Таисия Найденко : О восстании диких мужей

Рассказала бы о математике, но говорят,
Что царица наук для печени - чистый яд.
Косит наши ряды, словно язва в голодный год,
Да и физика тоже стремительно губит народ.

С биологией, если не слышали, та же байда:
Из ушедших в неё - ни один не вернулся сюда.
Сколько сгинуло химиков, ныне не знает сам чёрт.
Сохранившие разум филологи - наперечёт.

Вот история верных сторонников - бережёт!
Говорят, в ней процент науки вообще не тот.
От неё ещё никому не бывало хужей,
Так что я расскажу о восстании диких мужей.

Это было давненько, но даже в те времена
Был мужик одомашнен: работа, прописка, жена,
От зарплаты к зарплате влачи, не хами, молчи,
И тогда за тобой не придут палачи и врачи.

Продвигайся всегда в системе, живи след-в-след,
За холодной стенкой не дремлет горячий сосед.
Это было разумно. Мужик следил за собой.
Но однажды и в этой схеме случился сбой.

У восстания было пятнадцать движущих сил,
О которых никто их, как водится, не спросил.
Восемь веских причин, резонных поводов - пять,
О которых не место, не время здесь вспоминать.

Во главе восстания стал Нахим Нахимсон,
Регулярно видавший зловещий, но вещий сон.
В исторически верный момент Нахим прокричал:
- Все к воде, о мужья! Место сбора - четвёртый причал!

Покатились они, словно волны бурлящей реки,
И громили прилавки, телеги, пивные ларьки,
И четырнадцать храмов сожгли, удивляясь тому,
Что их в городе так до хрена. И чернели в дыму

Руки, лица мужей. И всё ярче сияли глаза.
И Нахим восемь раз передумал, но вслух не сказал.
Тёмным пивом вскипали бутылки с разбитых ларьков,
Тёмной яростью море вскипело к ногам мужиков.

И волна - на волну, и одна поглотила одну.
И одни говорят - "вознеслись", а другие - "ко дну".
И одни говорят - "дураки", а другие - молчат.
- Математика - яд...- шепчут третьи. - Ей богу же, яд!

Это было в Одессе. Возможно, в те времена,
Когда город звался иначе. Другая страна
Пролила возмущённые слёзы по факту смертей,
Не спуская с выживших глаз, не ослабив когтей.

Чуден Днепр при ясной погоде, а море - всегда.
Там, на дне - свободные чёрные города,
Где слова Нахимсона "Нам уже всё равно"
Переправлены во "Всё давно", "Всё дано", "Всё - дно".

На песок выносит бутылочное стекло,
Закруглённое временем, что с тех пор истекло.
Море пеной выводит нерусские имена...
То ли воздух морской пьянит, то ли близость дна...