Трехглазый С. : Ебля, бля.

Произошла хуйня
Два хуя, одна пизда

В соседнюю квартиру Марии переехала новая семья. Мать, отец и сын, точнее два сына - они были слипшимися от рождения сиамскими близнецами. Мария в окно наблюдала за тем, как они переносили вещи. У близнецов были по две ноги, по туловищу, по отдельной голове и всего лишь по одной руке. Они были слипшимися плечами и вещи таскали очень смешно. Как будто перед тем как что-то взять они общались между собой и договаривались, кто за какую часть вещи возьмет. Мария улыбнулась, в последнее время она находилась в плохом настроении, поскольку был конец зимы и авитаминоз сказывался на ней, так же как и на всех людях. Близнецы её рассмешили и Мария с улыбкой на лице, вдохнув теплый воздух квартиры, почувствовала приближение весны. – Хорошо бы переспать с ними. Это так необычно, - влетела в ее голову непонятно где созревшая мысль и осела в мозгах, вызвав возбуждение. Трусики Марии стали мокрыми, и по комнате распространился мускусный запах. У Марии этот запах почему-то был наиболее резким, возможно, это было связанно с ее темпераментом, она возбуждалась по любому мелкому поводу, а иногда и вообще без повода. Засунув руку в трусики, она стала мастурбировать, в этом занятие она была настоящим специалистом, поскольку мужчины очень редко ее удовлетворяли в том объеме, которого ей бы хотелось и частенько приходилось помогать им собственной рукой.

Через два дня Мария встретила близнецов на лестнице, где с ними и познакомилась. Они ходили в магазин за хлебом. Одного из них звали Петр, другого Ваня. Друг на друга они не были похожи ни внешними признаками, ни внутренними состояниями. Петр показался Марии наглым человеком, а Ваня, наоборот, стеснительным.

-Привет, крошка, - произнес Петр, и Ваня, посмотрев на Марию, весь покраснел.

-Да, не стесняйся ты, - толкнул его единственной рукой Петр, но тот, промолчав, застеснялся еще больше.

-Меня зовут Мария, я ваша соседка, - произнесла Мария. В тот момент не зная, как вести себя перед подобными людьми, она захотела сразу же без всяких прелюдий рассказать о своих желаниях. Но вид стесняющего Вани испугал её, что-то внутри задержало ее слова, и тогда она решила сообщить все Петру на ушко. По ее замыслу он должен был адекватно прореагировать, согласиться и уговорить своего брата. – Ведь девчонок то, наверное, у них немного, мало таких извращенок, как я, - подумала в тот момент про себя Мария, а в слух произнесла.

-Петр, мне надо сказать тебе кое-что на ушко. Ваня, услышав эти слова, вновь кинул на Марию устремленный до этого в бетонный пол взгляд и засмущался еще больше. Лицо его по цвету стало напоминать зрелый помидор, отчего Марии стало даже смешно, но посмеяться в открытую она себе не позволила.

-Говори раз надо, - ответил Петр, и Мария приблизившись к нему со стороны, тихо, чтобы Ваня ничего не услышал, рассказала о своем желании. Все это время, как показалось Марии, Ваня активно нюхал воздух, в надежде учуять ее запах. Петр от услышанного стал еще больше улыбаться и целенаправленно дотронулся рукой до груди Марии, но та ее резко отбросила гламурно, по-женски произнеся: “Потом”.

-Когда? – в нетерпении спросил Петр.

-Когда ты уговоришь, сам знаешь кого, - ответила Мария и посмотрела на красного, вспотевшего Ваню, - постучи по батареи, когда это произойдет. Мне надо идти.

-Сегодня вечером, - прокричал Петр, и Мария побежала вниз по лестницам, на душе у нее засело непонятное чувство, с одной стороны она была рада, тому, что случилось, а с другой она была обеспокоена стеснительностью Вани. - Но пусть будет что будет, - решила она про себя уже на улице, где пригревало солнышко, и чувствовался скорый приход весны.

Вечером, когда Мария уже легла в холодную пустую кровать и успела даже в ней согреться, по батарее раздался стук. Мария, ожидавшая его все время после восемнадцати часов, вскочила на ноги и побежала краситься и приводить себя в порядок. Но успела только накрасить глаза и губы, когда стук раздался в дверь. Перед тем как её открыть Мария немного помялась, приводя в нормальное состояние свои нервы, но когда открыла, они все-таки не выдержали, и у Марии начался незаметный для постороннего взгляда тик. Перед дверью стояли сиамские близнецы. Петр был одет в трико, футболку и домашние тапочки, в руках он держал бутылку водки, а Ваня был одет в черный выглаженный костюм и в руках держал красную великолепную розу.

-Проходите, - проговорила им Мария, и они вошли.

-Это Вам, - сказал Ваня Марии, протянул ей розу и вновь покраснел.

-Спасибо, большое. О, как она восхитительна! - произнесла Мария, схватившись руками за сердце, - проходите, мальчики, кровать вон там, я сейчас, цветок только в воду поставлю.

-В сладенькую надо, он так лучше сохраняется, - заикаясь от волнения, произнес Ваня, и Петр утянул его за собой.

На кухне Мария еще немного подумала, внутри ее по-прежнему находились непонятные сомнения, но желание совокупиться все-таки одерживало над ними верх. Через некоторое время Мария сняла с себя халат, продемонстрировав неживым предметам, окружающим кухню, свое великолепное тело. Глубоко вздохнув и возбудившись от холода, она сжала кулачки и отправилась в комнату, где поджидали ее сиамские близнецы.

