отец Онаний : Малекон- кладбище для своих

Единственное кладбище, по которому мы бродим, — наше собственное. Мы несем его в своих сердцах.
Рихард Дюбель "Наследница Кодекса Люцифера"

Какой бы жестокой ни была жизнь, на кладбищах всегда царил мир.
Милан Кундера "Невыносимая лёгкость бытия"

Нельзя жить в музее, потому что там холодно и поношенные тапочки. Причем если с тапочками можно свыкнуться, то с холодом нет. Искусство загнанное в рамки. в прямом смысле слова- это уже не скворечник на дереве, а пятно на репутации. Уж лучше пусть сгорит в огне. И даже десятиметровый бронзовый генерал мне не указ. А здесь люди, засевшие в стеклянную "Гранма" уверили себя (что по их собственному мнению самое важное)в своей особой миссии на этой земле.
Теперь они стражи витиеватой башни из старого красного кирпича со старым дымоходом, без воды и отопления. Они разбухли как thick gauge. но сигарный бант на шее- это их ошейник на всю оставшуюся жизнь. Кто бы не появлялся здесь, не имеющий с ними близкого родства, представлял угрозу их взглядам. Случайно подслушанная новостишка могла стать роковой. Всё, что здесь выдыхалось, должно было прилипнуть лишь к старому пожелтевшему потолку и не дай бог к чьему-либо уху.
Здесь хранили старинные семейные тайны. О них говорили шепотом. Здесь могли благословить нечто новое, но проверенное лишь "своими" людьми. Никто из посторонних не смел иметь иного мнения. Легкие набравшись дыма с нотками кожи и цитруса, выдыхали яркую желчь лжи и круговой поруки. А за громким гомоном скрывалось обыкновенное домашнее насилие и человеческое безумие, в прочем. свойственное нам всем.
Здесь было принято мериться размерами. Кто-то с грузинским акцентом напирал на верные ему на протяжении долгих лет 16,5 см. Другой бил себя «пяткой в грудь» выводя выпущенным изо рта дымом огромную букву «А» (чем не прославленный доктор Че). Чего спорить до хрипоты если всем лежать здесь и только здесь! Кодекс чести приказал не курить и мы делаем вид, что мирно прогуливаемся по старой набережной. Подмигиваем уличным музыкантам, подаем попрошайкам и глумимся над непостоянством иного туриста, попавшего впросак из-за своей чрезмерной доверчивости и любознательности.