как так бабушка умерла? От чего? И вдруг, сквозь свои раздумья, я услышал слово «МЁД». «Нет, наверное, показалось», - подумал я. И вдруг, сквозь всхлипывания мамы, из уст отца опять послышалось слово «МЁД».
Моё сердце бешено заколотилось, я выскочил из-под одеяла и побежал в ночной рубашке на кухню. Мама стояла у плиты, из её глаз текли слёзы, отец сидел за столом, на столе стояла бутылка водки и тарелка с квашеной капустой. Папа посмотрел на меня, вопросительно приподняв брови. Я, не дожидаясь пока меня отправят обратно в кровать, выпалил что, это я съел мёд, что бабушка из-за меня умерла, на слове «УМЕРЛА» из моих глаз потекли слёзы, я упал на пол и с большей силой начал рыдать. Не в силах остановить мою истерику уговорами, папа схватил меня за шиворот и в два шага, со мной на вытянутой руке, оказался в ванной комнате, поставил меня в ванную и включил холодный душ. Следом бежала мама, крича на ходу отцу, что не надо меня лупить, что мёд тут ни при чём. Я старался как мог, я старался не плакать, но слёзы текли сами собой. Папа вынул меня из-под душа, шлёпнул меня по попе своей огромной рукой. Снял с меня всю мокрую одежду и отнёс мое трясущееся от горечи, обиды, страха и холода тело в кровать. Мама плакала на кухне, я стонал в кровати под одеялом. Отец ходил из угла в угол и бормотал себе под нос: «Мёд, лёд, причём тут мёд?!». Я не помню как уснул.
Ночью мне приснился дед. «Запомни, бабушка может умереть без мёда», - говорил дед. - За всё нужно платить». И странно, с прищуром, смотрел на меня.
Меня разбудила мама, её глаза были алого красного цвета. Я опять заплакал.
Мама погладила меня по голове, поцеловала в лоб и велела одеваться. «Отец уже ждёт внизу в машине», - сказала мама. Почти всё дорогу мы ехали молча. Папа время от времени ругался на дорогу. Деревня уже была близко, мы остановились. Папа вышел из машины и сел ко мне на заднее сиденье. «Рассказывай», - сказал отец. И я рассказал всю историю про мёд. В конце я сказал, что мне очень жаль и стыдно, что бабушка умерла из-за меня.
Папа сказал: «Ты расскажешь всё то, что ты рассказал мне, вечером всем, когда мы будем поминать бабушку. И извинишься перед дедом, надеюсь, он тебя простит. А потом посмотрим, как я тебя накажу». Я мотнул головой в знак согласия, и из моих глаз опять потекли слёзы. Я услышал как на переднем сиденье мама опять залилась слезами.
На кладбище было очень холодно, я всё время смотрел в землю. Вокруг вырытой могилы лежали ледорубы. Я посмотрел на вырытую могилу - края были обрамлены белым снегом, под которым выступала кромка льда. От деда я старался держаться подальше, чувствуя свою вину перед ним. В моей голове промельками разные мысли, от «утопиться от стыда» до «раздобыть живой воды». Мне было страшно, страшно признаться себе, что я во всём виноват.
Вечером, на поминках, я тихо сидел за столом. Время от времени поглядывая в сторону залавка. Дед сидел во главе стола. Его стопка, раз наполненная в начале поминок, оставалась нетронутой. Стол гудел, иногда казалось, что люди забыли зачем пришли, кто-то даже смеялся. Мне показалось, что про причину, про виновника этой беды уже забыли. Но, вдруг отец громко сказал: «Дед, мой сын, что-то хочет сказать», - и посмотрел на меня. Я на ватных ногах вышел из-за стола и подошёл к деду. Сквозь слёзы я рассказал, что это я съел мёд, что бабушка из-за меня умерла! Я стоял перед дедом и ревел, и говорил одно и тоже, мама плакала вместе со мной, какие-то бабки причитали. Когда я закончил, я осмелился и посмотрел деду в глаза. И увидел, что из его огромных серых глаз, текли огромные слёзы. Дед взял меня за руку, я послушно поплёлся за ним, ожидая наказания.
Мы вышли в коридор и подошли к кладовке. Дед открыл дверь, мы зашли вовнутрь. Там стоял огромный сундук, запертый на ключ, дед отворил замок, железная петля ударилась об сундук, издавая глухой звук, подчёркивая трагичность ситуации.
Открыв крышку сундука, дед взял меня одной рукой подмышки и поднял над сундуком.
«Смотри», - сказал дед. Я увидел много банок с белым содержимым, это был мёд. «МЁД». Я посмотрел на деда и пробормотал: «Значит, я не виноват?!», - и с надеждой посмотрел на деда. «Нет, - сказал дед. - Ты не виноват». И продолжил: «Я сразу заметил, что кто-то мёд берёт, очень быстро понял, что это ты. Ложка, которой ты ел, лежала у тебя под подушкой. Хотел тебе показать, что чудеса бывают. А мёда у меня много, покойница мало его ела, вот и накопилось. Покупал по привычке. Мне его не жалко было вам отдавать, думал как-нибудь раздам всем по банке: и тебе и брату, и маме твоей и папе, и …» И из дедушкиных глаз опять потекли огромные слёзы. И я тоже заплакал.
Закончив школу, я поступил в речное училище. После смерти бабушки мы переехали в другой город, лето я проводил дома или в лагере. Иногда сердце ёкало, сжималось, мне очень хотелось к деду. Но каждый раз у моих родителей не получалось меня отправить. Я взрослел, деревня по капле уходила из памяти. Дед иногда звонил со станции, как правило, на Новый Год. Ругал моих родителей, что совсем его забыли.
После третьего курса по распределению я попал на красивую реку Енисей, получив гордую должность рулевого. Работа была интересной, увлекательной, детство осталось где-то далеко, я был уже взрослый. Самостоятельный. Как-то в июле, на мой день рождения, капитан вручил мне посылку. Я открыл. В ящике заботливо обложенная сеном была трёхлитровая банка мёда. Я вынул банку из ящика, поставил её на стол, сел на стул и заплакал.