Они лежали на кровати, свесив с нее через каретку ноги. Петр был совершенно голый и своей рукой уже натирал член, приводя его в боевую готовность. Ваня был в трусах и красным как всегда.

От видения голой Марии глаза Петра расширились и наполнились похотью, а член его резко поднялся и увеличился до невероятных размеров. С Ваниным членом случилось то же самое, но трусы не дали ему распрямиться в полный рост, и он от стягивающих резинок заболел. Кроме того, сердце Вани сильно забилось и чтобы нечаянно не умереть, он повернул голову в сторону и уставился в окно.

Мария подошла к сиамским близнецам ближе и, стянув с Вани ненужную одежду, схватилась обеими руками за их члены. Петру досталась ее правая рука, Вани левая. Член Вани был необычайно горячим, таким, что Марии приходилось терпеть, чтобы его не отпустить. Она стала мастурбировать их, по очереди облизывая языком. Сама Мария уже потекла, и от распространившегося в комнате мускусного запаха ей стало неловко. На лицах сиамских близнецов выступили признаки наслаждения, даже на красном Ванином. – О, как же мне хорошо, до чего же мне приятно, - читала Мария на каждом из них.

Через некоторое время в мозгу Марии появился вопрос, какой из двух членов первым засунуть в свое влагалище. Ванин член был несколько больше члена Петра, но Ваня был застенчивым, а значит более терпеливым, и потому мог потерпеть. Мария, подумав об этом в подобном направлении, осчастливила первым Петра. Она залезла на него и осторожно вставила его плоть в свое лоно, после чего стала прыгать неистово и страстно. Петр закатил глаза и своей единственной рукой стал ласкать ей левое бедро. Все это время Мария смотрела на Ваню, лежащего без действия рядом. Она всматривалась в его лицо, в его моргающие устремленные в окно глаза. И в какой-то момент она увидела в них мелькнувшую ярость, это произошло настолько быстро, что точно Мария рассмотреть не смогла. Но все же неприятное чувство осело в ней. – Своим бесцеремонным поведением ты соришь самых близких людей – сиамских близнецов, - прошептала в ней совесть, просыпающаяся иногда внутри души. Через какое-то время после этих слов член Петра разразился спермой, Мария от мыслей, посетивших ее голову, пропустила этот момент и не успела его вынуть. Петр, обезумев от оргазма, закричал. Ваня повернул голову в его сторону и увидел наполненное белой густой жидкостью влагалище приподнявшейся Марии. Потом он посмотрел на ее лицо и их глаза встретились. Непонятная холодная дрожь пробежала по телу Марии, она почувствовала себя еще хуже, чем чувствует себя человек, только убивший другого человека.

-Не плач Вань, я сейчас вымоюсь и буду как новенькая, - проговорила она точно в бреду, вскочила на ноги и побежала в ванную, где, отмыв от семени влагалище, села в холодную ванну и стала думать, как вернуть все вспять и возвратить потерянное равновесие. Она не хотела обижать Ваню, он был таким милым и хорошим, и причинить ему боль означало причинить боль себе. - Он больной какой-то, он застенчивый слишком, - говорила она сама себе, в надежде успокоить совесть, но не помогало, подобные слова лишь вызывали слезы. Желание совокупляться прошло бесследно, влагалище сузилось, мускусный запах исчез, а груди стали мягкими.

Когда мозг устал думать, он начал обзывать Марию шлюхой, проституткой и падшей женщиной и Мария, чтобы спастись от этих уничтожающих слов, решила выпить валерьянки. А когда выпила ее, решила пустить все на самотек. – Пусть все будет так будет, - сказала она вслух в надежде, что кто-то неведомый сможет ее услышать, и пошла обратно в комнату. В общей сложности она отсутствовала около десяти минут.

За это время в комнате произошло следующее. Как только за Марией закрылась дверь, Ваня ударил со всего размаха ничего не подозревающего Петра рукой в пах, отчего у того перехватило дыхание. Он зажался в клубок, насколько позволяла ему свобода действий, и от боли стал задыхаться. Ваня, воспользовавшись этим, встал с кровати и поволок загибающегося Петра на балкон, где, вдохнув последний раз весенним приятным воздухом, перегнулся через перила и вместе с Петром выбросился из окна. Упали они в обтянутый тентом кузов проезжающего мимо грузовика и только по этой случайности не разбились, но от страха оба потеряли сознание, грузовик отвез их на окраину Москвы, откуда холодной ночью голые пешком они добирались назад.

Одурманенная валерьянкой Мария, вошедшая в комнату и не заметившая сиамских близнецов, решила, что они ушли. Холод от двери, выходившей на балкон, дотронулся до ее тела. – Наверное, здесь слишком неприятный запах был, и они перед уходом решили проветрить. Ваня, наверное.… Какой же все-таки он милый, - проговорила Мария, и настроение ее стало улучшаться. И вскоре пришло в норму, лишь только единственная забота осталась в мозге – Я, наверное, слишком резко воняю, - подумала она про себя, - Самое страшное, что ничего с собою сделать не смогу. Мария вздохнула и с этой единственной грустью легла спать. Одежда, сложенная сиамскими близнецами на стуле, в ту ночь оказалась ею незамеченной.

2005г. Сергей Трехглазый.